– Тогда давай бутерброд.
Костя разворачивает фольгу, и желудок его сжимается ровно по форме куска хлеба, он и не думал, что так оголодал.
– Спасибо. Очень вкусно. А где твоя бабушка?
– Билет покупает.
– У-у.
– А вы куда едете?
– Я?
– Ага.
– Не знаю даже.
– Как это не знаете? Собираетесь сесть в первый попавшийся поезд?
– Неплохой план.
– И что будете делать в чужом городе?
Костя пожимает плечами.
– У вас нет семьи?
– Почему?
– С семьей в первый попавшийся поезд не сядешь.
– А ты-то откуда знаешь?
– Я что, маленькая по-вашему?
– Нет.
– Вот скажите, как можно стать счастливым там, где никто не любит тебя?
– Встретить кого-нибудь, кто полюбит.
– Вторую бабулю? Где? Я сколько лет на свете живу, еще ни разу не встретила никого на нее похожего. Ни одного человека. Ни молодого, ни пожилого.
– И за сколько лет?
– Двенадцать, не хотите?
Она совсем не выглядит на двенадцать, такая малышка, словно ей всего семь.
– Неплохо ты сохранилась.
– Да, мне все говорят.
Они молчат с минуту. Она оглядывает пустые пути.
– Моя бабуля без меня не сможет. Уверена, она будет плакать каждый день, если я уеду.
– А вдруг тебе будет так хорошо где-то там, что она станет каждый день смеяться от счастья?
– У меня никого больше нет. У нее тоже. Как же мы сможем смеяться вдали друг от друга?
– Приезжать иногда, и нон-стопом.
– Чем?
– Целый день смеяться, не останавливаясь, за все время разлуки сразу.
– Вы знаете, какие бабуля делает вареники? Я без них и дня не проживу.
– Ты же редко ешь.
– Всё остальное.
Костя смеется.
– Вот ты где! – говорит разволновавшаяся было женщина, лет пятидесяти, еще очень красивая. – Я же просила тебя, Господи, как я просила тебя, не уходить от меня далеко и не разговаривать с незнакомцами!
Она опасливо и требовательно отводит внучку подальше от Кости.
– Он голодный. Ест бумагу. Еще и голубей ею кормит.
Они уходят совсем почти. Бабуля ворчит, девочка согласно и виновато кивает, но потом поворачивается к Косте и на прощанье машет ему ладошкой и улыбается. Он поднимает свою руку.
Потом сжимает в ней пустую фольгу в маленький тугой шарик и убирает в карман.
Воздух разрезает свист и грохот подходящего поезда.
Костя достает сигарету.
всё, дальше, Господи, Тебе неинтересно (Артур, 4 кл.)
========== да и похуй ==========
«остаться живым – кино не для всех
не ешь меня, серый ветер
стучи в меня – это дверь
стучи в меня – это дверь
любовь – это путь
стрелка на грудь
но я тот, кого нет на свете
не человек, не зверь
не человек, не зверь»
Костя возвращается домой. Лера у себя в комнате. Выходит. Встает, прижавшись к косяку спиной. Смотрит, но ничего не говорит.
– Привет, – говорит Костя, раздеваясь – вешает куртку на крючок, стаскивает ботинки.
Лера закрывает себя и дверь за собой.
Здорово.
Всегда так здорово вернуться
домой.
Костя идет на кухню.
Варит кофе.
Наливает две чашки.
Ставит одну напротив пустоты.
Ему приходит смс.
«Давай всё просто забудем. Словно ничего не было».
Как? Засунув голову в жидкий азот и разбив молотком?
Костя ничего не отвечает, хотя мысль кажется ему забавной.
«Я кофе сварил».
«А я думал ты сел в автобус и уехал в неизвестном направлении».
«Как бы я смог? Ты вытащил мою карточку».
«Ты за ней вернулся?»
Косте влом писать и он орет через коридор:
– Я никуда не уеду.
Через минуту появляется Лера, замотавшись в свой халат, как в рясу.
– Иди сюда.
Лера подходит, Костя обнимает его, утыкаясь лицом в живот, и это больше всего похоже на возвращение домой. Он бы свил гнездо у него там. Внутри.
Лера кладет руки ему на голову. Венчает. Терном и лавром.
– Что ты д-делал?
– Думал.
– О чем?
– О том, что вроде как проще всего с помоек жрать. Но помнишь ту лисицу, которую Гашиш загрыз?
Лера не отвечает, перебирая Костины волосы.
– А ты что делал?
– П-пытался с-сохранить рас-судок.
– А есть, что сохранять?
Костя смеется Лере в живот и обнимает крепче, тот стукает его ладонью по голове.
– Д-дурак.
– Да и похуй.
