Софья подняла корпус, придерживая полотенце, затем опустила ножки на пол и медленно потянулась одной рукой вверх. Ее тело издало довольный хруст, а мышцы красивой идеальной спины соблазнительно заиграли под кожей, демонстрируя прекрасную физическую форму.
— Супер! Теперь я снова человек, а не плюшевый мишка! — она весело подпрыгнула на месте. — Спасибо, Лёш! Ты просто волшебник!
И она, быстренько накинув майку и послав мне воздушный поцелуй точно так же, как и вчера, выпорхнула из кабинета, оставив после себя шлейф хорошего настроения и легкий аромат своих духов.
Я остался один, все еще чувствуя тепло ее тела на своих ладонях. Первый сеанс прошел идеально. И хоть полотенце и её грудь добавили изрядную долю нервов, в целом все было профессионально и спокойно.
Но предупреждение Софьи об Ирине заставляло задуматься. Что же готовит эта «рыжая бестия»? И готовит ли вообще?
Я начал нервно перекладывать флаконы с маслами с полки на полку, мысленно проигрывая возможные сценарии.
Затем подошел к раковине и умылся холодной водой, стараясь смыть и остатки неожиданно накатившего сна, видимо с непривычки, навязчивые женские образы и глупые мысли.
Нечего думать об этой рыжуле лишний раз. — заключил я. — Будь что будет! Просто буду вести себя профессионально и не обращать внимания на её выходки! И стараться больше её не лапать где не следует…
Мысль о её груди пронзила разум с такой силой, что член тут же встал, оттянув ткань брюк.
Да млять!
Соберись, Орлов, — сурово сказал я сам себе. — Ты медик. Анатомия. Мышцы. Кости. Все остальное — лишний шум.
— Нужно вести себя профессионально! — выговорил я вслух, но слово «профессионального» застряло в горле комом.
После вчерашнего с Татьяной Викторовной границы между профессионализмом и чем-то иным окончательно стерлись.
Ох, она же сказала, что зайдёт ко мне… после трёх утренних сеансов. — я сглотнул и машинально прикоснулся к губам. — Чего же она хочет? Массаж? Куни? Секса? Ухх… — я закрыл глаза и представил её в разных ракурсах, в разной одежде и даже без. — Я согласен на всё!
И тут ровно в восемь, без единой секунды опоздания, дверь открылась.
Глава 6
Запрещенный прием
На пороге появилась она — Алиса в плотных синих спортивных штанах, обтягивающих каждую линию ее стройных ног, и простой черной футболке, скрывающей, но не способной скрыть идеальные контуры ее торса. Сверху была накинута синяя олимпийка с эмблемой «Ледовой Короны», расстегнутая нараспашку.
— Спина. И левое бедро, — произнесла она, коротко кивнув, и ее лицо, как всегда, было безупречной холодной маской — фарфоровая кожа, лишенная и намека на эмоции, и пронзительные глаза цвета зимнего неба, в которых читалась лишь отстраненная сосредоточенность.
Она сняла олимпийку, повесила ее на спинку стула и легла на живот, заняла место на кушетке с той же плавной, отточенной грацией, будто восходила на трон.
— Принято, — кивнул я, стараясь, чтобы голос не выдавал внутренней дрожи. — Как… самочувствие?
— Хорошее, — был лаконичный ответ.
Я начал работу.
Первые десять минут прошли в гробовой тишине, нарушаемой лишь гулом вентиляции и звуком моего собственного дыхания. Я работал с ее спиной через ткань майки, чувствуя под пальцами знакомые каменные глыбы мышц.
Перейдя к бедру, я нашел тот самый зажим, следствие прошлогодней травмы. Работал тщательно, методично, вкладывая в пальцы всю свою концентрацию. Ее кожа под тканью была горячей, почти обжигающей.
И эта попа… нет, не смотреть на попу! Попа нельзя! Бедра! Только бедра!
Прошло еще минут пять, и тут я осознал — штаны серьезно мешают.
Я… не могу качественно проработать мышцы бедра, не чувствую мельчайших спазмов.
Сделав паузу и собравшись с духом, я произнес максимально профессиональным тоном, каким только мог:
— Алиса, для более качественной проработки мышц бедра и таза… я рекомендую снять… штаны. Плотная ткань ограничивает доступ и не дает возможности для… глубокого воздействия.
Она замерла. Ее холодные глаза, казалось, просверлили меня насквозь, оценивая не только мои слова, но и скрытые мотивы. В воздухе повисла напряженная пауза, длившаяся, как мне показалось, вечность.
— Полотенце, — наконец произнесла она.
Я кивнул и, схватив полотенце со шкафчика, протянул его ей.
Она плавно поднялась, расстегнула и сняла спортивные штаны с той же бесстрастной эффективностью, как, казалось, и всё, что она делала.
Алиса обернула полотенце вокруг бедер и, прикрыв ягодицы, снова легла.
Охренеть… ноги… у нее просто божественные ноги… Длинные, с идеальной рельефной мускулатурой, и эти чертовски сексуальные ляжки… И попа, хоть и прикрытая, но я ведь заметил, какая она упругая, красивая и соблазнительная… Так и хочется целовать её ягодицы до конца жизни, то одну… то другую…
О-о-о, боже…
Млять, Орлов, хватит! Ты членосувал…! Ой, то есть профессионал!
— Так лучше? — спросила она, и в голосе послышалась едва уловимая насмешка, будто она читала мои мысли.
— Несоизмеримо, — выдавил я, чувствуя, как по спине бегут мурашки, а в горле пересыхает.
Да уж, несоизмеримо — это мягко сказано. Теперь я вижу эти ноги во всей красе, и мой друг в штанах явно оценил вид больше, чем следовало бы.
Я продолжил массаж, и разница действительно была колоссальной. Теперь я мог работать с каждой мышцей бедра, чувствуя малейшие спазмы и уплотнения. Мои пальцы скользили по ее коже, разминая напряженные участки.
Боже, какая же у нее гладкая кожа… И эти икры… настоящая фигуристка. Так хочется укусить… Нет, Лёха! Нельзя! Держи зубки во рту!
Когда я перешел к внутренней поверхности бедра, сердце заколотилось чаще. Вот же черт, тут так близко ко всему самому интересному… Я работал максимально аккуратно и профессионально, но не мог не заметить, как ее тело иногда непроизвольно вздрагивало под моими прикосновениями.
Интересно, это чисто физиологическая реакция или… Нет, бред, это же Алиса, она из льда сделана. Тут не мои руки нужны, а целый ледокол…
В какой-то момент, прорабатывая зону у подвздошного гребня, я снова оказался опасно близко к той самой соблазнительной границе, где бедро переходило в упругий изгиб ягодиц, смутно угадывающихся под полотенцем.
Но я не отдернул руку, наоборот, продолжил профессиональные, и настойчивые манипуляции. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Ее тело на мгновение замерло, и мне показалось, что ее дыхание на секунду сбилось.
Или померещилось? — подумал я, но она не подала и вида, но в воздухе повисло невысказанное напряжение, густое и сладкое. — Черт, а что, если она на самом деле не такая уж ледяная? Что, если под этой холодной оболочкой скрывается… Ай, неважно! Работай, дурак!
Когда сеанс был полностью закончен, она не сразу поднялась. Несколько секунд она просто лежала, словно прислушиваясь к новым ощущениям в своем теле, позволяя себе насладиться непривычной легкостью.
Затем, с той же королевской грацией, она поднялась, и на мгновение я вновь увидел её сладенькую попочку, затем она в спешке прикрылась полотенцем и повернулась ко мне.
Ее взгляд был все так же непроницаем, но в уголках губ таилась едва заметная тень чего-то, что можно было принять за… удовлетворение.
— Спасибо, — сказала она. И, после ощутимой паузы, добавила: — Становится… лучше. Намного…
Для Алисы Захаровой это была настоящая ода. Она не смотрела на меня с вызовом или холодным любопытством. Она просто констатировала факт. Факт моей профессиональной полезности.
И в этом был огромный, возбуждающий шаг. Мне хотелось слышать похвалу от неё еще и еще.
Она отвернулась, надела штаны и олимпийку, затем вышла, оставив после себя лишь легкий шлейф морозного аромата и странное чувство — смесь гордости за хорошо сделанную работу и щемящего разочарования, что на этом всё и закончилось.
