Милосердие (СИ) - "kakas"

Нигану становится смешно — он похабно улыбается.

— Возвращение залога в связи с…

Молоток грохочет снова, позволяя Нигану и Филипу покинуть зал. Кросс вычеркнут из дела так же легко и просто, как и вписан в него в качестве главного подозреваемого. Так же легко и просто, как из его жизни были вычеркнуты те вещи, которыми ему нравилось владеть. Вещи, которые он любил в своей нездоровой и болезненной манере. Вещи, от которых давно пора было избавиться.

— Суд объявляет перерыв на…

Дело Дуйта пойдет дальше, а что до самого Кросса, то теперь он может забыть обо всем, что связано с этим нелепым и жестоким судилищем. И он действительно забудет, хоть это и ничтожно малая толика того, что ему хотелось бы забыть.

Поравнявшись с Граймсом, он без слов хлопает его по животу. Тот дергается, как от резкой боли, а Блейк раздраженно хмыкает и слишком резко открывает перед Ниганом дверь. Один маленький жест злит обоих — Кросс пренебрежительно усмехается, в последний раз взглянув на Рика с выражением собственного превосходства. Возможно, дело было в проклятых полных губах, а может — в залегших в углах глаз морщинах, но Рик, как и всегда, посмотрел на него с тем самым странным снисхождением, как смотрит доктор на безнадежного больного.

Они оба ненавидели эти выражения лиц друг друга.

***

Объемный кожаный дафл, забитый аккуратно сложенными вещами, бросается в багажник. Филип в последний раз пробегается ладонями по карманам своего пальто, проверяя, ничего ли не было забыто в гостинице. Удовлетворенный, он садится на место водителя. Звенят ключи, тихим гулом отзывается мотор.

— Я все еще не понимаю, какого дьявола ты написал заявление на больничный, а не на увольнение, — Блейк без всякого выражения на лице нагло обгоняет ползущий перед ними тягач, заставляя водителей встречной полосы оглушительно засигналить.

— Из моего отдела нельзя просто взять и свалить. Это будет долгое и вдохновленное трахание бедного меня.

— В последнее время ты стал слишком часто позволять себя трахать, не находишь?

— Завидуешь? — Ниган с улыбкой проводит языком по кромке зубов. С того момента, как Филип забрал его из дома Граймсов, Кросса постоянно клонит в сон, а усталость неумолимым прессом давит на мышцы и стирает из головы любую мысль. Он с широким зевком трет глаза.

— А если и да?

Ответ заставляет Кросса нахмурить брови. Он отворачивается к окну, скрывая раздраженное замешательство. В иное время он бы уже щелкнул ручкой и достал одну из своих записных книжек, но сейчас он просто молчит и даже не дергается в сторону пачки сигарет.

С Граймсом после суда они так и не пересеклись. Ни звонков, ни сообщений, ни случайных или намеренных встреч. Все вещи Кросса так и остались в доме Рика, а его кабинет в департаменте Округа Кинг по-прежнему завален непроверенными тестами и служебными бумажками, словно он действительно собирался вернуться после этих двух недель отпускных. Ни Карла, ни Джудит он больше не видел. Мыль о детях заставила Кросса достать телефон. Пролистнув список контактов по кругу, и несколько раз миновав номер Карла, он щелкнул экраном блокировки и спрятал мобильный обратно.

В аэропорту Блейк паркует машину на отдаленной стоянке. Он еще долго блуждает взглядом по пустым секциям для багажных тележек, пока Ниган не подхватывает его переполненную сумку.

— Черт, не проще ли было вернуть машину в прокат? Могли бы взять такси.

— Интуиция подсказывает, что я сюда еще вернусь. Кстати, — Блейк проверяет их билеты по направлению «Округ Кинг — Атланта — Филадельфия», — где твоя Гранада?

— Торжественно канула в лету.

— Только не говори, что это Граймс постарался.

— Даже если и так?

Филип ничего не отвечает, и молчит, пока их долгий перелет с утомительной пересадкой в гудящем, подобно огромному улью, аэропорту Атланты, не подходит к концу. Он все так же бессловесно берет такси, что неспешно петляет по грязным и неухоженным улицам Филадельфии, мучительно медленно продвигаясь к центру города. Но вот кругом начинают сверкать нарядные огни ресторанов, уличных фонариков и головокружительно высоких кондоминиумов, а серые неприметные улочки сменяются на ухоженные скверы и пестрящие желтой листвой парки.

— Уже близко. Видишь, вон там, — Блейк устало кивает в сторону стеклянной высотки с длинным шпилем, — теперь мой дом. Или наш, если захочешь. Из окон видно даже Делавэр*.

Когда они поднимаются на один из самых последних этажей и заходят в квартиру, из открытых стеклянных стен действительно видно Делавэр. В ночном освещении река блестит подобно рыбьей чешуе. Ее спокойное течение гоняет туда-сюда несколько барж, а если присмотреться, можно увидеть крошечный туристический катер.

Щелкнув переключателем на стене, Филип скрывает вид за плотными шторами. Он сразу же уходит в душ, где возится больше часа. Распаренный и умиротворенный, он застает Нигана дремлющим в глубоком кресле. В руке болтается почти полный бокал с бурбоном, ботинки брошены прямо на ковер с мягким длинным ворсом. Что-то в выражении его расслабленного лица заставляет Блейка вновь прикоснуться к поблекшим синякам и ссадинам. Мокрые пальцы скользят по брови, минуют переносицу и спускаются к потрескавшимся губам. Подушечки улавливают горячее и сбивчивое дыхание, словно Нигана лихорадило. Ладонь прижимается ко лбу — у Кросса жар.

— А когда-то очень давно я считал тебя почти бессмертным.

Слова Блейка звучат совсем тихо. Он аккуратно вытягивает из пальцев бокал, а после принимается поступательно раздевать Кросса. Когда на мужчине остаются лишь джинсы и футболка, он подхватывает его подмышки, стягивая с кресла и ставя на ноги. Ниган болезненно хмурится и отталкивает настойчивые руки.

— Какого черта..?

— У тебя жар.

— Только не надо пихать свой градусник в мою жопу, договорились?

— Спальня вон там, — Филип толкает высокую дверь и тут же отходит в сторону. Кросс выпутывается из одежды и падает на постель, смяв под собой несколько слоев одеял и декоративные подушки. Спустя мгновение он проваливается в глубокий и спокойный сон, который не сможет потревожить и десятибалльное землетрясение.

Блейк тихо прикрывает дверь и раскладывает себе диван.

***

Резкий грохот заставляет Граймса поднять взгляд на распахнутые настежь двери департамента: щуплый офицер безуспешно боролся с долговязым мужчиной в пышном рыжем парике. Задержанный размахивал ногами, обутыми в зеленые китчевые туфли на невероятном каблуке. Не реагируя на этот цирк, Рик сложил последние вещи со своего стола в коробку и спрятал в карман ключ от письменного стола.

В кабинете шефа его ждал временно исполняющий обязанности. Он беспрестанно протирал свои круглые очки и никак не мог устроиться на неудобном стуле.

— Капитан Граймс? — тряпочка тут же отбрасывается в сторону, а открытая ладонь протягивается для пожатия. — Уже пора? Вы уверены? Я молил бога, чтобы вы остались еще ненадолго.

Рик коротко сжимает чужую руку, которая на ощупь кажется слишком сухой и мягкой, выдавая в Рэдже Монро простого чиновника. Мужчина немного суетливо опускается обратно на стул и поправляет воротничок серой рубашки.

— Я уже давно все решил. Документы подписаны, вот оружие и значок. И да, ключ от моего стола. Оперативное снаряжение сдано, отчет на соответствие утвержден.

— Понимаю-понимаю. Все-таки семья всегда на первом месте, верно? По крайней мере, все про вас так говорят. А я тут совсем недавно, так что приходится брать во внимание все слухи. Так о чем это я? Ах да… На ваше место слишком много желающих. Не думаю, что оно будет пустовать. Скажите, простите, позвольте задержать вас еще ненадолго…

— Да?

— Как думаете, кто бы мог занять ваше место? Я знаю, что в этом департаменте довольно напряженная обстановка. Убийство полицейских в прошлом году, постоянные обвинения… Да и Чамблер резко сложил обязанности… В общем, мне нужен ваш совет… Или хотя бы намек… Ну… Вы вызываете доверие? Да? Про вас все так говорят. Господь, про вас действительно много говорят.