Ловушка (для) Арна (СИ) - Сакру Ана

Она положила голову ему на живот, рассматривая из-под опущенных ресниц. Какой он все-таки красивый. Как северный бог. Мужественное лицо, прямой нос, пронзительные голубые глаза, аккуратно подстриженная короткая борода, которая ему очень шла, светлые волосы, заплетенные в причудливую длинную косу и выбритые по бокам, чтобы было видно родовые татуировки на черепе.

Ари пригляделась к этим жутким по своей сути узорам. Их наносили мальчикам в день совершеннолетия. Знак того, что они клянутся в преданности роду, могут погибать за него. И убивать. На следующие сутки после нанесения магические знаки исчезали и проявлялись только с первым убитым врагом. Чем больше убил, тем ярче отметины. У старых воинов они черные, как у отца Арна, дяди Ирвина… Говорят, это частички душ убиенных окрашивают узоры, отдают свою силу победителю. Какой страшный обычай. Варварский.

У Арна татуировки пока были светлые, но они УЖЕ были. Он успел кого-то убить. Сколько? Одного, двух, трех… десять человек? Она не разбиралась в оттенках, тетя Анаис бы сразу сказала, она северянка. Почему-то вдруг показалось очень важным узнать.

Конуг в это время провел рукой по ее ноге, медленно, по-хозяйски оглаживая. Добрался почти до талии и свернул к внутренней поверхности бедер, дотронулся пальцами до засыхающего следа от крови, смешанного с его семенем и оставил руку там, как-то странно смотря на нее. Ари, проследив за этим движением, увидев, что она грязная, мучительно покраснела.

— Мне нужно в ванну… — Попыталась подняться, но он сильнее нажал на бедро, не давая.

— Пока не нужно. Мне нравится… так, — хрипло сказал и больше ничего не добавил. И все же Ари поняла, о чем он. Это было очевидное свидетельство, что Арн добился своего. Конечно, ему нравилось это видеть. Девушка протянула к нему руку, провела по обритой голове, скользя пальцем по узору татуировки.

— Скольких ты убил, Арн? — спросила тихо.

Его взгляд моментально стал холодным, закрытым. Пальцы на мгновение больно сжали бедро и тут же отпустили. Конуг неопределенно передернул плечами. Но Ари не поверила, он точно знал.

— Почему не хочешь говорить? Я думала у вас принято это обсуждать.

— Значит неправильно думала, — ответил тот резко, потом вздохнул, видимо считая, что переборщил, и продолжил уже спокойней, — Здесь нечем гордиться. Кто бы это ни был, их оплакивали. Смерть в бою требует уважения. Мне просто повезло…Могло быть наоборот. И я бы не хотел, чтобы моей смертью хвалились перед девушкой…Не задавай северянам таких вопросов. Многие суеверны. Ты сама научишься различать по цвету, когда проживешь подольше среди нас.

Ари смущенно улыбнулась.

— Извини, я не знала. Хотя не думаю, что у меня будет возможность так погрузиться в ваши обычаи.

И тут же замолкла, поняв, что разрушила блаженное спокойствие между ними.

Конуг сильнее сжал бедро, намеренно задевая пальцами внешние складки лона, и вперил в нее тяжелый сканирующий взгляд.

— В смысле не думаешь? Тебе придется, потому что ты поедешь со мной, Ариадна. Не скажешь же ты отцу, что я тебя против воли взял? Ты сама ко мне пришла.

— Я и не спорю. Сама. И я ни капельки не жалею, — Она погладила его по груди, призывая успокоиться и не сверкать так яростно глазами, — Но это не повод жениться, Арн. А отцу и всем остальным знать о нас вообще необязательно.

И как же ты собираешься это скрыть? — Он выразительно покосился на следы крови под своей рукой.

— Я не именно за тебя не хочу замуж, Арн. Я вообще не хочу. Ни за кого. По крайней мере в Элии. Не хочу быть чьей-то собственностью. Я из самой влиятельной семьи в Империи, у меня много денег, я хочу увидеть мир. Элия такая удивительная, красивая, здесь есть магия повсюду, а у меня дар… редкий! Ты же знаешь, я могу искажать пространство, пока еще не идеально, но я доучусь и попрошусь в экспедицию за Великую пустыню, или к земле драконов, или вообще за туман! Неужели я поступила в академию в семь лет, жила без родителей, видела свою семью только по выходным, чтобы потом просто сесть у плиты и рожать. Так можно жить в любом мире, зачем тогда были все эти годы? Понимаешь, о чем я?

У северянина просто челюсть отвисла от этой пламенной речи. Приехали. Ну и бардак творится в этой очаровательной черноволосой головке. За какие грехи она ему досталась?

— Лучше бы не понимал, — сипло пробормотал он, откидываясь на подушки, прикрыв глаза рукой.

— Значит, все останется между нами? Ты никому не скажешь, Конуг? — промурлыкала она, поняв, что пик вспышки гнева уже миновал. Привстала с него и, не скрываясь, уставилась на внушительное мужское достоинство, наконец удовлетворяя свое неумное любопытство. Арн проследил за ее взглядом и, сглотнув, почувствовал, как член начинает наливаться просто от внимания прикованных к нему жгучих черных глаз. Ари облизнулась, завороженно следя, как орган становится больше.

Арн провел рукой по ее набухающим складочкам, раздвигая, погружая пальцы в жаркую глубину, услышал судорожный вздох.

— Хорошо, никто не узнает, — хрипло пробормотал, — Ты похоже уже все сама решила… Не поделишься со мной, что будем делать дальше, м?

— Дальше… — Протянула задумчиво Ари, отводя взгляд от паха и посмотрев Арну в лицо затуманенными страстью глазами. Рука ее в это время заскользила по подбирающемуся животу все ниже и ниже, пока не сомкнулась на уже каменном члене. Девушка сладко улыбнулась, чувствуя, как пенис подрагивает от ее бесхитростного прикосновения, — Ну ты же ходил ко мне больше недели по ночам, и никто не заметил. Ничего не мешает…продолжить…

Арн недоверчиво рассмеялся.

— Ты же еще полчаса назад девственницей была… Просто поверить не могу, что я это слышу! Ты начинаешь меня пугать, Родэн. Кончится тем, что используешь мое бренное тело и кому-нибудь передаришь, когда надоем.

— Бедный, испуганный Арни-малыш, — пропела, дразня, склоняясь к нему, чтобы поцеловать.

Конуг зарычал. Ненавидел это прозвище.

— Сейчас я покажу тебе малыша, змея.

Он резко схватил ее, переворачивая на живот, уткнув одной рукой голову в подушку, другой приподнимая бедра, ставя на колени. Ари всхлипнула, замирая в ожидании, скребя ногтями по простыне, чувствуя, как он водит крупной шелковистой головкой по влажным складкам, примеряясь. И, охнув, вцепилась зубами в наволочку, крепко зажмурившись, когда с размаху вошел, так, что ноги задрожали от напряжения. Ладно, уговорил. Больше это прозвище он от нее никогда не услышит.

9. Ускользающая нежность

Ари зажмурилась, спасаясь от режущего солнечного луча, и тут же испуганно подскочила на кровати. Черт! Уже утро. Огляделась и с облегчением опять упала на мягкие полушки. СВОИ подушки. Она уж было подумала, что до сих пор у Конуга. Пройти пятьдесят метров по общему коридору утром стало бы настоящим самоубийством.

Вспомнила, как он растолкал ее, сладко спящую на широком плече, как только начал заниматься рассвет.

— Ариадна, либо уходи сейчас, либо завтра вместо занятий пойдем сдаваться к твоему папаше, — сказал с усмешкой куда-то в макушку.

Она лишь что-то пробормотала недовольное в ответ, отворачиваясь, поглубже зарываясь в одеяло. Но Арн так просто не отстал, притянул к себе слабо сопротивляющееся разомлевшее тело, поцеловал в шею, потом за ухо, рука заскользила по плечу, нашла грудь…

Ари мучительно покраснела от воспоминаний и окончательно проснулась, приложив ладони к горящим щекам. Боже, это правда все было вчера? Каждая клеточка ответила приятным покалыванием, по коже прокатилась волна мурашек, губы и соски зудели, обветренные. Мышцы ног подрагивали, как бывает после длительной нагрузки, низ живота странно тянуло. Не сон.

Вся ее смелость и уверенность в своих поступках исчезла вместе со спасительной темнотой за окном. Конуг наверно черт знает что думает. Пришла сама, торопила, просила его… В ушах предательски зазвучали собственные истошные крики, замелькали сцены, образы. И взгляд его, прищуренный, цепкий, шальной, смотрящий на нее, как на трофей на охоте, желанную добычу.