Город грехов (СИ) - Траум Катерина

Так он думал в пятницу. А к вечеру субботы — что если он отступит, отпустит, сломав себя и преодолев свои желания не в первый раз, то Бекки попросту уйдет под ручку с тем же рыжим барменом. Только представив, как этих нежных, карамельно-сладких губ касается кто-то другой, Зак готов был рычать от бессилия. Тупик, как не крути: подпустить ближе не выйдет, оттолкнуть — ещё сложней. Как он вообще допустил всё это, как позволил себе погрязнуть по уши в этой девочке-радуге?

На тумбочке его ждала записка от Греты, безмерно удивив — и как он не проснулся, когда мать оставила её? Развернув листок, он, чуть нахмурясь, прочитал кривые, торопливые строчки:

«Оставила тебе на плите яичницу с беконом, а в турке кофе. Если надо молоко — забери на крылечке, его привезут в десять. Целую, буду поздно. P.S. Что за Бекки ты звал во сне? Вечером расскажешь.»

Недоумение не сходило с лица Зака, пока он вновь и вновь перечитывал записку. Ему оставили завтрак? Серьёзно — ему? Кто-то, действительно, пытается позаботиться о нём? Смешно. Значит, последние десять лет мать он видел не больше нескольких часов в неделю, перекидываясь парой фраз за чаем и старательно пряча свои шрамы. А теперь она ему готовит и оставляет вот такие послания…

Больше всего испугало послесловие. Он звал Бекки? Чёрт возьми, похоже, так и есть. Придётся придумать достойное оправдание к вечеру. Вот только, для себя оправдания не было никакого. Она ему снилась. Снилась каждый хренов раз, когда закрывал глаза. И глупо отрицать очевидное. Вместо того, чтобы спуститься на кухню и позавтракать, Заккари открыл ящик тумбочки, намереваясь бросить туда записку, но замер в нерешительности.

Там до сих пор валялся сунутый впопыхах толстый бумажный конверт — четыре тысячи девятьсот. Идей, как вернуть девушке дурацкие деньги, до этого момента у него не появлялось. Перевести на счет — поймет, от кого, и явно возмутится. Думал отдать после приватного выступления как «чаевые», но и тут был риск отказа. А вот теперь он видел чётко, что нужно сделать.

Какая разница, кто их видел вместе — теперь уже ничего не исправишь, и рядом с ним она всегда будет в опасности.

Будет. Рядом. С ним. И никаких вариантов. Никаких рыжих барменов.

Жуткое чувство собственника не позволяло ему допускать другую мысль. Пока она рядом, он защитит от всего, что только возможно представить, и от любого маньяка, охотящегося на Змей и на Аспида в частности. Но если его нет поблизости, а Бекки явно из тех, кто любит находить неприятности вроде тех идиотов-расистов? Таких отпугнет простое имя, знак, символ принадлежности…

Четыре тысячи девятьсот — как раз для его задумки. Для подарка, от которого она не сможет отказаться. Защиты.

***

Никогда ещё Ребекка не была так рада среде. Каждый день, выходя на улицу, она ждала: возможно, сегодня он, наконец, не выдержит, придёт, захочет встречи… Но увы. И пришлось ждать до самой середины недели, пока не наступит время следующего выступления в клубе «Полночь». Уже смеркалось, когда Бекки бежала к запасному входу кабака, чтобы сразу шмыгнуть в гримёрку, минуя наполняющийся зал. Переулочек, в котором совсем недавно так вовремя появился Грант, встретил девушку перегоревшим фонарём и полумраком, в котором существовал риск споткнуться о бутылки, но её это мало волновало.

У самой двери она заметила сидящего прямо на земле, прислонившись спиной к грязной стене, мужчину с надвинутой на глаза шляпой в довольно добротном пиджаке. Вздохнув — всё-таки почти опаздывает — Бекки негромко позвала уже успевшего напиться посетителя:

— Эй, мистер, с вами всё в порядке?

Мужчина не ответил, и никак не подал виду, что услышал её. Стоило позвать охрану, но тогда незнакомца отправят в вытрезвитель, а мало ли, какие у него были причины наклюкаться в такой ранний час. Мысленно простонав и ругая себя за мягкотелость, Бекки подошла ближе и присела на корточки, осторожно положила руку на его плечо:

— Мистер, очнитесь, пожалуйста, или мне придётся позвать охрану, — угроза не подействовала, и девушка мягко потрясла его, желая привести в чувство, — Вам плохо? Вызвать врача?

То, что произошло дальше, надолго врезалось в память восемнадцатилетней особы, воспитанной в лучших традициях религии и морали. Очередной толчок её руки оказался слишком сильным, и деревянное тело мешком съехало вбок по стене, наклоняя голову и демонстрируя глубокую алую рану на перерезанном горле. На девичьи пальчики хлынула тёмная, густая кровь, оставаясь каплями на сером плаще.

Нечеловеческий вопль вырвался из уст девушки, с диким ужасом отпрянувшей от трупа: шляпа откатилась в сторону, показывая абсолютно мёртвое лицо с закатившимися стеклянными глазами. Ледяной пот проступил на спине Бетти, в полной панике переводящей взгляд с заливающего кровью переулок тела на свои запачканные руки с трясущимися, словно у эпилептика, пальцами.

— Нет… нет… Господи… Эй, помогите кто-нибудь!!!

На очередной отчаянный вопль из двери выскочили пара ребят из труппы во главе с самим мистером Мендрейком. Немая сцена, которая предстала перед их глазами, могла быть истолкована только единственно правильным образом: окровавленный труп мужчины и перепачканная его кровью девушка, выставившая вперед руки, словно специально демонстрируя, как с них капает алая жидкость с металлическим запахом смерти.

— Бекки? — негромко позвал Мендрейк, — Что тут произошло?

Окончательно потеряв дар речи, девушка, дрожа всем телом и совершенно не соображая, открывала и закрывала рот, не в силах больше издать ни звука. Липкая, резко пахнущая жижа на ладонях — всё, о чем она могла думать в этот момент. По щекам покатились слёзы отчаяния, а живот скрутило тошнотой.

— Господа, я думаю, нужно вызвать шерифа, — раздалось предложение одного из артистов, и ему никто не вздумал возражать.

8. Принадлежность

Заккари торопился. Очень не хотелось снова опоздать на выступление Рейны, но пришлось задержаться. Пока выслушал отчёт о том, как прошла переправка через границу с Мексикой партии контрабанды; пока забрал свой заказ у ювелира; пока помог матери разобраться с каким-то заносчивым клиентом её автомастерской — к счастью, хватило пары фраз и словно случайно продемонстрированного символа на зажигалке. Результат был неутешительным: если не прибавит шагу, точно пропустит все самое интересное, а он отныне и так мог быть зрителем лишь из-за кулис.

Первое, что насторожило, когда он свернул в знакомый проулок: осколки разбитого фонаря. Лёгкое беспокойство трепыхнулось в груди, заставив ускориться. И вот, впереди виднеется чёрный полицейский Додж с белой дверцей и красным мигающим фонарём на крыше. Сердце Гранта пропустило удар, когда он увидел, кого тащит шериф Мароне в свою машину, застёгивая стальные браслеты на хрупких запястьях. Окрашенных… кровью?

— Что тут происходит? — стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично в связи с окружившей Додж толпой зевак, Зак заставил шерифа повернуть голову в его сторону, на мгновение отвлекаясь от арестованной до боли знакомой блондинки.

Поймал её отсутствующий, абсолютно безумный взгляд, словно не видящий ничего перед собой — это явный шок. Личико влажное, поблёскивающее в красноватом свете полицейской мигалки, а тельце от дрожи едва не подбрасывает на месте — не такой он хотел увидеть сегодня мисс Чейз. Внутри что-то больно сжалось, и Заккари выжидающе посмотрел на шерифа, требуя объяснений.

— Убийство, мистер Грант, — вздохнув, провозгласил он, — И думается мне, с покойным вы знакомы.

Мысленно чертыхнувшись, Зак, наконец, заметил валяющееся бесформенной кучей в луже крови тело у стены. Знакомый пиджак, смутно припоминаемое лицо. Да, это, определённо, Змей. Снова. Но обследование трупа вполне подождёт — сейчас есть дело поважней.

— А при чём здесь эта девчонка? — нахмурившись, Грант сунул сжатые кулаки в карманы, чтобы не выдавать своего напряжения.

— Её нашли у трупа, всю в крови, — пояснил шериф, — Так что, она задержана до выяснения…