Eden (ЛП) - "obsessmuch"

После всего, через что мы прошли, нам больше нечего сказать. Поэтому мы молчим.

— Ты правда думал, что сможешь держать это в секрете? От меня? — интересуется он. — В то время как ты был столь неосмотрителен, что каждый в этом доме знал о вас или подозревал с тех самых пор, как вы перебрались сюда, если не раньше. Я лично заметил странности в твоем поведении уже через неделю после ее похищения.

Неожиданно. Как я не заметила с самого начала, что Люциус что-то ко мне испытывает? Сейчас все кажется настолько очевидным. Я должна была понять по тому, как неистово он враждовал с Роном. Все было ясно как божий день… но я просто не хотела замечать. Я затолкала свои подозрения поглубже в подсознание, позволяя им вырываться на свободу лишь в самых жутких своих кошмарах.

До тех пор, пока реальность не вытеснила эти кошмары, и я совсем не позабыла, что значит хорошо высыпаться и видеть приятные сны.

— Я так надеялся, что ошибаюсь, — кажется, его монолог будет длиться вечность. — Я не хотел верить, что один из моих преданных последователей не сможет устоять и пойдет на измену перед столь… незначительным искушением.

Он умолкает на мгновение, чтобы я осознала брошенное им оскорбление. Он правда думает, что меня это заденет? Только не после того, что я пережила.

— Когда я дал тебе шанс убить ее, а ты предпочел оставить ее в живых, я понял, что ты ступил на скользкую дорожку…

— Можно сказать, мой лорд? — вмешивается Беллатрикс.

— Коли желаешь, — Волдеморт машет рукой.

Она улыбается, ее дыхание становится чаще и глубже.

— Тогда я тоже начала его подозревать, — запальчиво произносит она, спотыкаясь почти на каждом слове, что делает ее речь практически бессмысленной. — Я знала, что-то происходит, потому что тем вечером он вернулся с ней… он принес ее домой на руках, вы знали об этом?

Эйвери недовольно хмурится, глядя на Беллатрикс, а Волдеморт посмеивается.

— Да, знал, — констатирует он.

— А потом, — не успевая по-человечески дышать, — еще этот эпизод в доме Уизли. Дьявол, да даже мой племянник начал понимать, что происходит!

Драко краснеет и поворачивается к ней.

— На что ты намекаешь? — резко спрашивает он.

Но на него никто не обращает внимания.

— Действительно, — Волдеморт поворачивается к Люциусу. — События того вечера… пролили свет на происходящее. Но знаешь, что окончательно выдало тебя, Люциус? Присутствие здесь грязнокровки.

Все поворачиваются в мою сторону, и у меня перехватывает дыхание. Не могла же я… господи, как же я выдала нас?

Волдеморт улыбается, не отрывая взгляд от Люциуса. Очевидно, дело в нем, а не во мне.

— Полагаю, ты помнишь, как я допрашивал ее?

Паника завладевает мной, и я в отчаянии смотрю на Люциуса. Он пристально смотрит на меня в ответ. И в его взгляде ярость.

— Я ничего не сказала, Люциус, я не…

— Ах, — ухмыляясь, восклицает Волдеморт. — «Люциус». Вот именно. «Люциус». Ты называла его так и раньше, не только когда обращалась к нему. Когда я спрашивал тебя о нем, ты называла его по имени, и это навело меня на мысль, что вы, возможно, слишком близки. Ну право же, какой заключенный будет столь фамильярно обращаться к своему похитителю.

Напряженно хмурюсь. Не припоминаю, чтобы я такое говорила, но… но вполне вероятно. Я так привыкла называть его по имени, что не обращала на это внимание.

Наверное, это единственный раз, когда я жалею, что не слизеринка. Слизеринцы не настолько глупы, чтобы выставлять чувства напоказ.

Люциус качает головой.

— Мне так жаль, — одними губами шепчу я.

— Это не твоя вина, — шепчет он в ответ.

И я не верю ему. Не думаю, что он сам себе верит. Но он знает, что уже слишком поздно что-то менять. Он выглядит смирившимся. Сделанного не воротишь, кому как не ему это знать.

Мое внимание отвлекает Волдеморт: подняв палочку, он направляется ко мне.

— Это был последний раз, когда мы разговаривали, не так ли? — ему не нужен ответ. — Тогда ты не ответила прямо ни на один вопрос, связанный с Люциусом. Ты отвечала так осторожно, так продуманно. Тебе все могло сойти с рук, если бы не эта грубая ошибка.

Повисает пауза.

— Мне нужны ответы, Гермиона, — лаконично бросает он. — И на этот раз я их получу.

Кожа Люциуса становится белее мела.

— Смотри на меня, а не на него, — приказывает Волдеморт.

Машинально поворачиваюсь к нему, и тут же жалею об этом — он направляет на меня палочку.

— Я хочу всю историю, от начала и до конца. Легилименс!

Заклинание, от которого я не знаю, как защититься, овладевает мной, проникает в мысли, выставляя напоказ самые сокровенные воспоминания и тайны моей души…

…вот я прячусь под раковиной в туалете для девочек, пока Рон и Гарри сражаются с троллем…

…недавно научившаяся ходить малышка смотрит на меня из зеркала, ее кудри сплетены в тугие косички и перевязаны красной лентой…

…крики, слезы, кровь. Люциус бьет меня кулаком в лицо, и в тот же миг его отбрасывает назад силой, кипящей в моих венах…

Рон целует меня. Боже, наконец-то он… но тут дверь резко распахивается, и на пороге появляется Люциус. Господи, почему он никак не оставит меня в покое…

…рука, ласкающая меня, и горячий шепот: «Неужели это так плохо — касаться тебя?»

…огромная змея с ярко-желтыми глазами следует за мной по коридору, но сейчас не время, я должна рассказать Гарри про трубы…

— Ты моя. Навсегда. И больше ничья.

…Рон опять просит меня сделать его домашнее задание. — Я люблю тебя, Гермиона, — и я заливаюсь краской. Интересно, он заметил?..

…он бросает меня. Нет. Не сметь! Я же умру без него. Он уходит…

Я не могу быть беременной. Это невозможно. Меня опять тошнит…

…я порезала палец, ох, сколько же крови, и так больно… но папа целует мой пальчик и говорит, что я хорошая девочка и не должна плакать…

— Конечно же, я выучила все наши учебники наизусть. Я думаю, этого достаточно…

— Я люблю тебя, Люциус. Я ненавижу тебя всем сердцем, но господь свидетель… я люблю тебя… я… я не могу… не знаю, почему, но я так тебя люблю…

— Я причинил тебе столько боли. Прости меня. Я… я не хотел…

Заклятие в мгновение ока отпускает мой разум.

И тут же возникает чувство, словно меня затопила огромная ледяная волна, на несколько секунд перекрыв все звуки.

Сижу на полу на коленях, едва дыша. Мелькающие картинки прожитой жизни — слишком изматывающее зрелище.

— Мне следовало сделать это раньше, вместо того чтобы использовать Веритасерум, — голос Волдеморта слышится мне будто издалека. — Тогда я смог бы выяснить гораздо больше.

Не успев взять себя в руки, замечаю, как сквозь прутья решетки ко мне тянутся длинные пальцы.

Машинально отступаю назад, пока не упираюсь спиной в каменную стену. Но даже теперь он все еще может дотянуться до меня… коснуться…

Смотрю на него, съежившись под его взглядом.

— И вот к чему это привело, — его безгубый рот растягивается в подобие улыбки. — Знаешь, мне не совсем понятно, почему ты решила оставить это… эту мерзость жить и расти в тебе? Ты могла бы выжить, если бы не это.

Его костлявые пальцы впиваются мне в живот.

Пытаюсь вывернуться, но отступать уже некуда.

Бросаю взгляд на Люциуса: он наблюдает за действиями Волдеморта, сжимая и разжимая кулаки.

— Полукровка-Малфой, — пальцы Темного Лорда сильнее впиваются в меня. — Вот это парадокс.

От ощущения, будто он наткнулся на что-то внутри меня, тошнит и кружится голова. Не хочу, чтобы он касался моего ребенка… эта мразь не имеет права его касаться… это неправильно…