Двуединый (СИ) - Бакулина Екатерина

Но отпустило.

- Прости, - сказал он. - Боль хорошо помогает сосредоточиться на реальности. Лучше не пытайся провалиться туда к себе, иначе можешь погибнуть и там и здесь. Слишком далеко, тебя просто размажет. Пойдем, я отнесу тебя в ванную. Сейчас лучше? Или еще тошнит?

- Лучше.

Я слабо кивнула. Немного звенело в ушах.

А он, второй он, подхватил меня и понес. Первый сдернул простыню с кровати, вытерся ей, бросил на пол. И тут же какие-то крошечные существа… или это роботы? Выскочили и, тихо жужжа, облепили кровать, чистя, а простыню потащили в сторону.

Он вымыл меня совершенно спокойно, без всяких эмоций, словно ребенка, словно все это было в порядке вещей. Вода сладко пахла пряными травами. Завернул в полотенце. Потом вымылся сам.

Мы оба… все трое… до сих пор голые, но его это ничуть не смущает. Смущает ли меня? Я сейчас как-то не очень готова смущаться, мне бы понять…

Он подал мне руку.

- Идти можешь? Нет? Давай, я отнесу тебя.

И на кровать. Да, меня до сих пор не держали ноги.

А там уже все чисто и аккуратно застелено.

Все это на грани какой-то дури – невозможно.

- Постарайся сосредоточиться на чем-то рядом с собой, чтобы не проваливаться снова, - сказал он. - Как тебя зовут?

А глаза у него темно-серые, красивые, но какие-то тусклые, словно ему все равно. И у одного, и у второго, совершенно одинаковые. Стеклянные. Ровный голос без эмоций. Мягкий красивый голос, но… ничего. Словно он не человек.

- Алиса, - сказала я.

- Меня ты можешь называть Линар, или Рето, если хочешь.

- Рето?

Он пожал плечами.

- Если хочешь.

- А можно, я буду называть одного из вас Линар, а другого Рето?

- Ты не сможешь отличить.

- А в одежде? Или ты так ходишь всегда?

Он улыбнулся, но это не настоящая улыбка, просто проявление вежливости.

- Только в спальне. Да, в разной одежде отличить можно, но я переоденусь, и как тогда? Впрочем, ты можешь называть меня так, как захочешь, между телами нет никакой разницы. Я знаю, что людям бывает сложно полностью принять это, поэтому общаюсь с тобой как один человек. Но сам одинаково воспринимаю оба тела.

- Вчера… - я немного задумалась, как сказать, - вчера ты был со мной скорее как два человека.

Он вдруг нахмурился.

А вот нахмурился совершенно честно, по-человечески. Напряжение и почти досада. Даже зубами скрипнул.

- Да, - сказал он. - Нам нужно решить этот вопрос, раз уж ты вполне осознаешь себя.

- Я ведь не смогу вернуться домой.

Почему-то казалось – все, меня никто не отпустит.

Линар покачал головой.

- Ты и так дома, - сказал он. – Алиса, ты должна понимать… это наверно сложно, но лучше уж попытаться объяснить сразу. Ты дома. Часть тебя. Ты, которая сейчас здесь со мной – это первичная проекция. По нашим законам ты даже не являешься самостоятельной личностью, потому что проекции, как правило, нестабильны. Но это не значит… - он замялся немного. - Да, эта часть тебя домой вернуться не сможет.

Потом нахмурился еще больше, поджал губы.

Сложная тема.

Но это значит, я…

- Я – не настоящая?

- Все не совсем так, - сказал он, втянул носом воздух, обдумывая. – Настоящая. Но, как правило, это лишь временная часть тебя. Все дело в способе разделения. Я разделен на две совершенно равнозначные части, существующие рядом, параллельно. С тебя, можно сказать, снята временная копия. Твоя основная личность осталась в твоем мире, со временем связь исчезнет полностью, и там, дома, ты продолжишь жить своей жизнью, а все, что было здесь – останется смутным сном. Для той тебя – это потеряет значение.

Мне как-то не по себе становилось от таких разговоров. Страшно.

- А я, которая… я. Здесь? Что будет со мной?

Он потер ладонью бедро, собираясь с мыслями. Это было так странно – голая я и голый мужчина в постели, обсуждаем такие вещи.

- Сейчас сложно сказать. С точки зрения биологии, - сказал Линар, - ты абсолютно реальна. Скопировать биологический объект несложно, память скопировать несложно. Ты точно так же хочешь есть, спать, твое тело функционирует точно так же, как и в прежней твоей жизни. Но вот с переносом души – вопрос неоднозначный. Скопировать ее нельзя, только отделить частичку от целого. Не получив частичку души, тело останется в состоянии комы, сознание не проснется. Обычно проекция получает совсем маленькую часть, достаточную лишь для того, чтобы поднять тело, без пробуждения сознания. Со временем эта малая часть распадается, а основная часть естественным путем восстанавливается до нормального состояния. Без души временное тело впадает в кому и умирает. Но иногда, как в случае с тобой, тело получает значительную часть, которая со временем может развиться в самостоятельную личность. Тогда сознание пробуждается в полной мере. Но связь между телами на таком расстоянии ослабевает в любом случае. Та ты, которая здесь, либо отделится окончательно, либо перестанет существовать.

Он смотрел на меня, ожидая чего-то. Понимания?

Мне сейчас очень сложно понять это.

Со временем я исчезну? Впаду в кому и останусь лишь смутным воспоминанием? Но, с другой стороны, настоящая я, которая дома, это даже не заметит.

Я не могла понять, как относиться к этому – как к смерти, или как к прекращению страшного сна.

- Зачем?

У меня не было слов, чтобы выразить. Но зачем делать такое с людьми?

- По разным причинам, - сказал Линар. – Как вышло с тобой – не должно было быть. Но если говорить - зачем… Мне нужна женщина. Нужно что-то, на чем я могу сконцентрироваться, стать хоть на время единым целым, иначе сознание не выдерживает… а секс – очень хороший якорь, позволяет быть здесь и сейчас. С проекцией это проще всего, не нужно думать о том, что женщине хочется, о том, как она воспринимает все это. Остаются чисто физиологические реакции, по большей части. И тело честно получает удовольствие. Остальное неважно. А ты…

Со мной все пошло не так?

Ему нужна была живая кукла, сладко стонущая в его руках, делающая все, что он хочет, не задающая вопросов. Какая-то проекция, а не живой человек.

И все же, он готов на вопросы отвечать. Готов таскать меня в душ, помогая…

- Значит, я не подхожу тебе?

Он моргнул. То ли удивленно, то ли пытаясь понять сам.

- Я буду рад, если ты останешься со мной.   

- У меня есть выбор?

У него дрогнули ноздри – то ли злость, то ли раздражение. Но злость не на меня.

- Я не знаю, как с тобой поступить. Побыстрее закончить это? Сделать так, чтобы проекция распалась?

Меня передернуло. Убить? Как еще это понимать?

Все слишком сложно чтобы сказать что-то сейчас…

- Подожди… - я, кое-как, все же поднялась на ноги, отошла в сторону, села на полу к нему спиной.

Нужно собраться с мыслями.

Как мне со всем этим быть? Можно ли верить?

Но чем больше я думала об этом, тем больше понимала, как голова снова начинает кружиться и подкатывает тошнота.

Он не мешал, но все же, я чувствовала, как он на меня смотрит.

Хотелось разреветься и домой. И чем больше я думала о доме, тем больше меня тянуло туда.

Меня сейчас снова вырвет и я не смогу правиться. И я даже представить не могу, что будет потом, как остановить это.

Обернулась, посмотрела на Линара.

- Мне плохо, - сказала тихо. – У меня опять, кажется… Что с этим делать?

Он поднялся. Вздохнул. Они оба поднялись. Подошли. Один сел рядом со мной, второй остался стоять.

- Тебе нужно найти что-то, на чем ты можешь концентрироваться. За что зацепиться. Попытаться отгородиться от прежней жизни, забыть ее совсем. Начать все заново. Здесь и сейчас, - он смотрел мне в глаза. - Либо исчезнуть.

У меня ком в горле встал.

- И что мне… - поняла, что подбородок дрогнул, и голос тоже готов подвести окончательно, и так срывается. Он ведь уже сказал, что делать.

Его пальцы коснулись моего плеча, скользнули вниз… осторожно.