За мгновения до... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна

Утром  его тоже не было: уже или ещё – не известно.

По дороге в школу меня знобило, хотя ни дождя, ни ветра не было, а как раз наоборот – чёртово солнце слепило глаза, вызывая головную боль.

Тот день был точно не мой: помимо отвратительного самочувствия меня ждала неприятная встреча. В тот самый момент, когда я выгружаю своё медленное, тяжёлое, странно пьяное тело из автобуса, к остановке подъезжает знакомый  Мустанг.  И как назло, застревает на светофоре.

Они оба, и водитель, и его пассажирка смотрят на меня:  Мелания изо всех сил изображает презрение, лицо Дамиена имеет одно из тех выражений, которое можно определить как «нечитаемое».

Все первые уроки прошли в блуре. Учитель по французскому даже спросила:

- Ева, ты хорошо себя чувствуешь?

Не знаю, что смешного было в этом простом вопросе, но класс начал ржать и Фиона выдала:

- У неё синдром нераспечатанной жвачки.

- Что? – поднимаются домиком аккуратные брови азиатки.

- Это когда купить купили, и должны же воспользоваться, но… не случилось!

Святая троица ржёт, весь остальной класс, включая меня, не уловил всей глубины шутки. И нам разъясняют:

- Дамиен вчера подвёз её до дома на своей тачке, и она, очевидно, ждала продолжения, - пауза, - но большие надежды  растаяли сегодня на солнце!

Теперь уже мои брови поднимаются -  в недоумении. Хуже всего, когда тупые пытаются казаться умными.

На ланче всё обычно: вип люди в вип зоне, все остальные на своих местах. Либби трещит, и моя голова раскалывается ещё сильнее, в итоге, я прошу её заткнуться. Она обижается, пригрозив, что если я буду так себя вести, уйдёт во вражеский лагерь.

А мне так плохо, что наплевать: хоть все сразу.

Дамиен сидит, развалившись, на своём обычном месте и ни разу не смотрит в мою сторону. Вчерашние наши «прости» начинают казаться мне галлюцинацией. Мелания наклоняется, чтобы поцеловать его, он отвечает, и  я отворачиваюсь.

После ланча физкультура. Моё самочувствие настолько меня удручает, что я всерьёз боюсь просто-напросто не пережить урок физического воспитания.  Вхожу в раздевалку и слышу:

MØ - Fire Rides

- Дамиен вчера был какой-то странный. У вас всё в порядке?

- В полном.

- Обычно, в Пуарье он зажигает, а вчера… и бассейн ему не бассейн. Вы даже не поднимались наверх…

Ну конечно, Пуарье! Вот, где он был – легендарный ночной бассейн, где вся компания отрывается по ночам.

- Заткнись! – обрывает её Мелания, заметив меня.

- Мел, а для чего людям автобусы? – тон китаянки Фионы мгновенно меняется.

- Чтобы перевозить бедных, - отвечает та.

- А кто такие бедные?

Остальные шесть дев нашего класса устремляют свои взоры на меня, ухмыляясь снисходительными улыбками.

- Ну надо же! – отзываюсь. - Прямо спектакль для меня разыграли. Какая честь! Вот уж кого Всевышний талантами наградил. Мои Вам аплодисменты! Одного понять не могу: с каких это пор патриции развлекают чернь? Мир сходит с ума…

- Тебе, в принципе, и должно быть тяжело понять это, милая. Ведь тебя умом обделили ещё с рождения. Как жаль! На свете столько интересных вещей, столько всего увлекательного! Только сейчас подумала: быть без ума, это ведь всё равно, что слепым! Жизнь на ощупь…

- А знаешь, в чём парадокс?

- Ну же, блесни!

- Слепой иной раз бывает счастливее зрячего, потому что видит то, что спрятано. А спрятано очень многое.

- Например? – выпирает свою грудь с вызовом.

- Например, чувства людей или отсутствие оных!

Мел напрягается, её глаза сужаются, растворяется ехидная улыбка.

 - У зрячих завышенные ожидания к жизни. И духовная слепота, - добавляю.

- Чего? - уточняет Фиона.

- Ну, - объясняю, - это когда человек думает, что кому-то нравится, а на самом деле служит резиновой Долли: пришли, слили сперму, а поговорить не о чем! А бывает, что и не с кем…

Её ноздри надуваются, как воротник у кобры. Мне кажется даже, я слышу характерный треск ороговевшего хвоста - трещотки. И зелень вокруг рта, это либо эффект такой у её смуглой кожи, либо яд пропечатывается.

Подружки переглядываются, кто-то из девчонок попроще ржёт, и я слышу тихое:

- А сестра у Дамиена палец в рот не клади, уделала Мел!

Она это тоже слышит и зеленеет ещё больше.

- Ещё раз сядешь в его машину, и мои милые шалости перестанут быть милыми! – угрожает, швырнув мой мобильный на пол, мне под ноги.

Так вот, оказывается, где он был!

Глава 20. Ева заболела

Вечером я снова одна. Одиночество – страшная вещь, особенно, когда у тебя ломит всё тело, раскалывается голова и мучает кашель. К часу ночи не выдерживаю  и  отправляю брату  сообщение:

Eva: «У тебя всё в порядке?»

Спустя пятнадцать минут получаю ответ:

Dam: «В полном»

Ещё через полчаса:

Dam: «Я думал, салфетка почила в недрах мусорных баков и к этому моменту должна уже была бы быть переработана на одном из китайских заводов»

Eva: «Тебя не было два дня, поэтому вопрос «У тебя всё в порядке?», более чем необходимость. Это мой долг»

Двадцать минут спустя:

Dam: «Долг перед кем?»

Eva: «Хотя бы перед твоим отцом»

Dam: «Потому что он купил тебе машину?»

Eva: «Мать была права. На этот раз»

Dam: «Права в чём?»

Eva: «В том, что ты сделаешь из этого трагедию»

Dam: «Не вижу ни единого признака трагизма ни в моих действиях, ни в словах»

Eva: «Повеяло… жадностью? Ревностью?»

Ответа не последовало.

Открываю глаза, вижу свою комнату, тусклый свет дождливого дня и… Дамиена, сидящего на полу спиной к бортику моей кровати.

Несмотря на скупость освещения, мне отчётливо виден его профиль:

- Уже утро?

- День.

Дамиен поднимается и, засунув руки в карманы, подходит к окну:

- Когда ты интересовалась о том, всё ли со мной в порядке, стоило намекнуть, что у самой всё далеко не в полном, - в его тоне нотки раздражения.

- Да?

- Да, Ева. Ты не выглядишь…

В длинной паузе мы оба ищем слова, и Дамиен находит первым:

- … здоровой!

- Если не выгляжу здоровой, значит, выгляжу больной. А это уже можно считать оскорблением, - пытаюсь подняться.

Дамиен кривится, на этот раз, намеренно изображая крайнее раздражение.

- И если бы ты не был Дамиеном… я бы попросила принести стакан воды, - заключаю, поднявшись и всеми силами стараясь обрести равновесие, потому что комната качается подобно утлой лодочке на морских волнах.

Внезапно Дамиен впервые за всё время прикасается ко мне: вначале его рука на моём животе, толкающая в направлении постели, затем, когда я, малость качнувшись, падаю, подхватывает обеими и помогает приземлиться, вернее, «прикроватиться» обратно:

- Будем считать, что ты бредишь. Сейчас принесу воды.

Rosie Carney - Awake Me

Дамиен уходит, а у меня жжёт в том месте, где его ладонь мгновения, но всё же прижималась ко мне. Как ожог, только не болезненный, а… приятный?! Щекочущий изнутри? Проникающий струями по венам и артериям в центр меня? В самое-самое что ни на есть ядро?

Закрываю глаза и вопиюще слабохарактерно, малодушно, безбожно попирая всякие принципы своего взаимодействия с окружающим миром, дрейфую в кайфе его прикосновения. И мне даже наплевать, что болит в груди, что тяжело дышать, что голова пульсирует так, словно её накачали ядовитым газом. Мне хорошо: у меня на животе живое пятно!

Дамиен и забота – это нечто. Странно видеть, ещё более странно ощущать.

Ласку получать всегда приятно ( ну, в большинстве случаев), но когда она проявляется экстрактом нежности у человека, с которым имелись некие трения (ладно, будем честными: острая форма взаимной неприязни), то подобное явление способно совершенно выбить из колеи.

В хорошем смысле.

Дамиен мягко целует мою щёку, затаив дыхание, надеясь, очевидно, не разбудить и остаться не уличённым в замере температуры таким нетривиальным способом.