Ложь (ЛП) - Скотт Кайли

Его губы касаются моей шеи, когда он говорит. Его руки и рот — совершенство, они путают мой разум. Тепло его тела прижимается к моему. Том никогда не отличался особой тактильностью, когда дело касалось секса. Однако теперь, похоже, все изменилось.

— Положи на меня руки.

Мои руки сжаты в кулаки.

— Позволь мне отвлечь тебя ненадолго. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

— Знаешь, ты в самом деле умеешь убеждать. Это что, входит в пакет подготовки секретного агента?

— Черт, мне нравится, какая ты мягкая.

— Я… я не уверена насчет этого, — заикаюсь я, мое дыхание становится тяжелым.

Он со вздохом прижимается лбом к моему.

— Все зависит от тебя. Скажи мне остановиться, и я остановлюсь.

Только я также не уверена, что хочу и этого. Я замерзла в замешательстве.

— Ты сделаешь это?

— Конечно. Я не возьму от тебя ничего, что ты не хочешь дать. Мы сделаем все, что ты захочешь. — Его губы нежно прижимаются к моим. — Ты уже знаешь, чего я хочу.

— Стояк, давящий мне в живот, как бы выдает это.

— Держу пари, что да. Но я могу подождать. — Его смех такой глубокий и резкий, что у меня мурашки бегут по спине. Его теплый рот на моем дарит легкие, сладкие поцелуи, которые проникают прямо в мой разум. И он хорошо пахнет. Каким-то потрясающим теплым и древесный лосьоном после бритья и им самим.

И все же я колеблюсь.

— Хочешь, я уберу от тебя руки и сделаю шаг назад?

Проблема в том, что где-то на этом пути он стал бальзамом для всех моих страхов. Я никогда не встречала никого менее похожего на плюшевого мишку, и все же мне хочется крепко обнять его, пока монстры под кроватью не исчезнут.

— Нет.

— Хорошо, — говорит он, несомненно, размышляя о замешательстве, которое является причиной моего хаотического состояния ума. Мне почти жаль его. — Понимаю… Как насчет того, чтобы, как только мы все уладим, просто пожениться? Сесть на самолет до Вегаса и просто сделать это. Больше никаких дискуссий. Что скажешь?

— Что?! — у меня от удивления отвисает челюсть, а он пользуется этим. Язык скользит в мой рот, трется о мой язык. Я была абсолютно готова перейти в режим разглагольствования. Сказать ему, что он не может быть серьезным. Но теперь уже слишком поздно. Этот мужчина целует меня до беспамятства. Все это был трюк, черт бы его побрал. И я попалась на эту удочку.

С его требовательным ртом на моем, нет никакого хаоса, или смерти, или чего-то еще за пределами этого момента. Только я и он соединяемся на новом уровне. Никогда в жизни никто так меня не целовал. Как будто прикосновение ко мне, пребывание здесь со мной — единственная причина его существования. Я знаю, учитывая нашу историю, есть все шансы, что это не реально. И все же сейчас мне трудно заботиться об этом. У нас с Томом внезапно возникла серьезная химия. Зашкаливающие, крадущие дыхание, пылающие жар и похоть. Если он притворяется, мне, возможно, придется его убить. Этот мужчина заставляет мое сердце чувствовать себя громоздким. Большим и растерянным и…Я не знаю. Почти уверена, что мне нужно предупреждение о чувствах, когда он рядом. Это было бы полезно.

Мои пальцы сжимают тонкий хлопок его рубашки на пуговицах. В то время как его большая рука скользит по моей спине, чтобы схватиться за одну из моих ягодиц. Он вжимается в меня своим твердым членом, без сомнения заводя нас обоих. Трах на сухую еще никогда не был таким захватывающим. Наши зубы стучат друг о друга, и он почти поедает мой рот. В этом нет ничего сладкого или медленного. Хладнокровного и спокойного оценщика нигде не видно. Приятно знать, что я здесь не одинока.

Мы должны быть кожа к коже. Это все, что сейчас имеет значение.

Однако мои руки дрожат над пуговицами на его рубашке. Это чертовски раздражает.

Том целует меня раз, другой, потом отстраняется.

— Подожди, детка. — Он хватает рубашку сзади и стягивает ее через голову. Пуговицы летят. Ну и ладно. Затем он хватает подол моей рубашки, я поднимаю руки, и он осторожно снимает ее. — Боже, как мне нравятся твои сиськи. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?

— Я так не думаю.

— Нет? — спрашивает он хриплым голосом. — Дерьмо. Извини. У тебя самая великолепная грудь, которую я когда-либо видел.

Я дергаю его ремень, расстегиваю его и убираю с дороги. Потом пуговицу и молнию на брюках. Том услужливо снимает свои блестящие туфли, все время пытаясь меня поцеловать. Скоординированными мы не являемся. Хотя мы наверняка компенсируем это преданностью делу. В безумии движения и потребности наша одежда исчезает вещь за вещью. Она лежит лужей у наших ног, вскоре отброшенная в сторону. Оказывается, мне было наплевать на заботу о дизайнерских товарах, когда на кону стоит раздевание с Томом.

Вскоре мы оба стоим там в нижнем белье. Или, по крайней мере, я. Он стягивает свои боксеры, твердая длина его члена торчит, указывая прямо на меня.

— Не стесняйся меня сейчас, — говорит он с улыбкой. В нем есть что-то нерешительное, а в его взгляде — мягкость, которой я раньше не замечала. Как будто я не единственная, кто что-то здесь чувствует.

Боже, надеюсь, я не ошибаюсь. Не проецирую и не воображаю того, чего нет.

Я сглатываю сквозь пересохшее горло.

— Я… я не стесняюсь.

— Такая красивая.

Его руки скользят по моим бокам, чтобы расстегнуть лифчик. Нежным прикосновением снимает бретельки с моих плеч, оттягивает чашечки от моего тела. Глаза Тома горят, он берет мою грудь в свои руки, большие пальцы скользят по моим соскам. Электричество пронзает меня насквозь. Мои трусики — единственное, что сейчас стоит между нами. Промокшие стринги, у которых нет ни единого шанса.

— Детка. Господи. Посмотри на себя. Это то, что я упустил в темноте, да? Я чертов идиот.

— Ага.

Он смеется и целует меня медленно и глубоко. Чувственное исследование моего рта, которое не прекращается до тех пор, пока у меня не начинает кружиться голова. И все это время он перемещает меня на кровати, подминает под себя. Ни разу не прервав поцелуя. У него есть навыки.

Ловкие пальцы скользят вниз по моей груди, по животу. Затем он обхватывает мою киску ладонью, прижимаясь к моему клитору.

— О, — выдыхаю я.

— Обычно ты не становилась такой горячей и мокрой для меня. — Он прижимается лбом к моему, потирая мой нос своим. Это странно интимно — видеть наши лица так близко друг к другу. Смотреть ему в глаза.

— Обычно тебя это не волновало.

— Я — мудак.

Я улыбаюсь.

— Да, есть такое.

Пальцы раздвигают мои половые губы, скользя внутрь, в то время как его большой палец играет с моим клитором. Мои глаза чуть не закатываются к затылку. Между бедер у меня очень мокро и так чувствительно. Он мягко вводит в меня два пальца, превращая мою потребность во что-то неконтролируемое.

— Но я твой мудак, если ты меня примешь, — говорит он, облизывая сначала один твердый сосок, потом другой. — Бетти, ты примешь меня?

— Мне нужно…

— Я знаю, что тебе нужно.

Каждый мускул во мне напрягается, на пределе. Мои бедра извиваются на матрасе. Все это слишком много и в то же время недостаточно. Я дергаю его за волосы, пока он сосет один сосок, дразня его языком и зубами. Святой ад. Он определенно кое-что умеет. Делать это для себя обычно занимает гораздо больше времени, и немного серьезного ментального порно. Но то, что он делает со мной…Я не могу угнаться. Полная перегрузка организма. Мое сердце колотится, каждое нервное окончание бунтует. Это немного страшно — чувствовать так много.

— И я тот человек, который даст это тебе, — говорит он грубым голосом. — Каждый раз без промедления.

Его горячий рот на моей груди становится все настойчивее. Колкость его щетины на моей коже граничит с болью. Затем он воздействует на сладкое местечко внутри меня. Без колебаний, он действительно точно знает, что мне нужно и где мне это нужно. Как будто все его предыдущие прикосновения были просто исследованиями до того момента, пока все это не будет иметь значение.