Семейные узы (ЛП) - Куик Дж. Л.

Единственная общая черта между девушками на фотографиях — это глаза. Все они полны такого ужаса, что я практически чувствую страх, исходящий от них. Все, кроме одной. Её фотографии наполнены трепетным обожанием человека, стоящего за объективом камеры. Мне знаком этот взгляд, ведь я видела точно такой же на фотографиях со мной.

Я уже видела эту женщину раньше. Я просто не могу вспомнить где.

ГЛАВА 31

ГРАНТ

Повернув в комплекс "Заповедники", я не могу не восхититься застройкой, которую Эдмунд возводит на окраине бухты Аделаиды. Хотя на мой вкус он не слишком изолирован, но по-своему прекрасен. На каждом участке площадью в два-три акра, возвышается обширное кирпичное мини-поместье.

Весь этот район полон воспоминаний и мрачных тайн.

Повернув налево на «Топаз Сёркл», я обращаю внимание на третий дом слева. Тёмно-красные кирпичные стены, с извивающимся по краям плющом.

314 «Топаз Сёркл». Место упокоения Мэдлин О'Рурк.

317 «Топаз Сёркл». Место упокоения Хлои Уилсон и Кэмерин Уизерс.

Свернув на «Опал Драйв», мой взгляд привлекает кирпичный дом серо-коричневого цвета, украшенный темно-красными ставнями и безупречно ухоженным газоном.

597 «Опал Драйв». Дом Пейсли Аллен.

Ну, её последний дом.

Есть свои преимущества в том, чтобы иметь друга без каких-либо моральных принципов. Ко всему прочему, он имеет беспрепятственный доступ к земле, экскаваторам и бетону. В фундаменте этих прекрасных домов покоятся множество женщин, которым не повезло пересечься и стать игрушками для Эдмунда, Уильяма, Сэмюэля, Лиз или меня.

Некоторые женщины узнали слишком много, чтобы вернуться к своей обыденной жизни, не подвергая опасности нашу извращённую пятёрку.

Остальные — безвольные женщины, встретившие безвременную кончину, чаще всего в рамках игр, в которые их заставляли играть.

Достаточно места, чтобы продолжать скрывать жертв нашего разврата.

Подъехав к зданию клуба, я паркуюсь рядом с машиной Эдмунда. На парковке стоит ещё одна машина, которая, как я предполагаю, принадлежит ассистентке, работающей на него.

Войдя в здание клуба, и то, что я перед собой вижу не оставляет никаких сомнений в том, что его желание трахнуть её осуществилось. Он перегнул её через бильярдный стол в центре комнаты. Её рубашка валяется на полу, чёрная юбка задрана на бёдрах, а остатки кружевных трусиков свисают с бедра. Отпечатки ладоней покрывают её задницу и бёдра, которые в настоящее время имеют тот же оттенок красного, что и поместье на «Топаз Сёркл», 314.

— Я собираюсь покрыть эту, прекрасно помеченную мной, задницу своей спермой, — рычит он, вгоняя свой член глубоко в неё. Он снова ударяет по её ягодице, и она издаёт болезненный вскрик. Её глаза расширяются от жгучего ощущения, распространяющегося по её нежной плоти. Они расширяются ещё больше, когда она видит, что я приближаюсь к ним.

Задыхаясь от ужаса, что её застали на месте преступления с боссом, она пытается подняться со стола. Эдмунд хватает её за волосы и грубо впечатывает лицом в обивку стола. Она ударяется головой с такой силой, что шарики на другом конце стола начинают дребезжать.

— Не смей, мать твою, — рычит он. — Ты будешь вбирать в себя мой грёбаный член, пока я не кончу. Ты позволишь ему смотреть, как я покрываю тебя своей спермой, как грёбаная грязная шлюха, какой ты и являешься. И если он захочет трахнуть твой прелестный ротик, ты возьмёшь его в глотку, как хорошая маленькая шлюшка.

— Я пас. — Говорю я и сажусь в большое мягкое кресло. — Но я более чем открыт для того, чтобы увидеть, какая она хорошая шлюшка. Тебе нравится, когда тебя используют? Или ты ненавидишь удовольствие, которое получаешь, будучи чьей-то шлюхой?

Её лицо треёся об обивку стола, пока он продолжает входить в неё, и рычит:

— Смотри на Гранта. Пусть ему будет приятно наблюдать за твоей ненавистью и отвращением к себе от того, что ты наслаждаешься тем, как я с тобой обращаюсь.

Он снова шлёпает её по заднице, из её рта вырывается только беззвучный крик. Он крепко прижимает её голову к столу, продолжая жёстко трахать, и в конце концов, она кончает. Едва дав ей возможность насладиться оргазмом, он отстраняется от неё и сжимает свой член в кулаках, пока его сперма не разбрызгивается по её красным и покрытым синяками щекам.

Рукой он размазывает сперму по её лицу, словно крем, а затем вытирает руку остатками её разорванных трусиков. Он снова натягивает штаны, ослабляет хватку на её голове и натягивает юбку обратно ей на бёдра.

— Карлтоны будут на «Руби Корт», 263 для окончательной проверки примерно через десять минут. — Он поднимает с пола её рубашку и засовывает её в скрещенные руки, которыми она пытается прикрыть от меня свои голые сиськи. — Приведи себя в порядок и позаботься о них.

— Конечно. — Она опускает глаза в пол, вероятно, понимая, как мало этот трах значил для него.

— Милая, — ухмылка расплывается по его лицу, когда он окликает её, и она, пошатываясь, останавливается. — Если ты захочешь ещё моего члена или соскучишься по моим прикосновениям к твоей заднице, ты знаешь, где меня найти.

— Ты же знаешь, что я пришёл сюда не для того, чтобы смотреть, как ты погружаешь свой член в свою ассистентку, верно? — Я встаю с кресла и подхожу к Эдмунду.

— Я пытался отыметь эту задницу несколько недель, — смеётся он. — Я не откажусь от этого только потому, что ты неудачно выбрал время для визита.

— Ты планируешь помыть руки перед тем, как мы пойдём обедать? — Я бросаю взгляд на руку, которой он размазывал сперму по лицу своей помощницы, но он лишь ухмыляется. Я испытываю некоторое облегчение, когда он ведёт меня на кухню, где сразу же направляется к раковине.

— Я ожидаю, что за обедом ты мне расскажешь, что, чёрт возьми, с тобой происходит, — он тщательно моет руки, пока говорит. — Сначала свалил в начале прошлой недели, а потом отказался от потрясающего минета перед обедом.

Он прав. Я не в себе.

ГЛАВА 32

ЭБИГЕЙЛ

Гранта нет уже несколько часов. Так долго, что солнце уже начало близиться к закату. Я сижу на диване в гостиной и читаю книгу о горячем шотландском археологе.

Боже мой.

Этого не может быть…

Я встаю, резко захлопываю книгу и поднимаюсь наверх. Я иду по коридору к комнате, которую делила с Гаррисоном, когда только приехала сюда. Взяв рамку с тумбочки, я мельком взглянула на изображение и направилась к коробке в секс-комнате Гранта.

Я открываю коробку, просматривая фотографии одну за другой, пока не нахожу женщину, у которой такой же обожающий взгляд, как у меня. Поднимаю рамку, держа две фотографии рядом, и у меня не остается ни тени сомнения. Связанная женщина — мать Гаррисона.

В коробке можно найти десятки её фотографий, выражение лица на них передаёт всю эмоциональную палитру, от любви до ужаса.

Но в каком порядке они расположены?

Были ли они любящей парой?

Или она изначально боялась его, а затем полюбила?

— Котёнок? — Громкий голос Гранта разносится по дому. Я сглатываю комок в горле и запихиваю фотографии обратно в коробку.

— Наверху, сэр, — отвечаю я, убирая рамку из комнаты в коробку, не зная, куда ещё её спрятать в этот момент.

Его ботинки стучат по ступенькам, постепенно приближаясь, и моё сердце стучит в такт его шагам.

Я ставлю коробку обратно на полку, а затем быстро снимаю со стены толстый моток чёрного джута. Пытаясь выровнять прерывистое дыхание, я играю с концом верёвки, когда Грант входит в комнату.

— И что ты здесь делаешь, котёнок? — Его голос звучит застенчиво, когда он оглядывает комнату в поисках меня. Когда он находит меня, его взгляд падает на толстый моток верёвки в моей руке.

— Ничего. Просто осматривалась и коротала время, пока ждала тебя, — вру я, тут же задаваясь вопросом, почему эта ложь вызывает во мне чувство вины.