Роза и виолончель (СИ) - Зеленая Марья

«Отказаться… Уйти… Сослаться на недомогание… Я заболела, сломала ногу, умерла… Ведь если я переступлю этот порог — пути назад больше не будет…»

Священник закончил нудное бормотание, развернулся и неспешно вошел внутрь, приглашая следовать за собой. Мия напряглась, ноги окаменели, улыбка сползла с лица. Еще секунда — и она бы кинулась прочь, но Зигурд крепко сжал ее руку и ступил в разверстое нутро собора. Ничего не оставалось делать, как шагнуть вместе с ним.

Прохладный горьковатый запах ладана смешивался со сладким ароматом цветов. Лучи, проникающие сквозь высокие витражи, освещали стройные резные колонны и зыбко поблескивали в богатой позолоте алтаря.

По обе стороны от прохода выстроились члены монарших семей и приближенные дворяне — всего около двадцати человек. Мама, Бьянка, Амрен… лица расплывались перед глазами, грохот колоколов сливался в оглушительное гудение. Господи, скорее бы все это закончилось!

У Мии даже не было сил держать улыбку, а букетик белых роз вдруг показался непомерно тяжелым. Хорошо, хоть лицо прикрывала фата, иначе ее кислая мина крепко озадачила бы гостей.

Константин в парадном алом мундире вместе со свидетелем стоял возле алтаря. Перезвон, наконец, утих, и после секундной тишины откуда-то сверху, словно с небес, заструились величественные звуки органа.

Отец подвел Мию к алтарю. Константин приветливо улыбнулся.

— Я люблю тебя, — одними губами шепнул он.

Мия криво усмехнулась: «Высокий, подтянутый, ласковый — чего еще можно желать? Ну и что, что я его не хочу. Ведь это не главное?..»

Сзади донесся тяжелый стук. Мия вздрогнула и нервно оглянулась. Ничего особого, просто служители запахнули створки — по обычаю церемония проводилась при закрытых дверях. Почему же тогда показалось, что это захлопнулась ловушка? Клетка, в которой ей суждено провести всю оставшуюся жизнь… Ноги дернулись, чтобы сорваться в бег, но Мия усилием воли заставила себя остаться на месте.

Музыка завершилась на торжественной ноте, и по храму разнесся зычный голос священника.

— Возлюбленные братья и сестры! Мы собрались здесь сегодня перед лицом нашего небесного господина и всех присутствующих, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака. — Он сделал паузу. В глубокой тишине Мия болезненно ощущала каждый удар своего сердца. Пастор продолжил: — Брак — это досточтимый институт, учрежденный самим господом, поэтому не следует вступать в брак бездумно, неосмотрительно, ради удовлетворения плотских страстей…

Его слова мучительной пульсацией отдавались в висках. Спина задеревенела, ноги в узких туфлях затекли, от удушливого дыма свечей раскалывалась голова.

К чему весь этот фарс? Белое платье, фата — символы чистоты и невинности. Какой к черту невинности? Мия утратила свою невинность в тот самый миг, когда позволила сестре отправиться вместо себя на заклание к пиратам. Когда пыталась соблазнить ее жениха. Когда разлучила Константина и Аннабель. Когда отдала свое тело и душу этому дьяволу Тео…

«Если бы ваш бог и вправду существовал, он бы сейчас долбанул меня молнией…» — подумала Мия.

И в ту же секунду: — Бабах!!! — что-то оглушительно взорвалось, гулким эхом прокатившись под сводами.

Все вокруг затянулось едким дымом. От неожиданности подкосились ноги, Мия судорожно вцепилась в локоть отца.

— Ложись! — крикнул он и с силой отшвырнул ее в сторону, туда, где стояли ряды скамеек.

Мия больно шмякнулась о сиденье и скатилась на твердый пол. Сердце выпрыгивало из груди. В горле запершило, она закашлялась, из глаз потекли слезы. Вокруг забегали, закричали, послышался лязг оружия. Пронзительно заверещали женщины. Грянул выстрел. Мия в панике закрыла голову руками.

— За Монтерру! — раздались свирепые выкрики. — Смерть проклятым хейдам! Смерть их подстилкам!

Шум усиливался. Через какое-то время Мия нашла в себе мужество выглянуть между лавок. Откинув с лица сбившуюся фату, она увидела, что вокруг кипит битва — неизвестные напали на членов ее семьи.

«О господи, ведь из-за дурацкой традиции в храм нельзя проносить оружие! — при этой мысли в жилах застыла кровь. — Они перережут нас, как котят!»

Мимо прогрохотали тяжеленные сапоги. Мия подняла взгляд и сквозь клубы дыма увидела, как на дядюшку Себастьяна стремглав несется громила, размахивая огромным мечом.

«Боже, он его убьет!» — она в страхе зажмурилась.

Но вместо чавканья разрубаемой плоти послышался металлический звон. Мия с опаской открыла глаза. Себастьян, схватив высокий напольный канделябр, словно посохом ловко отбивал им удары. Вражеский клинок со свистом мельтешил в воздухе, так стремительно, что почти невозможно было уследить за его движениями, но, тем не менее, князю каким-то чудом удавалось парировать атаки.

В конце концов, противник прижал дядюшку к колонне. Меч описал в воздухе сверкающую дугу и с гулким лязгом обрушился на канделябр, рассекая его пополам. Себастьян отшатнулся. Великан сделал новый замах, но тут сзади подскочил Зигурд, выхватил из-за голенища кинжал и несколько раз резко всадил его в спину врага.

Неподалеку сражался Константин. Схватив с алтаря огромный фолиант в серебряном переплете, он словно щитом отбивал им удары сразу двоих противников. Амрен и Бьянка, тоже с кинжалами в руках — вот тебе и запрет на оружие! — расправились с наседавшими на них убийцами и поспешили на помощь к жениху.

Инго и Свен схватили с двух концов длинную лавку, оторвали ее от пола, и помчались с ней на врагов, сбивая их по дороге, словно тараном. Им удалось повалить нескольких негодяев, но тут Свен споткнулся и рухнул на пол, а лавка, вырвавшись из рук, по инерции понеслась дальше, сшибая все и вся на своем пути.

Поодаль дрались еще несколько мужчин, а остальные — женщины и священники — куда-то запропастились, видимо, как и Мия попрятались между скамей.

Шум стоял невообразимый — лязг, грохот, яростные вопли. Кованые сапоги безжалостно крошили мраморную плитку. Прогремел выстрел, и осколки стекла звенящим ливнем посыпались на пол. До смерти перепуганная Мия заткнула уши руками.

«Это наказание за мои грехи! — дробно выстукивали ее зубы. — Они пришли за мной! Нас всех убьют из-за меня!»

Она свернулась в комок и принялась неистово молить всех богов о пощаде.

Между тем, гвалт понемногу стихал. Что случилось? Кто победил? Мия отважилась снова поднять голову, и вдруг услышала знакомый голос:

— Все назад!!!

Что?! Не может быть! Какого черта ОН тут делает?!

Она опасливо выглянула наружу. На полу валялось несколько тел, а Себастьян, Константин и остальные сгрудились возле алтаря. Посреди центрального прохода стоял Тео. В обеих руках он держал по пистолету — одним из них целился в Зигурда, второй был направлен на толпу.

— Опусти пушку, дружок, — бросил ему отец. — Вы проиграли.

Он протянул к Тео руку, но тот угрожающе дернул стволом.

— Стой, мразь! — рявкнул он. — Я тебе не дружок. Ни шагу дальше!

— Всех не перестреляешь, — спокойно сказал Зигурд.

— Две… — хрипло прорычал Тео, — у меня две пули. Тебе-то я точно успею прострелить башку… а заодно еще кому-нибудь из твоей семейки.

Все замерли на своих местах, не решаясь ничего предпринять.

— Что ты творишь, шакал? — раздался голос Амрена. — Тебе конец.

— Да, мне конец, — злобно выплюнул Тео. — Я сдох еще двадцать два года назад. В ту ночь, когда проклятые хейды вырезали мою семью.

— О чем ты? — спросил Зигурд.

— О вашей ебаной революции. Когда полгорода полегло от рук твоих прихлебателей. Когда ты убил моего брата.

— Твоего брата?

— Анджело Мариотти.

— Ах да, учитель музыки, — прищурился Зигурд. — Если тебя это утешит — я его не убивал.

— Не ври, ублюдок, я сам видел!.. Впрочем, это не важно. Это ведь ты устроил переворот?

— Ну, допустим, я, — кивнул отец.

На скулах Тео ходуном заходили желваки.

— Столько лет я мечтал о том, как прикончу тебя. Как вырву душу из твоего тела. Как буду смотреть в твои глаза, пока ты будешь подыхать в муках… Наконец этот миг настал. — Пистолет в руке дрогнул. — Жаль только, что тебя похоронят с почестями, а у моих родных нет даже могил. Их сожгли, как собак… Молись, падаль, сейчас ты за все ответишь.