Rehab (СИ) - Шульгин Игорь

Когда зарядка закончилась Вивьен подошла ко мне и начала расспрашивать. Она выглядела гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Похоже она шла на поправку.

— Что это было такое? — спросила она указываю на блевотину.

— Человеку стало плохо, вот и все, — ответил я. — Кстати он тоже француз. Причем знаменитый. — сказал я.

— Что? С чего ты взял?

— Должно быть ты плохо его разглядела (во время зарядки было еще довольно темно). Это же Винсан! — с гордостью сказал я. — Можешь себе представить, мы спим с Винсаном в одной палате.

— Какой еще Винсан? Что ты мне мозги пудришь?

— Винсан Касель. Разве он не знаменит во Франции? Он играет в боевиках. Смотрела фильм "Доберман"? — я хитро улыбался, когда говорил это.

— Ха-ха. Перестань заливать. Он совсем не похож.

— Ладно сдаюсь. Это действительно не он. Просто вчера, когда мы его увидели в конторке, нам показалось, что сходство есть, и при том существенное, Лу с Джеком со мной согласились. — я рассказал в подробностях, как мы вчера повстречали мисье Винсана.

— Ладно, метелки в руки и за работу, — прервал нашу беседу один из монахов.

На этот раз мне не хотелось убираться. Вивьен выглядела привлекательной даже ранним утром. И мне хотелось побеседовать с ней подольше. Но она взяла метелку и начала подметать листья нападавшие за ночь. Мне тоже не оставалось больше ничего кроме как взяться за веник. Я сразу отошел подальше от места где наблевал Винсан. Мало приятного по утрам ковыряться в чей-то блевотине. Французская в этом плане ничем не лучше любой другой. Пока я работал метлой, мысли о Вивьен не покидали меня. Мое отношение к ней уже не ограничивалось пошлыми мыслями. Она стала мне интересна не только как женщина, но и как человек. Пусть даже у этого человека и прекрасная грудь. Мне кажется, что человек с сиськами даже более человечен, чем без них. Я почему-то думал, что есть в Вивьен какая-то тайна. Меня всегда привлекали эти тайны. Тут же захотелось провести "тщательное расследование" и все выяснить.

Случай поболтать с Вивьен тет-а-тет представился во время завтрака. И то, что я узнал поразило меня до глубины души. Истории наркоманов похожи на сказку про гадкого утенка расказанную наоборот. Был себе прекрасный человечек, все у него было хорошо, жизнь, отношения, внешность, наконец. Но потом он подрос, стал наркоманом и сильно испортился. Нечто подобное произошло со мной. И вот теперь, слушая рассказ Вивьен, я понял, что и с ней тоже.

Она рассказала, что прежде чем стать художником, подрабатывала позером и немного фотомоделью. Внешность ей это позволяла. На малый рост не обращали особого внимания из-за ее харизмы и умения позировать. Она очень гармонично смотрелась в кадре. По крайней мере так она мне сказала. Она была удивлена, как много фальши и неискренности в этом мире обложек и глянца. Там она впервые познала боль от предательства. Она была влюблена в одного фотографа, который заделал ей ребенка и свалил в неизвестном направлении. Вивьен сделала аборт и решила больше никогда не влюбляться. Она решила выучиться на художника. Рисование было единственным, что ее отвлекало от мук неразделенной любви. Но вскоре появилось и еще одно средство, способное унять боль даже лучше, чем творчество. В среде студентов-художников этого средства было предостаточно. Так она впервые попробовала серьезный наркотик, кокаин. Потом немного втянувшись перешла на крэк и начала все чаще выпивать. В какой-то момент она уже не могла остановиться. Не было ни дня чтобы она была трезвой. Но она вновь и вновь находила себе оправдание. Наркотики и алкоголь помогали творить. Под кайфом все кажется гениальным. Образы в голове становятся более выпуклыми и их легче перекладывать на бумагу. «А когда рисуешь с натуры, кажется, что краски ярче. И всегда находишь правильный угол для передачи увиденного. Не факт, что сотворишь шедевр, но что-нибудь сотворишь наверняка». — сказала Вивьен глядя сквозь меня. Казалось вот-вот и она снова разревется. Но она лишь шмыгнула носом и продолжила свой рассказ.

Вивьен поняла, что рисовать не под кайфом она уже не может. Родители отправили ее в частный реабилитационный центр в Париже. Она лечилась там полгода, но на следующий же день после выписки обнюхалась кокаином. Кто-то из ее так называемых друзей пришел навестить ее и все пошло по новой. Конечно, она успокаивала себя тем, что на этот раз сможет контролировать себя и будет принимать наркотик умеренными дозами. Думала, что ей удастся загнать зависимость в некие рамки. Чтож, она не первая кто так думал. В итоге она вернулась к прежнему образу жизни очень быстро. Пришло время сделать вторую попытку. Кто-то подсказал ей, что в Таиланде есть Монастырь, и Вивьен решила поехать. Отъезд на лечение она хорошенько отпраздновала, обкурившись крэком и сильно напившись. В таком состоянии она и попала на собеседование к настоятелю Монастыря. Она надеялась, что ее примут и такой. Она ошиблась. Вместо этого ей пришлось ночевать у Таши, чтобы немного "проветриться".

— Вот так я и оказалась здесь — закончила Вивьен свой рассказ. — А как ты сюда попал?

— Я здесь совершенно случайно. Просто сел не в то такси, увидел красивые ворота со слонами с дороги и вот я здесь. — пошутил я.

— Послушай, ты так умело выдумываешь на ходу, тебе нужно быть писателем.

— Я и есть писатель. Только пока не нашел свой жанр. Поэтому ничего не пишу, а только выдумываю.

— Ну ладно, писатель, а на самом деле ты кто?

— А на самом деле я наркоман с большим стажем. Просто я чередовал наркотики очень долго. Наверное поэтому так толком не на чем не сидел, но при этом сидел на всем сразу. Знаю, что звучит это противоречиво. Но я, как и ты, до последнего не хотел признавать свою зависимость. А когда это произошло, понял, что завишу от очень многих препаратов.

— А как попал в Монастырь?

— Ну тут все просто, закинулся какой-то бодягой и переместился в пространстве. — пошутил я. Возможно эта шутка была неуместной, потому что Вивьен и не подумала улыбаться. Она хотела знать мою настоящую историю и мне пришлось ее рассказать. — Понимаешь, я устал торчать. Было такое состояние, когда уже и торчать не можешь, но и без кайфа никак. Я думаю, что это самое лучшее состояние для того чтобы бросить. Ну и было еще одно происшествие, о котором мне не очень хочется рассказывать.

— Вот значит ты как? — возмутилась Вивьен, — Я тебе душу изливаю, а ты… — она нахмурилась и больно ущипнула меня за живот. — Живо рассказывай все!

— Ты хочешь знать совсем все? Там просто много скучного. Можно я хотя бы опущу самые скучные моменты?

— Я пошутила. — сказала Вивьен, — рассказывай то, что считаешь нужным.

— Фуух! — выдохнул я. На самом деле это следовало бы сделать про себя, но я так обрадовался, что не придется рассказывать о Яне, что облегченно выдохнул вслух.

— Чего фуух? — спросила Вивьен.

— Фуух — значит хорошо.

— Что хорошо?

— Да то, что не придется сидеть здесь с тобой до вечера рассказывая свою скучную историю.

— Если не хочешь сидеть до вечера начинай рассказывать сейчас.

— Мне не хотелось лечиться в России.

— Почему? У вас, что плохо лечат?

— Да откуда я знаю, я ведь никогда не лечился до этого.

— Угу, — сказала Вивьен, — дальше?

— Я хотел какой-нибудь особливой экзотики. Так что начал смотреть заграничные сайты для наркозависимых и так наткнулся на историю про Монастырь. Не знаю, что именно меня привлекло именно к этому месту. Ведь были варианты лечиться в Европе. Но меня прям как пчелу на мед тянуло именно в Монастырь. Я знал, что сюда не всех берут. Поэтому написал в письме, что погибаю и мне нужна срочная помощь. И что, если они откажут, моя смерть будет на их совести.

— Какой манипулянт! — сказала Вивьен.

— Ну прокатило же!

— И что дальше?

— Дальше я устроил себе праздник в честь отъезда. Знаешь ли, ведь это плохая примета уезжать на реабилитацию пока у тебя есть наркотики. Пришлось в срочном порядке уничтожать запасы. — Вивьен внимательно слушала мой рассказ, не отрывая взгляда от моего лица. Она как будто изучала его.