Император ярости (ЛП) - Коул Джаггер

Но я знаю лучше. Я видел трещины в этом фасаде. Видел его потрясенным, пусть даже на мгновение.

Наблюдал за ним в ту ночь, когда небо было заполнено огнем и запахом смерти.

Я видел его стоящим среди обломков моего семейного дома после резни, которая разорвала мою жизнь на части. Кровь все еще была свежей на земле. Дом все еще горел.

И Кир Николаев шел через руины, как призрак.

У него не было дел с моей семьей. У него не было причин быть там.

Разве что чтобы злорадствовать?

Чтобы улыбаться разрушению?

Кто знает.

Образ его, стоящего там, окруженного трупами моей семьи, выжжен в моем сознании. Это воспоминание, которое отказывается умирать, несмотря ни на что — сколько лет прошло. Вот почему я здесь сейчас, наблюдаю за ним.

Кир делает еще один глоток своего напитка, блаженно не подозревая о моем присутствии, полностью расслабленный. Я позволяю своему пальцу соскользнуть с курка и опуститься ниже, мои глаза фокусируются на комнате за ним. Внимание переключается на каминную полку, где ряд фотографий стоит в аккуратных, отполированных рамках.

Я настраиваю прицел, увеличивая масштаб. Первая фотография — Анника и Кир, сидящие вместе в шикарном ресторане. Другая, гораздо более старая, — подросток Кир с рукой вокруг молодой девушки, которая очень похожа на него.

Полина, его покойная сестра; мать Дэмиана, все еще находящегося в больнице.

Мой прицел смещается влево, и я хмурюсь, когда он останавливается на еще нескольких фотографиях в рамках.

Фреи.

Одна из них — с Киром — какое-то мероприятие семьи Николаевых, возможно. Она улыбается, смеется, беззаботна.

Беззаботна.

Это почти смешно. Если бы только Кир знал правду о девушке, которую он все эти годы относил как к дочери. Если бы только он знал, кем она на самом деле является, какая кровь течет в ее жилах. Кровь Линдквистов — убийц и предателей, все их.

Ее отец организовал предательство, которое разрушило мой мир и забрало жизни Полины Николаевой и ее мужа. Фрея — часть этого наследия, признает она это или нет.

Мне почти хочется почувствовать удовлетворение от этого. Я начал свою месть, не так ли? Вонзил свои когти в нее? Пометил ее, испачкал, запятнал девушку, которую Кир так тщательно держал под своим крылом?

Эта мысль должна была удовлетворить меня чрезвычайно.

Но этого не произошло.

Потому что ей это очень нравилось. Больше, чем я ожидал. Фрея не была просто пассивным игроком в моей игре — она хотела и жаждала этого, и это меняет все. Размывает четкие линии, которые я нарисовал для этой мести.

Одно дело — подчинить кого-то своей воле. Заставить их смотреть на тебя с жаждущим голодом — это совсем другой вид власти. Власть, которую я не ожидал, что она так охотно отдаст мне.

Я думаю о ее глазах, таких широких от страха и возбуждения, таких жаждущих большего. О том, как ее дыхание перехватывало, когда я касался ее, и ее тело реагировало на каждую мою команду.

Задерживаюсь еще на несколько мгновений, мое внимание снова переключается на Кира. Желание покончить с ним, увидеть страх в его глазах в тот момент, когда он поймет, кто я и почему за ним охочусь, — это жажда, которая грызет меня изнутри, голод, который я кормил годами.

Но я терпелив. Могу подождать.

Опускаю ружье, исчезая обратно в тени, мои движения бесшумные и отработанные. Охранники ленивы — Кир думает, что он неуязвим в этой своей крепости.

Он ошибается.

Я легко проскальзываю мимо камер наблюдения, двигаясь как тень по территории, пока не оказываюсь вне поля зрения. Как только выхожу за периметр, я делаю глубокий вдох, позволяя напряжению сойти с меня волнами.

Я должен вернуться… перегруппироваться… спланировать свой следующий шаг. Но когда убираю ружье в скрытый отсек в багажнике своей машины, мои мысли возвращаются к Фрее.

Все еще чувствую ее кожу под своими пальцами, ее теплое, дрожащее дыхание, когда она обхватывала меня ртом.

Она думает, что контролирует свой мир; думает, что может диктовать условия нашего соглашения.

Она ошибается. Она моя.

Улыбаюсь себе, закрывая отсек и в последний раз бросая взгляд на особняк.

Мне хочется почувствовать удовлетворение, но все, что я чувствую, — это предвкушение.

Сажусь в машину, двигатель мягко заводится, когда я отъезжаю от поместья Кира, тени прошлого все еще цепляются за меня, пока я мчусь в ночи.

Я даже не на йоту не закончил наблюдать за ней сегодня вечером.

15

ФРЕЯ

Я стону приглушенный крик, когда мои бедра сжимаются вокруг его руки. Фейерверки взрываются в моем видении, оргазм прокатывается по моему телу. Мир переворачивается с ног на голову, когда моя голова свисает с края кровати, и я вздрагиваю, когда пальцы Мала сжимаются вокруг моей шеи.

Он стонет, вгоняя свой член в глубину моего горла, пока я кончаю на его пальцах. Я чувствую, как его огромный член пульсирует и дергается у меня во рту, когда его оргазм следует за моим, его теплая, липкая сперма заливает мой язык. Почти задыхаюсь, но плотно сжимаю губы вокруг него, мое горло двигается вверх и вниз в его хватке, пока я сглатываю снова и снова.

Он на вкус… сладкий. И соленый. Его уникальный.

Его пальцы нежно ласкают мой клитор, вызывая волну дрожи и удовольствия, которая охватывает всё моё тело, словно лесной пожар. Я стону от удовольствия, извиваясь и корчась, пока мой язык обвивает его набухшую головку.

Мал вынимает свой член из рта, проводит головкой по моим губам, а затем размазывает его по щеке.

Это должно быть совершенно унизительно, отвратительно и оскорбительно. За исключением небольшого факта, что я ебанутая и обожаю это.

Это уже второй раз, когда Мал просто… появился в моей комнате. Второй раз, когда он сказал мне «взять его член в рот, как хорошая маленькая шлюха». Как и в прошлый раз, он мог бы быть внутри моей извращенной головы.

Потому что он знает темные, извращенные, ебанутые фантазии, которые я прячу за запертой дверью внутри себя.

До пугающей степени.

Например, только вчера воспоминания о первом его визите бушевали в моей голове, превращая меня в лужу. Так что, естественно, я открыла несколько из… более жестких видео, которые сохранила, и смотрела их, лаская себя и сдерживая стон, пока наблюдала, как доминантный парень трахает рот симпатичной брюнетки своим толстым членом, пока она свешивает голову с края кровати.

И вот мы здесь, в точно такой же позе. Как будто он читает мои мысли. Как будто он знает каждую кнопку, которую нужно нажать у меня.

Мал снова проводит все еще твердой головкой своего члена по моим губам, постукивая ею по ним, прежде чем отступить. Сердце колотится в груди, каждый удар отражает запутанное желание, которое крутится внутри меня с момента, когда он впервые прикоснулся ко мне.

Я все еще не понимаю, как ему удается проскользнуть мимо охраны Кира. Как будто этот человек может просто исчезнуть в тенях и появиться, когда ему это удобно. Прямо сейчас, однако, я не уверена, что пугает меня больше: последствия этого или то, как мое тело реагирует каждый раз, когда он касается меня.

Я переворачиваюсь и сажусь на край кровати. Поворачиваюсь, чтобы взять худи.

— Что ты делаешь?

Темный, сладострастный тон его голоса заставляет меня остановиться. Когда я поворачиваюсь к нему, дыхание перехватывает.

До сих пор, хотя он уже дважды кончал мне в горло, я никогда не видела Мала голым. Оба раза он оставался в штанах и рубашке, просто доставая свой член.

Но сейчас, когда я поворачиваюсь к нему, вижу его обнаженный торс в тусклом свете, его мускулы рельефные и высеченные, как будто из камня.

Святое дерьмо.

Мои глаза скользят по темным, замысловатым татуировкам в стиле irezumi³, смешанным с более традиционными западными татуировками, покрывающими его кожу. Я знала, что у Мала есть татуировки, но черт.

Он весь покрыт.