«Просёлочные дороги Бадура полностью перекрыты, Lamborghini невозможно узнать с того места, где он был завернут за дерево».
«А что насчёт водителя, Том? Есть какие-нибудь новости?»
«Поисково-спасательная команда прочёсывает лесистую местность, но на данный момент, Диана, никаких тел обнаружено не было».
На экране репортёры сменяются кадрами с дрона, показывающими сельские дороги недалеко от центра Бадура, недалеко от того места, где мы находимся.
— Похоже на серьёзную аварию, — говорю я.
Отец хмыкает, затем выключает звук и снова погружается в газету.
— Вот почему я предпочитаю, чтобы тебя возили другие люди.
Я сдерживаю раздражение от напоминания о том, что так и не научилась водить машину, когда Джулиан проходит через холл на кухню с таким видом, будто это его дом, будто он здесь хозяин.
Я откидываю голову назад и стону.
— Разве ты не должен быть на работе?
Он улыбается, проходит в комнату, садится за стол напротив меня и берёт виноградину из блюда со свежими фруктами, которое принесли, когда я спустилась.
— Просто хотел убедиться, что ты не скучаешь по мне, — подмигивает он и поворачивается к моему отцу. — Рад видеть тебя на ногах и в движении, старик.
— Хм, — хмыкает папа, переводя взгляд с меня на Джулиана. — Как прошёл вчерашний ужин?
— Да, кстати, я думала, ты там будешь, — вклиниваюсь я.
Лицо папы смягчается.
— Я не очень хорошо себя чувствовал.
— Мог бы хотя бы сказать мне.
Он машет рукой перед собой, как будто это не имеет значения.
— Я не хотел, чтобы ты видела меня в таком состоянии.
Я вздыхаю, раздражение нарастает внутри меня.
— Баба, я хочу видеть тебя в любом состоянии.
— Довольно, — отвечает он, и я вздрагиваю от его резкого тона. — Расскажи мне, как прошла прошлая ночь.
Я ставлю свою чашку с кофе на стол и сжимаю руки в кулаки на коленях.
— Всё прошло нормально.
Джулиан не обращает на это внимания, отправляя в рот очередную виноградину и просматривая видеозапись аварии с Lamborghini, сделанную с помощью дрона.
— Нормально? — повторяет мой отец. — И это всё, что ты можешь сказать?
Я пожимаю плечами и смотрю на него.
— Он не в моём вкусе.
— Он был ужасен, Али, — вмешивается Джулиан. — Честно говоря, я удивлён, что ты вообще решил их познакомить.
— Он достойный человек, Джулиан, — возражает Баба. — Думал, ты хотел бы, чтобы в её жизни был кто-то, кто знает, как себя подать в кругу важных людей.
Джулиан приподнимает брови и поворачивается к моему отцу.
— А почему это должно меня волновать?
— Потому что они будут владеть «Sultans».
У меня перехватывает дыхание, и в воздухе повисает многозначительная пауза.
У Джулиана подергивается челюсть.
— Ах, ну конечно.
Я внимательно наблюдаю за Джулианом, замечая, как напрягается его тело и как натянуто он улыбается.
Ему это явно не нравится, и его предложение помочь мне — именно то, что я и предполагала, просто помощь для собственной выгоды. Он не хочет мне помогать; он хочет получить то, что должно достаться мне.
Ненависть бурлит глубоко внутри меня, как колдовское зелье, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не сорваться и не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалею.
Джулиан снова смотрит на телевизор, кивая в его сторону.
— Я почти уверен, что это та самая машина, на которой вчера вечером уезжал наш Александр Соколов.
— Что? — я ахаю.
Наши взгляды встречаются.
Он ухмыляется.
— Надеюсь, всё в порядке, — говорит он.
У меня от удивления отвисает челюсть, и внутри всё переворачивается, как будто по мне ползают пауки.
— Уверен, это просто совпадение, — говорит отец, поднимаясь со стула. — Но я всё же позвоню, чтобы убедиться.
Джулиан соглашается.
— Хорошая идея, старик. Он был сильно пьян. Я пытался уговорить его поехать домой, но он не захотел.
Я сижу, не в силах пошевелиться. Меня охватывает шок, и я чувствую себя так, будто погружаюсь в зыбучие пески.
— Да ладно, Ясмин. Не стоит так удивляться, — смеётся Джулиан, отправляя в рот ещё одну виноградину.
— Это ты сделал? — с трудом спрашиваю я.
Он поднимает бровь и обходит стол, пока не оказывается передо мной. Он стоит так близко, что его ноги оказываются по обе стороны от моих бёдер.
— Боюсь, смерть — это часть жизни, Gattina, — говорит он.
Я прищуриваюсь, и внутри меня нарастает неприятное чувство.
— Что это должно, черт возьми, значить? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Воспринимай, как хочешь.
У меня во рту становится сухо, как в пустыне, и я с трудом сглатываю, медленно облизывая губы. Мне страшно задавать следующий вопрос, но я не могу не спросить.
— Где Эйдан?
— В самолёте, — просто отвечает он. — Счастливее некуда, с полным желудком элитного шампанского и надеждой на лучшую жизнь впереди, — он делает паузу и слегка наклоняет голову. — Он с моим помощником Иэном, который предан мне до глубины души. Иэн очень хочет помочь мне с любыми… трудностями, которые могут возникнуть на моём пути.
Я киваю, хотя внутри меня всё опускается, и меня охватывает чувство безысходности. Его намёк более чем ясен.
Но способен ли он на это?
Я не новичок в том, что касается тёмной стороны жизни моего отца и его окружения, хотя он и пытается оградить меня от этого.
Теперь уже слишком поздно идти к отцу. У Джулиана в руках Эйдан, а у меня…
— Ты подумала над моим предложением? — спрашивает он, подходя ближе и протягивая руку, чтобы нежно коснуться моей щёки своей большой ладонью.
Я сглатываю, стараясь подавить жжение в глазах.
— Ты собираешься его убить? — мой голос звучит слабо, а отчаяние сквозит в каждом слове.
Его большой палец скользит по моему подбородку, вызывая страх, который пронзает меня до самых костей.
— Нет, если ты будешь сотрудничать.
Моё горло сжимается, а сердце стучит в ушах, но я всё же заставляю себя поднять взгляд и встретиться с ним глазами.
— Чего ты хочешь?
Он улыбается, его хватка становится всё крепче и крепче.
— Тебя.
1
5. ДЖУЛИАН
— Что это?
Голос Али раздался из дальнего угла кухни, но я не мог оторвать взгляд от лица Ясмин. На самом деле, я крепче сжал её подбородок, властно провёл большим пальцем по её щеке, прежде чем отпустить и отпрянуть, словно меня поймали на месте преступления.
— Али, я… — я провёл рукой по волосам, чтобы они стали взъерошенными, и покачал головой. — Я могу всё объяснить.
Лицо Али застыло, он смотрит на нас двоих, скрестив руки на груди..
— Объясняй быстро, — потребовал он.
— Баба, — начала Ясмин.
Я прервал её: — Я… я люблю её.
Брови Али поднимаются к линии роста волос, и он делает шаг в комнату, вытягивая руку, чтобы опереться на столешницу. Хотя сегодня он выглядит нормально, я помню, насколько он слабее, чем обычно.
— Прости, старик, — продолжил я, стараясь, чтобы в моём голосе звучало сочувствие. — Мы не хотели, чтобы ты узнал об этом таким образом.
— Это правда? — в его голосе слышится сомнение, будто он ждёт подтверждения. Он переводит взгляд своих желтоватых глаз на Ясмин.
Она молчит, кажется, целую вечность, лишь прикусывает губу. Я подхожу к ней, беру за руку и переплетаю её липкие пальцы со своими.
Наши глаза встречаются, и, клянусь Богом, я чувствую ненависть, излучаемую ее взглядом. Я позволяю своей ухмылке расшириться, смотрю на нее сверху вниз и подмигиваю. Она хмурится, отводя взгляд, и смотрит на телевизор, по которому все еще показывают злополучную аварию Александра.
Медленно повернув голову, она смотрит на отца.
— Да, — шепчет она.
Удовлетворение накрывает меня волной.
Али смотрит на меня, его лицо недовольно морщится.
