Жемчуг в Саду (ЛП) - "FairyGardenCorgis"

«Как было бы хорошо», — думает он. Но это невозможно. Тем не менее, если фантазии о Танджиро помогут ему сделать эту ночь приятнее, он ни за что их не отпустит.

***

В это время самый популярный Цветок тоже обслуживает своего первого за ночь гостя. Это постоянный клиент, и Гию знает, как угодить ему. Мужчину больше всего возбуждает вид открытой изящной шеи, и Гию приходится на несколько минут вернуться в свою комнату, чтобы одеть роскошный шелковый халат, расшитый фиолетовыми цветами, и собрать свои длинные волосы в высокий хвост. И теперь клиент гладит обнаженную бледную кожу на его затылке.

«Знаешь, ты невероятно красив с такой прической», — говорит мужчина.

Гию отказывается встречаться с ним взглядом и смотрит прямо перед собой, гордо подняв голову и игнорируя чужие ласки.

«Разгадать тебя — сложная задача. Я уже потратил столько сил, а еще ни разу не заставил тебя улыбнуться».

Рот Гию с отвращением кривится, а ясные голубые глаза мутнеют от ненависти. Сабито — единственный, кто достоин его улыбки. Эту мразь никак нельзя сравнить с его нежным добрым мальчиком. Но такая реакция вызывает у клиента лишь стон похоти. Гию берет мужчину за подбородок и наклоняется к его лицу, приоткрыв губы.

«Тогда, может, тебе стоит стараться больше, несчастный», — шепчет он.

Его гость смеется: «Как ты прекрасен. Твои слова — самый сладкий яд».

«Поэтому меня и прозвали Беладонной, — выдыхает Гию в губы клиента, — Мне кажется, тебе уже давно пора стоять передо мной на коленях».

«Конечно». Грубые руки охватывают тонкую талию Гию и медленно скользят вниз по его телу, пока мужчина выполняет приказ.

«И не смей утомлять меня слишком сильно».

Гию чувствует, как чужое дыхание ударяет по его голой коже, когда голова мужчины оказывается под халатом. Он гладит бедра, живот, а затем и член юноши, прежде чем погрузить его в рот. Но эти действия не производят на Гию никакого впечатления. Его взгляд тускнеет, и он рад, что клиент не видит сейчас его лица. А ведь это всего лишь первый гость за ночь, но как же он уже устал…

Запрокинув голову, он замечает маленького блестящего жучка, ползущего по потолку. Как проник сюда этот незваный гость? Возможно залетел в открытое окно или заполз через трещины в стенах. «Было бы хорошо оказаться таким же жуком» — думает Гию. Просто смотреть на все со стороны. Приходить и уходить, когда захочется. Никаких незнакомых мужчин, которым нужно отдавать себя, а только лишь бескрайнее небо и все сады мира перед тобой.

Черт, должно быть, он очень давно заперт здесь, если завидует насекомому.

Когда-то Гию мечтал о свободе и верил, что рано или поздно он ее получит. Раньше его мечты о будущем были сладкими, а теперь стали серыми и рассыпающимися, словно прах. Ему никогда не освободиться, как бы он ни старался. И пусть Сабито надеется сбежать отсюда, он не верит, что это возможно.

Надежда для глупых наивных детей, а Гию слишком быстро вырос и перестал надеяться. Он очень и очень устал.

***

Всего в паре комнат от Гию Сабито занимается своим клиентом. Юноша сидит на краю кровати, в то время как пожилой мужчина стоит на коленях перед ним и рассматривает его лицо с выражением какой-то горечи в глазах. После он протягивает руку и ласково гладит лицо парня, но когда пальцы гостя касаются завязок его вуали, Сабито непроизвольно дергается. Клиент грустно улыбается ему в ответ.

«Ты сказал, что тебя зовут Сабито? — спрашивает мужчина, — Я тут впервые, но мой друг частый посетитель. И он никогда не упоминал твоего имени. Возможно, ты известен под каким-то другим?»

«Уме, — тихо отвечает Сабито, — Но у меня почти нет новых клиентов, и я отвык называть себя так».

«Все из-за этого?» — Мужчина кивает на вуаль.

Сабито становится больно, и его глаза сужаются от обиды. «Вам рассказали про монстра, живущего в Саду Греха, и Вы пришли посмотреть на него поближе?»

Пожилой человек качает головой. «Нет, я здесь не поэтому. Не возражаешь, если я спрошу, как это произошло?»

Грудь Сабито сжимается. Что ж, как бы он ни хотел, он никогда не сможет стереть это воспоминание. Оно будет воскресать при каждом взгляде в зеркало, при каждом случайном прикосновении к лицу. Но было бы хорошо, если бы посторонние люди не бередили его уже зажившие раны.

Ну как можно забыть лицо Фаброна, зависшего над ним, когда он проводил кончиком ножа по шее Сабито, позволяя острой кромке легко скользить по его горлу, от уха к уху? Как перестать ощущать тонкое лезвие, небрежно пробежавшее по его нижней губе, пока он беспомощно лежал, а его руки были привязаны к столбикам кровати?

И совсем невозможно выкинуть из головы звук, с которым холодный металл стукнулся о его зубы, когда Фаброн засунул нож ему в рот.

«Клиент спросил, может ли он связать меня, — начал рассказывать Сабито, — Конечно же, я не стал возражать. Но затем он вытащил нож… Я пытался разорвать веревки и остановить его, но у меня не вышло».

Он замолкает, а его взгляд устремляется в угол комнаты. Сабито не хочет больше говорить. Этот жестокий человек по своей прихоти разрушил его жизнь. Музану было наплевать, он лишь требовал, чтобы изуродованный парень приносил столько же денег, сколько раньше, и хотя он очень старался, он уже почти никого не привлекал. И бедному Гию приходилось покупать ему все необходимое и помогать оплачивать счета. А затем его любимого наказали за эту доброту…

«Почему бы тебе просто не уйти, раз у тебя мало клиентов? Ты можешь найти другую работу, более достойную», — с сочувствием интересуется мужчина.

Сабито думает о Гию, о том, насколько он в долгах перед Музаном и что он, скорее всего, никогда не сможет вырваться отсюда. Он думает о других Цветах и о том, как они любят его, и как много каждый из них значит для него самого. Поэтому он отвечает: «Мальчики здесь нуждаются во мне. Если я покину это место, то только потому, что управляющий решит избавиться от меня. Кроме того, мне некуда идти, вся моя семья здесь».

«Хм…»

Мужчина протягивает руку и вновь гладит лицо юноши ладонью, и на этот раз, когда он тянется к завязкам, Сабито не останавливает его. Но он закрывает глаза, не желая видеть выражение чужого лица. Сабито устал вызывать у людей жалость, смешанную с отвращением. Его клиент шумно выдыхает, а его пальцы легко касаются шрамов, ощупывая их бугристую поверхность.

«Они болят?» — спрашивает пожилой мужчина.

«Иногда ночами или когда я вспоминаю о том, как их получил».

«Бедняжка…»

Клиент толкает его, вынуждая лечь на кровать. Стоя на коленях перед Сабито, он снимает штаны с себя и с юноши, после чего мужчина забирается к нему в постель и ложится рядом, шепча нежные слова и плача. Сабито кажется, что мужчина бормочет что-то о своей жене и о том, как сильно он тоскует без нее.

«У нее были такие же мягкие рыжие волосы», — говорит он, и несколько теплых слез падают на бледную кожу Сабито.

Обычное дело. Иногда в бордель приходят мужчины, которые чувствуют себя слишком одинокими после смерти своих любимых. Они выбирают девочек или мальчиков, напоминающих их умершую любовь. И пусть это грустно, но Сабито видел страдающих посетителей столько раз, что они перестали трогать его сердце. Он так же устал от их рыданий, как и от клиентов со странными извращенными фетишами. Все они стали для него на одно лицо.

Даже когда мужчина проникает в него и начинает двигаться, лицо Сабито остается бесстрастным. Он поворачивает голову в сторону, уставившись в стену. Ему всегда нравилась картина в этой комнате. На ней была изображена сельская жизнь, полная мягких пастельных красок, и ему так хотелось затеряться в них. Может быть, он родился на ферме? Кто его родители, и что с ними стало? Почему они оставили его? Как сложилась бы его жизнь, если бы он родился в любящей семье?

С другой стороны, если бы он не оказался на улице, он бы никогда не встретил Гию.

На потолке изображена чудесная сцена — двое детей, взявшись за руки, мчатся по высокой траве. Когда-то и у них с Гию были такие светлые моменты. Конечно, большую часть времени они проводили на улицах Парижа, где было легче выжить, но иногда они выбирались на близлежащие поля. Там было так тихо, спокойно. Сабито и его лучший друг лежали, раскинувшись в душистой траве, и смотрели на небо теплыми летними ночами. Сабито всегда завораживали звезды…