Перекресток (ЛП) - Перри Девни

Я буду здесь, чтобы наблюдать. Я буду вынуждена наблюдать.

Это разобьёт мне сердце.

Когда Уэст и Ванесса уходили, непринужденно разговаривая, его рука все еще обнимала ее за плечи, реальность наших отношений поразила меня так сильно, что я не могла дышать.

У него была своя жизнь. Это была его жизнь.

И я не была ее частью. Я никогда не была ее частью.

Уэст всегда значил для меня больше, чем я для него. Отношения между нами были… ничем. У нас не было никаких отношений.

В детстве я воображала, что это нечто большее. Но между нами ничего не было.

Ничего.

Какого черта я оказалась в Монтане?

Ради папы. Я была здесь, чтобы выполнить папину работу. Это было единственное, что заставляло меня держаться на ногах. Это была единственная причина остаться.

Я на дрожащих ногах подошла к своей машине, запрыгнула внутрь и уехала с ранчо.

В ту минуту, когда я выехала на шоссе, я впервые за много недель смогла вздохнуть свободно.

Часть меня хотела просто продолжать ехать. Было бы так просто продолжать ехать.

Но я пошла в продуктовый магазин. Я купила еды для своего коттеджа. А когда вернулась на ранчо, Уэста и Ванессы там уже не было.

Возможно, они улизнули, чтобы целоваться в амбаре.

Это не имело значения. Я была здесь, чтобы выполнять работу.

Так что я зашла внутрь и принялась за работу. Чем скорее Ранчо «Хейвен Ривер» заработает в полную силу, тем скорее я смогу уехать отсюда.

И никогда не оглядываться.

Глава 12

Уэст

Опершись руками о деревянный столб, я смотрел на землю, которая стала причиной нашего разорения.

Изумрудные луга простирались до густых лесов у подножия гор. Ручей, пробивавшийся сквозь траву, нес чистую холодную воду. Черные коровы паслись, а телята танцевали у их ног.

Это было захватывающее зрелище. Неудивительно, что папу обманули. Он мечтал об этой земле всю свою жизнь. Это был рай.

Теперь этот рай принадлежит Индии.

Как скоро она попросит организовать ей экскурсию по ранчо? Пока она занята курортом. Сосредоточена работой в кабинете. Но скорее рано, чем поздно, она попросит меня показать ей ранчо, чтобы она могла ознакомиться с собственностью в целом.

Ей бы здесь понравилось. Ей бы понравилось изобилие белых полевых цветов. Может быть, она захотела бы построить здесь дом.

Несмотря на то, что у нас была эта земля, несмотря на финансовый крах, я бы тоже построил здесь дом.

Дом в деревенском стиле с блестящими окнами со всех сторон, из которых открывается прекрасный вид. Конюшня для нескольких лошадей, на которых бы не катались гости. Собака, которая с удовольствием бегала бы по полям. Дети, которые бы ловили рыбу в этом ручье и строили крепости на деревьях.

Мечта.

Почему я вообще оказался здесь? Может быть, в наказание? Чтобы напомнить себе обо всем, что мы потеряли, потому что я не противостоял отцу много лет назад.

Это было его ранчо. Мои бабушка и дедушка передали его ему. Я пытался уважать их решение и его право собственности, зная, что когда-нибудь оно перейдет к нам с Джексом.

Тогда я мог бы делать все, что захочу.

Но мне следовало быть настойчивее.

Нельзя сказать, что у нас с папой не было достаточного количества споров о том, как все должно быть устроено. Мы ссорились бесчисленное количество раз. Я просто научился сам выбирать, что мне делать.

Очевидно, я выбрал не то.

Предоставит ли Индия мне свободу вносить необходимые изменения? Или она будет еще одним микроменеджером?

Наверное, хорошо, что она захлопнула дверь у меня перед носом прошлой ночью. Хорошо, что она прервала тот поцелуй до того, как мы перешли черту.

История нашей жизни— один поцелуй зашедший слишком далеко.

Как бы хорошо это ни было, мне, наверное, не следовало целоваться с начальницей.

Моя начальница.

Я сухо рассмеялся.

Я был наемным работником. Временным работником.

Вряд ли я смогу работать на Индию, работать на своем ранчо наемным работником, всю оставшуюся жизнь. Но мне нужно было время, чтобы понять, что делать дальше. Возможно, со временем она согласится продать мне нашу землю. Мне было все равно, что говорил отец. Он не знал Индию так, как я.

А если она никогда не согласится, что ж… тогда, я подыщу себе другое жилье.

Об этом стоило побеспокоиться в другой раз. Папа был склонен к импульсивным решениям, не я. Так что я останусь ненадолго и буду заботиться о земле и скоте, которые находятся под моей опекой. Не навсегда.

На данный момент.

Пока не придет время двигаться дальше.

Закрыв глаза, я мысленно нарисовал дом, который я бы построил на этом лугу. Обшивку из темного дерева. Веранду с несколькими креслами-качалками. Крышу из красной жести. Я добавил окна и двери. Дымоход и два слуховых окна. Я нарисовал этот дом с характером и жизнью.

Когда рисунок был закончен, я перевернул свой воображаемый карандаш.

И я стер его ластиком.

Я стер мечту.

Стерев ее, я отошел от забора и вернулся к своему грузовику. Затем поехал обратно на курорт, чтобы найти своего брата. Его прогулка скоро должна была закончиться, и мне нужно было извиниться за то, что я обругал его вчера.

И я хотел убедиться, что с ним все в порядке.

Эта сделка застала врасплох нас обоих. Он, вероятно, был зол и смущен. Обижен и разочарован. Папа был в ярости. Мы разделяли эти эмоции. Когда я смирюсь с этим, я смогу положиться на маму. Когда я буду готов, она выслушает мои разглагольствования и ярость. Она будет рядом, как мое доверенное лицо. Она будет рядом, чтобы обнять меня, когда предательство отца причинит мне глубокую боль.

У Джекса не было матери.

И единственное, что меня расстраивало, — это то, что она не сделала ничего, чтобы заполнить эту пустоту.

Я любил маму. Но слишком много ее злости на отца передалось моему брату.

Вчера, вместо того, чтобы дать ему поблажку, я сильно разозлился, когда он назвал Индию стервой. Или, когда он сказал мне, что Деб назвала ее стервой.

Чертова Деб.

Она раздувала драму ради того, чтобы держать ложку в руках.

Когда я ехал, у меня зазвонил телефон, и на дисплее высветилось имя Джекса.

— Привет, — ответил я. — Я как раз собирался тебя найти.

— Я в амбаре. С Заком.

О, черт.

— Что здесь делает Зак?

— Не знаю. Он только что подъехал.

— Буду через пять минут. — Я закончил разговор и нажал на газ, мой грузовик сильно подпрыгивал, пока летел по ухабистой дороге к коттеджу.

Что-то с мамой? Этот засранец Джонатан Ли отомстил мне теперь, когда его уволили? Или что-то случилось с папой? Может, он поехал в город и перепил в баре, после того как я отобрал у него виски.

Грузовик Зака было невозможно не заметить. На каждой стороне была надпись «ШЕРИФ», а световая полоса сверху сияла синим и красным в лучах заходящего солнца.

Я резко затормозил, мое сердце бешено колотилось, когда я заглушил двигатель и выпрыгнул из машины.

— Зак.

— Уэст. — Он пожал мне руку. — У меня есть новости.

— Это мама?

— Нет, это Кортни.

Блять. Воздух вырвался из моих легких. Не то чтобы новости о Кортни были хорошими, но, по крайней мере, с моей матерью все было в порядке.

— И что же с Кортни? — Джекс скрестил руки на груди. Он ненавидел ее за то, что она сделала со мной. Джекс не испытывал ненависти даже к собственной матери за то, что она бросила его, но, Кортни он по-настоящему ненавидел.

— Слышал, что она вернулась в город, — сказал Зак. — Я с ней еще не встречался. Но подумал, что ты захочешь знать.

— И Санни тоже? — спросил я.

Зак покачал головой.

— Я слышал, что только она.

Что ж, это уже кое-что.

— Спасибо что предупредил.

— Пожалуйста. Я знаю, что мог бы позвонить, но сегодня меня не было дома. Подумал, что лучше передать это лично. — Он открыл дверцу своего грузовика. — Придешь на покер на следующей неделе?