Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Подождите. О Боже. Это все было... какое-то... испытание?

Сижу с зажатым в руке телефоном, а в голове проносятся все ужасные варианты того, почему Каллум мог закончить разговор именно в тот момент, когда я согласилась выйти за него замуж.

Неужели все это время он только пытался заставить меня сказать «да», но никогда не собирался идти до конца? Может, он заключил какое-то злонамеренное пари с другим богатым человеком, чтобы убедить разорившегося книжного червя, что он, как Супермен, прилетит и спасет меня? Была ли вся эта затея просто игрой, развлечением, способом скучающего миллиардера скоротать часы?

Может ли он сделать что-то подобное?

Неужели он способен на такую жестокость?

Вспоминаю, как он ухмылялся, каким самодовольным и самоуверенным всегда казался, и чувствую, как телефон становится горячим в моей руке.

Бросаю его на стол, потом сажусь и смотрю на него расширенными глазами, желая, чтобы он зазвонил.

Но тот молчит.

После двадцати минут тишины, когда я застываю за своим столом с липкими руками и колотящимся сердцем, я вынуждена признаться себе, что, как бы мне ни была ненавистна мысль о том, что остаток жизни я проведу в тюрьме, мне лучше привыкнуть к этой мысли.

Потому что я собираюсь убить Каллума МакКорда.

Я собираюсь убить этого высокомерного, безжалостного, играющего в игры сукиного сына каким-нибудь жестоким, мучительным способом, который станет заголовком новостей на несколько месяцев вперед.

— Эй? — окликает мужчина со входа в магазин. — Где ты, дорогая?

Я бы узнала этот глубокий голос где угодно. Голос и язвительное прозвище, которым он упорно называет меня. Моя кровь мгновенно нагревается, превращаясь из кипящей в бурлящую.

Лицо пылает, вскакиваю на ноги и окидываю офис диким взглядом в поисках орудия убийства. Затем хватаю со стола степлер и выхожу в главную комнату...

Каллум стоит у прилавка в окружении двух мужчин.

— А вот и моя невеста, — говорит он, улыбаясь, как акула. — Почему у тебя такое красное лицо?

Я направляю на него степлер и требую: — Кто они?

Не отрывая от меня взгляда, он жестом указывает на мужчину слева от себя. Он средних лет, высокий и лысеющий, одет в двубортный костюм в темную полоску, в руках кожаный портфель.

— Это мой адвокат, Уильям.

Он жестом указывает на другого мужчину, молодого, с виду симпатичного парня, одетого в бежевые брюки и черную рубашку-поло с коротким рукавом.

— А это Эндрю.

Эндрю приветствует меня.

— Я очень рад познакомиться с вами, Эмери. Каллум так много рассказывал мне о вас.

То, как он мне улыбается, настораживает. Подозреваю, что он собирается спросить меня, есть ли у меня личные отношения с Иисусом.

Я огрызаюсь: — Кто вы такой?

— Капеллан семьи МакКорд.

Капеллан? Испугавшись, я смотрю на Каллума. Его острая ухмылка становится все шире.

— Не могла бы ты опустить степлер, дорогая? Ты выглядишь как будто не в себе.

Опускаю руку на бок и смотрю на троих мужчин.

Стоя между двумя простыми смертными, физическая красота Каллума становится еще более заметной. Он выше их обоих, шире в плечах, с более четко очерченной челюстью, дурацким скульптурным носом, потрясающими глазами и животной харизмой, которая пульсирует в нем, как биение сердца.

Он просто необыкновенно красив.

Боже, это усугубляет ситуацию.

Кажется, все ждут, что я скажу, поэтому я произношу надменное: — Я в замешательстве. Что происходит?

Каллум отвечает: — Мы женимся. Или ты уже забыла, что сказала «да»?

Замуж? Сейчас? Этот человек совсем спятил? Взмокшая и вспотевшая, с бешено бьющимся пульсом, я заявляю: — Мы не поженимся.

Моя вспышка не раздражает Каллума. Более того, кажется, ему это нравится. Он спокойно говорит: — Нет? Почему бы и нет?

Я оглядываюсь в поисках разумного объяснения, но голова кружится, и я не могу заставить ее остановиться. В конце концов я кричу: — Ты бросил трубку!

Усмехнувшись, Каллум бросает взгляд на своего адвоката.

— Все в порядке. Она немного вспыльчива, вот и все.

Уильям с сомнением смотрит на меня.

— Господа, мы оставим вас на минутку? Мы сейчас вернемся.

Каллум подходит ко мне, берет за руку и ведет в мой кабинет. Он закрывает за нами дверь и вынимает степлер из моей руки. Затем подходит к моему столу, садится на его край, кладет степлер рядом с телефоном и улыбается.

Я смотрю на него и говорю: — Не смей так ухмыляться. Что, по-твоему, ты делаешь?

— Ах, ты права. Прости меня. — Он лезет в карман своего костюма и достает маленькую черную бархатную коробочку.

Маленькая черная бархатная коробочка.

Каллум открывает ее, демонстрируя бриллиант размером с пасхальное яйцо.

— Ты должна надеть его перед тем, как мы произнесем наши клятвы.

Я вскидываю руки вверх.

— Да что с тобой такое? Ты бросил трубку и оставил меня сидеть здесь. Я думала, что все это было ужасной шуткой!

— Ты всегда так драматизируешь, когда злишься? Я спрашиваю только для того, чтобы подготовиться к тому, что мне придется всю жизнь ходить на цыпочках по дому.

— Ты смеешься надо мной.

Он усмехается.

— Я бы не осмелился.

— Да! Ты только что это сделал! Ты бросил трубку, когда я сказала, что стану твоей женой, а через секунду появился с адвокатом и священником!

— Капелланом, — поправляет он, не обращая внимания.

— Мне плевать, будь он хоть Папой Римским. Я не могу поверить в твою наглость.

Каллум опускает голову и изучает меня прищурившись. Затем захлопывает коробку, кладет ее обратно в карман костюма и встает.

— Ты расстроена, что я не устраиваю тебе настоящую свадьбу. Ты хочешь белое платье и дорогие цветы.

Выдыхаю от досады, потому что он не только возмутителен и властен, но и невежествен.

— Нет. Я расстроена тем, что ты не поступил как нормальный человек и не стал общаться со мной после того, как я согласилась выйти за тебя замуж. Вместо этого ты бросил трубку, а через полчаса явился со своей командой мечты, не предупредив меня.

Приостанавливаюсь, чтобы перевести дыхание, и недоверчиво смотрю на него.

— Как ты так быстро сюда добрался?

— Я был поблизости.

Мне смешно.

— Для такого богатого человека ты проводишь ужасно много времени, путешествуя по плохим районам. Неужели твой адвокат и священник тоже случайно оказались поблизости?

— Капеллан. Нет, я позвонил им, как только поговорил с тобой.

— И они оба бросили все дела, чтобы прибежать в мой маленький книжный магазин посреди дня?

— Конечно. Я Каллум МакКорд. Я мог бы позвонить им в полночь в канун Рождества и получить тот же результат. И как только на твоем пальце появится мое кольцо, и ты будешь спать в моей постели, ты обретешь ту же силу.

Кровь пульсирует в моих щеках. Только на этот раз не от злости. А от того, что он сказал «спать в моей постели».

Я не могу не представлять себе это. Мы вместе, обнаженные под простынями, его руки двигаются по моему телу, его губы на моей коже. Каким бы он был в роли любовника? Грубым? Нежным? Грязным? Сладким?

Возможно, все вышеперечисленное, если мой растущий уровень эстрогена — хоть какой-то показатель.

Его взгляд заостряется. Хриплым голосом он спрашивает: — О чем ты сейчас думаешь?

Я прочищаю горло и пытаюсь сделать незаинтересованное выражение лица.

— Ни о чем.

Каллум медленно приближается ко мне, вскинув голову и глядя на меня свирепыми глазами.

— Мне нужно внести в контракт пункт о лжи, Эмери? Потому что мне не нравится, когда ты мне врешь.

— Не будь смешным, — нервно говорю я. — И иди встань вон там. Ты мне мешаешь.

— Как странно. Раньше я никогда не казался тебе пугающим. Что могло так тебя взволновать?

— Я не волнуюсь. И не боюсь. И почему ты такой прямолинейный, миллиардер? Этого достаточно.

Он находится всего в двух футах от меня и не собирается останавливаться. Я отступаю на несколько шагов назад и натыкаюсь на закрытую дверь офиса. Прижавшись к ней, в панике наблюдаю, как Каллум наступает на меня, словно римская армия.