Ее дикие звери (ЛП) - Бали Э. П.

И только когда у меня встает, я вздыхаю и вылезаю обратно, оглядываясь по сторонам. Хочу, чтобы она знала, что я был здесь, в ее личном пространстве, прикасался ко всему, потому что теперь это и мое тоже. Она должна знать.

Она, блядь, должна знать, что принадлежит мне.

Я рычу про себя, рассматривая комплект ящиков, выделенных для нее. Открываю каждый из них и роюсь внутри, чтобы хорошенько все изучить. Она использует только два верхних ящика, остальные пусты. То, что у нее есть, выглядит аккуратно только поначалу, но к тому времени, как я все перетаскал и обнюхал, превращается в полнейший бардак.

Потом я нахожу ящик с ее нижним бельем.

Взволнованно я проверяю каждую вещь и рычу от ярости задолго до конца. У Аурелии семь пар нижнего белья, в основном поношенного, выцветшего, а некоторые даже с дырками. Это действительно странно для бывшей принцессы Змеиного Двора. Даже если ее анима орлица, отец должен был обеспечивать дочь всеми деньгами, которые у него есть.

Одна пара желтая, с лицом знакомого персонажа, и я тут же кладу их в карман, потому что на ее нижнем белье не будет мужского лица, даже если это мультяшная морская губка. Нахер его. И ее тоже нахер за то, что заставила меня потерять контроль. Все здесь мое, и я заберу все это, если это будет означать, что она поняла меня.

В следующий раз я стащу все ее нижнее белье. Она может обойтись без него, мне все равно. Нам даже будет проще, сможем с легкостью унюхать запах Аурелии, если она будет разгуливать без трусов. Но одну пару придется оставить, потому что вдруг месячные, а она захочет воспользоваться прокладками? Я не бешеный. Я знаю, что нужно женщинам. Знаю, что нужно моей Регине. Коса держит меня в курсе всего. Когда мы были детьми, он рассказал мне все о месячных, когда сам впервые узнал о них. Из-за своего сверхчувствительного носа он проявлял интерес ко всему, что связано с кровью.

Мой волк снова скулит, потому что, если у нашей Регины начнутся месячные, мы ей понадобимся, а нас не будет рядом, чтобы погладить ей живот.

К черту это дерьмо.

Я швыряю на комод подарок, который принес для нее, а затем сердито роюсь в ее мусорном ведре, чтобы проверить, нет ли чего подозрительного. Я быстро проверяю сторону тигренка, чтобы найти какие-нибудь зацепки относительно того, кто она такая, и заодно переворачиваю ее ящики.

Затем я ухожу, хлопнув за собой дверью.

Я начинаю скучать по ее запаху, когда иду по коридору, и встряхиваюсь, чтобы избавиться от идиотских мыслей.

Завтра у нас групповая терапия, и я ухмыляюсь, потому что будет забавно наблюдать, как Коса отказывается участвовать в занятиях. Я просто дождусь, когда меня накажут, потому что тогда начнется настоящее веселье. На обратном пути в свое общежитие я вижу приклеенный к стене большой лист с государственным символом Охотничьих игр, какими-то надписями и большим количеством пустого места под ними. Я беру ручку, прикрепленную к цепочке рядом с ним, и аккуратно записываю свое имя крупными неаккуратными каракулями. Мне требуется несколько минут, чтобы разобрать буквы, но это важно. Возможность охотиться друг на друга на турнире определенно звучит как нечто, чем я хочу заниматься, тем более что нам разрешено калечить друг друга на арене. Для меня это должно быть приоритетом.

Они организуют подобные мероприятия, чтобы помочь нам усмерить наши инстинкты. Мы не можем от них избавиться, поэтому они нашли выход. Совет Зверей изобрел Охотничьи игры, чтобы позволить нам делать это легально. Поскольку моя потребность в охоте безгранична, несмотря на постоянные драки до кровавых соплей, мне нужно как можно больше возможностей для выхода энергии.

В противном случае волк во мне, скорее всего, продолжит преследовать и охотиться на Аурелию, пока не получит то, что хочет.

А это значит похоронить себя по самые яйца внутри моей Регины, пока она не начнет выкрикивать мое имя.

Глава 17

Аурелия

Мы уже собирались уходить после ужина, когда Тереза останавливает нас в дверях с мрачным выражением лица.

— Извините, девочки. Но кровать пока не для вас. Вам назначили наказание.

— Что? — Минни разевает рот, потому что Тереза указывает на нас.

— Почему? — протестую я.

Меня никогда в жизни не оставляли после уроков, даже мое имя не писали на доске, и я не собираюсь начинать сейчас.

Тереза вручает мне очень официальное уведомление на красной бумаге, и все толпятся вокруг меня, чтобы прочитать его, включая зверей, пытающихся выбраться из зала.

Самец позади меня издает неделикатное фырканье.

Уведомление о задержании за совместное правонарушение.

Имя (1): Аурелия Аквинат

Имя (2): Минни Деви

Правонарушение: Неуважение к сотруднику

Наказание: Дежурные по уборке левого крыла. Центральное здание.

Подпись Лайла внизу сделана профессиональным курсивом, который выглядит как каллиграфия, выполненная авторучкой.

Вот же конченный мудак.

— Когда мы были грубы с кем-то из сотрудников? — Минни пищит так, словно это худшее, что когда-либо с ней случалось.

Сабрина начинает смеяться.

— В лекционном зале, когда вы шептались вдвоём!

Я стону.

— Да вы, должно быть, шутите.

— Мы относимся к этому серьезно, — строго говорит Тереза. — Теперь следуйте за мной.

Мы с Минни переглядываемся, когда Сабрина и Стейси уходят похихикивая. Коннор и Ракель более сдержаны по этому поводу, но все равно уголки их губ подрагивают.

Тереза берет две швабры и ведра по пути в левое крыло, пока я терзаюсь мыслью, что Лайл Пардалия мстит мне. Это совершенно несправедливо, и я только что втянула в свои разборки еще и совершенно нового друга.

— Смотри, — говорит Минни, размахивая шваброй, как флагом. — Мы поступили неправильно, теперь мы исправим это, и давай больше никогда…

Мы обе резко останавливаемся, потому что Тереза привела нас к месту нашего наказания.

По всему коридору разбрызгана кровь, словно кого-то зарезали прямо на месте. Посередине небольшая запекшаяся лужа со следами, расходящимися во все стороны, возможно, указывая на потасовку. А еще по обеим стенам разбросаны брызги.

— Кто умер? — тихо спрашивает Минни.

— Никто, — отвечает Тереза. — Это была просто ссора. А теперь приступайте к работе, и я проверю вас через полчаса.

А потом она просто оставляет нас там.

Я сглатываю и осторожно ставлю ведро на пол. Генри тихо кудахчет мне на ухо, будто понимает, что ситуация тяжелая. Герти, сидящая на плече Минни, делает то же самое.

И затем, прямо на наших глазах, некоторые пятна крови на половицах начинают растворяться. Нет, не растворяться, а…

— Дерево впитывает кровь? — выдыхает Минни.

Мамой клянусь.

— Думаю, да, Мин.

Через минуту пристального наблюдения процесс, кажется, прекратился, остальная часть багровой лужи просто застыла.

Обменявшись мрачными взглядами, мы с Минни принялись за уборку, насколько могли, отжимая кровь в ведро и снова наполняя чистой мыльной водой из ближайшего туалета. Два нимпина кружили вокруг нас, ободряюще щебеча.

— Лия, — медленно произносит Минни, закрывая кран в раковине. — Пахнет драконом.

Сердце уходит в пятки.

Если бы кто-то из моих суженых умер, я бы знала, точно. Я медленно поворачиваюсь к ней.

— Ты уверена?

Она хмуро смотрит на меня.

— Разве ты не чувствуешь запаха?

С моими семью поднятыми щитами я на самом деле не чувствую сильных запахов.

— Э-эм, там такая жуть. Думаю, я просто отгородилась от всего.

Она кивает, когда мы возвращаемся обратно.

— Жуть, это точно. Но здесь не один запах. И волчий тоже.

Мое сердце сбивается с ритма, когда я смотрю на кровь, размазанную по стенам. Какого хрена они здесь делали? Я помню, Тереза сказала, что никто не умер, но у нее не было причин говорить нам правду.