Вампир произнёс это очень тихо, словно это странное слово имело значение.
— Что значит лойде? — спросил я, не в силах отвести взгляд.
— Это значит «поющий». Тот, чья кровь поёт для тебя.
Я мог едва услышать слова Ласа, различая сказанное по губам, оказавшимся так близко от моих…
— Ты — мой лойде, Энди. Твоя кровь несёт жизнь. Для меня это живительный эликсир. Источник вечной жизни или молодости, как говорят ваши человеческие сказки. Поэтому я не смог остановиться в первый раз, чуть не убив тебя. Я не поверил себе, когда ощутил на языке твой нектар. Я потерялся в ощущениях, забыл где нахожусь и что происходит.
Слова вампира сами походили на сказку. Таинственную, завораживающую и, в то же время, очень страшную сказку.
— Значит, я редкая бутылка? — не мог остановиться я, чувствуя, что стою на краю чёрной пропасти.
— Ты — дар, Энди.
Время между нами остановилось.
— Мне ведь не сбежать от тебя? — со всей ясностью вдруг осознал я.
— Ни за что. — Лас наклонился ближе, обжигая дыханием мои губы. — Даже не пытайся.
— Иначе ты найдёшь меня где угодно.
— И под землёй и на краю земли.
— И…
— И очень жестоко тебя накажу.
— Ты угрожаешь. Мне следует обратиться в полицию.
— Тебе просто не следует убегать, Энди…
Разговор должен был быть шутливым, вот только…
Последний клочок пространства между нами наконец исчез, и я попробовал розы на вкус. Во второй раз.
Поцелуй не был нежным, как тогда, на парковке. Он обжигал силой и напором. Был немного груб в желании получить как можно больше и как можно скорее. И мне это нравилось.
В этом поцелуе был весь Лас. Всё было идеально.
Спина ударилась о деревянную стену. Пальцы закопались в копну длинных курчавых волос. Мне не давали вздохнуть, придавливая грудь мощным телом, так сильно, что ещё немного, и я мог задохнуться.
Я потерялся в этих диких ощущениях, не представляя, что значит почувствовать на себе всю страсть альфы. Нет. Всю страсть Ласа — альфы, вампира и моего собственного наваждения.
Не помню, почему и как мы сумели оторваться друг от друга. Только в какой-то момент перед глазами снова возникло его лицо.
— Энди, ты отдал кровь из благодарности? — в третий раз спросил он.
Я почти забыл, что Лас всегда получает что хочет. А нужен ему был мой ответ, словно это имело значение.
Я покачал головой, не в силах признаться в глупых чувствах.
— Тогда почему?
Жар вампира горел у меня внутри.
— Потому что я тебя ненавижу, — с досадой произнёс я, понимая, что правда и так читается на моём лице алым цветом.
— Очень?
Я бы взвыл, если бы за меня это не сделал ветер. Толкнув вампира в грудь, я хотел было вернуться в дом.
Но, конечно, мне не позволили.
Лас смял меня с новой силой, впиваясь поцелуем-укусом.
Я пробовал сопротивляться… хотел попробовать, но чёртовы розы в этом чёртовом Истрет Виль были хуже самого текучего и смертоносного яда. Они пропитали меня до костей.
Я не сбегу.
Я не смогу.
Я врос в сладкий кошмар.
========== Семь десять ==========
Руки Ласа обхватывали меня за пояс, прижимая к себе. И, несмотря на настойчивость его губ и неприличное поведения его языка, хозяйничавшего во рту так, словно за один-единственный раз Лас хотел установить правила, его руки не позволяли себе лишнего. За это я был благодарен, потому что вряд ли смог бы сопротивляться.
— Ты замёрз? — спросил Лас, оторвавшись от меня на миг.
Голова кружилась от эйфории, я почти не соображал. Только сейчас я вспомнил, что мы стоим на крыльце. На дворе ноябрь. Должно быть, холодно, но огонь, струившийся по венам, грел лучше всяких одежд.
— Энди, где обувь? — прошипел вампир, заметив, что я стою босиком.
Я не знал, что ответить.
— Обуйся, возьми куртку. Нам нужно поговорить. Я буду ждать здесь, — отдавал он чёткие приказы.
Мне бы следовало возмутиться и напомнить Ласу, что на улице глубокая ночь и отец вряд ли одобрит прогулку, да ещё в компании вампира, дважды оказавшегося рядом, когда я чуть не погиб. Но… у меня были тысячи вопросов… и ещё столько же глупых надежд. Я отчаянно нуждался в том, чтобы во всем разобраться.
И потому снова решил поступить, как настоящий идиот: отмахнулся от Энди-реалиста, вопившего, что я сошёл с ума, и пошёл за курткой.
На всё у меня ушло около десяти минут. И вот я уже снова вижу Ласа. Его взгляд мечет молнии — я слишком долго собирался. Я молчу, будить отца у меня не было никакого желания.
Мы оказались в машине, и Лас завёл двигатель. Фары не вспыхнули и на этот раз. Машина тихонько исчезла с нашей улицы — непогода прекрасно скрыла шум двигателя. Оказавшись у знакомого особняка, свернули на подъездную дорожку.
Под колёсами заскрипел гравий.
Я по привычке не дал Ласу помочь себе выбраться из машины, оказавшись на ступенях раньше, чем он. Вампир одарил меня ещё одним нечитаемым взглядом, схватил мою руку и повёл наверх.
Холл встретил нас абсолютной тишиной. Пара светильников позволила не споткнуться, когда Лас вёл меня вверх по лестнице. Ещё минута, и вот я снова очутился в знакомой комнате, откуда так поторопился сбежать.
Стоило нам оказаться вдвоём за закрытыми дверьми, как я почувствовал себя не в своей тарелке. Лас тем временем включил приглушённое освещение и сбросил куртку.
— Я принесу тебе чай, — с этими словами он оставил меня одного, давая возможность выдохнуть.
Решимость узнать ответы на свои вопросы никуда не девалась, только оказаться ночью в гостях у альфы, от которого подгибаются колени… было неприлично. Даже если он говорил о том, что мы, кажется, суждены друг для друга.
Лас вернулся скоро, неся в руках поднос с чаем, накрытый на двоих.
— Иди сюда, — позвал он ближе к небольшому столику, заметив, что я до сих пор тушуюсь, застыв посередине комнаты.
Я присел на край стула и передо мной тут же возник чай.
— Пей, — отдал Лас распоряжение. Затем, должно быть, оценил собственный повелительный тон и добавил уже мягче:
— Не хочу, чтобы ты заболел, — и осторожно пододвинул блюдце с чашкой в моем направлении.
Он ничего не говорил, пока я пытался пригубить кипяток и одновременно согреть руки.
— Я хочу спросить, — начал я, не в силах бороться с любопытством и сверлящим взглядом, приклеившимся к моему лицу.
Надеюсь, Лас не думал о том, что случилось на пороге нашего флигеля… я вот не думал. Абсолютно.
Получив подбадривающий кивок, я продолжил:
— Почему ты только сейчас рассказал мне о… м-м… лойде?
Я сделал вид, что задумался, не желая показывать, что запомнил слово с первого раза.
Хорошо, что в сумраке приглушенного света Ласу вряд ли удастся разглядеть румянец на моих щеках. Назвать себя странным словом, загадочным образом связывающим меня с Ласом, было неловко.
— В нашем мире, Энди, — мире вампиров, — существует множество правил и законов, которые лучше не нарушать, — не таясь, начал объяснять Лас. — Когда я понял, что ты мой лойде, то немедленно дал знать отцу. Ты — человек, и это несколько осложняет дело. Даже при том, что ты — мой идеальный партнёр, — Лас сделал паузу после этих слов, внимательно следя за моей реакцией.
