Стану твоим дыханием (СИ) - "SashaXrom"

— Нет! — мысленно рявкает Харон, забыв даже о том, что уже и отчаялся увидеть Змея.

— А чего ты хочешь? — продолжает Змей. — Чтобы что-то говорить, нужно самому знать, что ты хочешь от жизни и человека рядом. Ведь ты его хочешь видеть рядом с собой, правильно я тебя понимаю?

— Ну мне явно будет недостаточно одного раза, — хмурится Харон. — Я хочу его постоянно, меня свернуло на нём окончательно и бесповоротно.

— Вот как? — хмыкает Змей. — Ну хорошо, два раза? Три? Пять?

— Ты издеваешься, что ли? — Харон взвинчен. — Всегда. Он мой, понимаешь? Мой.

— А ты готов на это «всегда»? А ты не сбежишь при первых же притирках? А ты готов взять на себя ответственность за него? А поделиться своими предпочтениями? И самое главное, ты не берёшь в расчёт, что он этого всего может совсем не хотеть.

— Да ладно, — хмыкает Харон. — Не хотеть? Да его не меньше моего штырит. Только он себе признаться боится.

— Думаешь, тебе признается? — улыбается Змей. — У него своя жизнь, Харитон. И ты туда можешь не вписаться.

— Посмотрим, — упёрто рычит Харон.

— У него, может, и девушка есть…

Резкий звук оконной фрамуги, захлопнувшейся от сквозняка. Ветер усиливается, погода портится, как и предсказывал Вахтанг. Из-за внезапного хлопка Харон, погрузившийся вглубь себя, выныривает на поверхность, недоумённо осматриваясь. Тётка со стойки отеля перемещается к окну, что-то там высматривая. Включено электрическое освещение. На часах девятый час вечера. Харон просидел в холле почти два часа.

«Охренеть», — он встаёт, разминается и подходит к администраторше.

— Не появлялся? — спрашивает он.

— Нет, — отвечает она, не отлипая от окна. — Дурацкий ветер разыгрался, ещё с утра же была отличная погода. Ну надеюсь, дождь карнавал не испортит.

«Да ебал я ваш карнавал, — мысленно бесится Харон, — маршрутку я уже проебал, ну ничего, такси возьму… Обдумаю всё ещё раз, а завтра вернусь. Зато я теперь точно знаю, где он остановился».

— …Скорее всего, — заканчивает фразу тётка.

— Что?

— Говорю, что на карнавале он скорее всего. Там сейчас вся молодёжь. Вот жду, скоро мимо нас пройдёт шествие.

Харон кивает и выходит из отеля. Глупо искать одного человека в карнавальной толпе. И ещё более тупо — посреди всей этой вакханалии о чём-то говорить. Надо ехать, а завтра…

Но легко сказать «ехать», а вот найти свободную машину… Харон осматривается, но вокруг только пешеходы. Люди толпятся с двух сторон от широкой набережной. Все ожидают зрелищ. Харон проходит чуть дальше, виртуозно перемещаясь сквозь толпу. Как он и предполагает, дорога перекрыта. Искать машину здесь — бесполезно. Нужно выбираться.

И тут толпа всколыхнулась. Харона выталкивает каким-то образом чуть ли ни перед всеми, он отходит на пару шагов назад. Музыка, звучащая вдалеке, приближается. Становится громче, ещё громче. От неё уже просто закладывает уши. Харон видит шествие и удивляется размаху. Да уж, права была Манана — как в Рио. Не лучше, но вполне.

Движущиеся платформы, разномастные костюмы, веселящиеся и танцующие участники. Толпа присоединяется к танцующим, двигаясь вместе с шествием. Харон отходит ещё немного, но даже его увлекает это яркое зрелище. Он наблюдает за заполняющими площадь перед отелем людьми, невольно отмечает особо яркие костюмы и лица…

Как вдруг, практически во главе всего карнавала видит своего парня, который облапил задницу какой-то очередной курице. Курица и есть — перья, стразы, почти голое тело — костюм очень условный. И крутит она этой самой задницей, как… А её рука… Какого хуя её долбаная грабля делает, блядь? Её рука забирается за ворот расстёгнутого верха рубашки совершенно пьяного — теперь, когда они подошли поближе, Харон это отчётливо видит — парня, который принадлежит Харону. Только ему, и никому больше. А уж тем более не какой-то там общипанной сиськастой бляди, которая чуть ли ни вешается на него, тряся своими буферами. А он улыбается ей. А она ему. Весело им. Весело, сукам.

Внутри Харона начинается шторм. Ураган, смерч, торнадо, сметающие всё на своём пути. Он стоит в толпе и видит, как к нему приближается эта обнимающаяся парочка и отчаянно жалеет, что у него нет при себе хотя бы автомата. А лучше гранатомёта. А лучше и того, и другого. А ещё лучше, какую-нибудь небольшую бомбу. Или большую. Чтоб разнести здесь всё к ебене фене. Чтоб от этой курицы перья в разные стороны полетели. Потому что никто, блядь, не имеет права…

Коза, метящая на аннексию «собственности» Харона, вдруг спотыкается на своих высоченных каблуках. И навернулась бы прямо на тротуар ебальником, если бы её заботливо не подхватили руки идущего рядом с ней парня. Подхватил, прижал… смеётся.

«Хватит, нагулялся», — рычит Харон в голос и делает стремительный шаг вперёд. Толпа расступается. Кто-то, видимо, окликает парня, обнимающего девушку в авангарде карнавала. Потому что он поворачивается на звук чьего-то голоса и натыкается своим взглядом на убийственный взгляд Харона, полыхающий молниями.

Комментарий к Харон

Хо* - да (грузинск.)

Калишвили* - дочь (грузинск.)

Цоли* - жена (грузинск.)

========== Андрей ==========

Мне бы выблевать образ твой ненавистный,

Нежеланный настолько, что становится тошно,

Чтобы мысли опять стали девственно-чистыми,

Чтоб забыть тебя стало реально-возможным.

Чтоб не снился мне в жарком горячечном бреде,

Не вжимался в меня телом жёстким, как плеть.

Нет, хочу быть твоим, чтобы всё в самом деле,

Хоть придётся за это в аду мне сгореть.

Уже сидя в такси, везущем его к отелю, Андрей пытается собрать свои мысли в единое целое и вспомнить, продираясь сквозь мутную завесу полусна-полуяви, а что же всё-таки произошло ночью. То, что тогда представлялось просто видением и игрой измененного сознания, теперь представало совсем в другом ракурсе.

Сосед, оказавшийся полным извращенцем, в чём Андрей в общем-то и не сомневался, раздел его ночью… а дальше? Что дальше? Рассматривал его тело, трогал его… и?

Андрей пытается себя убедить, что если бы вдруг случилось что-то кардинально непоправимое, он наверняка почувствовал бы это. Но никаких болезненных ощущений нет, а тело помнит, как выгибалось под чужими руками, как требовало ещё и ещё, извиваясь от непреодолимого желания ноющих от наслаждения рецепторов.

Андрей краснеет от нахлынувших псевдовоспоминаний, вновь по коже расползается предательский жар, несмотря на открытое окно такси. Как же хочется в душ, чтобы смыть с себя такие нежеланно–желанные прикосновения.

— Жаркая была ночка? — подмигивает таксист, отсчитывая сдачу.

— Что? — Андрей непонимающе смотрит в ухмыляющееся лицо водителя.

— Да это я так, — отмахивается тот, глупо ухмыляясь. — Завидую.

«На каждом шагу идиоты», — Андрей хмыкает, заходя в отель — его уже ждут — все прекрасно осведомлены кто он и с какой целью приехал. Администратор знакомит его с основными зонами отеля, с программой экскурсий и развлечений на ближайшие дни.

— Вы очень удачно приехали. На днях состоится самый зрелищный праздник на побережье в духе карнавалов Рио-де-Жанейро. Феерия развлечений, как раз к открытию курортного сезона. Вам обязательно надо посетить этот фестиваль, чтобы проникнуться колоритом наших традиций, — девушка улыбается и продолжает. — Будет грандиозное шествие по улицам города, в котором примут участие все желающие, а организации готовят платформы в соответствии с тематикой. Да и все два дня фестиваля обещают быть очень насыщенными.

— Конечно, — Андрей кивает и смотрит на бейджик администратора, — Юлия. Я ещё к вам подойду.

— Буду рада помочь, — девушка отходит к ресепшену, отмечая что-то в своем блокноте.

Андрей поднимется в лифте на нужный этаж — больше всего сейчас хочется оказаться в своём номере — принять душ, завалиться в постель и поспать ещё пару часов, чтобы ушла, наконец, эта муть из головы и, может быть, отпустило это неясное томление.