Мой вид любви (ЛП) - Эш Никки

Не желая терять времени, которое у него осталось до поездки и побыть как можно дольше рядом с сыном, он спросил у моих родителей, можно ли ему остаться со мной. Поскольку Эр Джей совсем маленький, он спит со мной в моей комнате. У меня есть детская кроватка, люлька и пеленальный столик для него. Мои родители предложили переделать комнату для гостей в детскую, но я не планирую оставаться здесь долго. У меня всё ещё есть свои мечты и цели, которых я хочу достичь, даже если мне пришлось сделать небольшой перерыв.

— Ты закончила учёбу, — произносит Райан, глядя на диплом, когда я выхожу из своей ванной. Как только мы вернулись домой, семья буквально оккупировала Эр Джея. Наши братья и сёстры спорили, кто будет держать его на руках следующем, и я использую это время, чтобы принять душ. Нет ничего лучше, чем принимать душ в собственном доме, в собственной ванне. Я оглядываюсь и вижу, что Эр Джей крепко спит в своей люльке, выглядя, как самое очаровательное маленькое чудо.

— Просто стажировка. У меня ещё осталось два года. Узнав, что беременна, я снова изменила свои планы. Но я приняла решение родить, а потом уже закончить все свои дела по учёбе.

Райан смотрит на меня, обводя взглядом моё тело, облачённое в пижаму. На мне удобные легинсы, которые легко скрывают шрам от кесарева, и свободный топ для кормления, который купила мне мама. Спереди он перекрещивается, а завязывается сбоку, что позволяет легко отводить лиф в сторону, когда необходимо покормить Эр Джея. Я съеживаюсь от того, что Райан видит. Я прибавила добрых тридцать фунтов (прим. пер. — 13.6 кг) за время беременности, о которых мама предупреждала, говоря, что не всё, что я ем нужно для ребёнка. Как только врач даст мне добро, я пойду в спортзал вместе с мамой, чтобы сбросить вес. Но сейчас… что ж, это я, и это совсем не та женщина, с которой он проводил время на пляже.

— Что? — смущенно спрашиваю я после нескольких долгих мгновений, когда Райан всё ещё не отводит взгляда.

— Тебе идёт быть мамой. Ты прекрасно выглядишь.

— О, да, — я закатываю глаза, забираясь на кровать, чтобы отдохнуть, пока Эр Джей спит. — Нет ничего сексуальнее женщины в топике для кормления грудью.

— Чертовски верно, — рычит Райан, присоединяясь ко мне на кровати. — Но не просто любой женщины. Тебя. Нет ничего чертовски сексуальнее, чем знать, что под этим топом твоя идеальная грудь, которая не только доставляла мне удовольствие… — он подмигивает, и я испускаю стон. Райан просто чёртов извращенец. — Но также обеспечивает нашего сына всеми необходимыми питательными веществами, — заканчивает он, и его лицо из кокетливого меняется на серьезное. От его слов моё сердце замирает, а щеки пылают. — Я мог бы смотреть на вас с Эр Джеем весь день, — его губы растягиваются в грустной улыбке. — У меня осталось всего девять дней. Мы можем просто остаться здесь втроём, чтобы я мог насладиться каждой секундой, проведённой с вами обоими?

Я знаю, что он шутит, но по тому, как его глаза впиваются в мои, думаю, что какая-то часть его была бы не против сделать это.

Райан наклоняется и заключает меня в объятия, и я опускаю голову ему на грудь. Мы больше не обсуждали его предложение или то, что ждёт нас в будущем, и за это я ему благодарна. Прямо сейчас единственное, на чём я могу сосредоточиться, — это просто быть мамой. Он не произносит ни слова, запуская пальцы в мои волосы. И внезапно всё волнения последних нескольких дней овладевают мной, усталость наваливается с новой силой, и под успокаивающий звук сердцебиения Райана я закрываю глаза и позволяю сну овладеть собой.

***

— Микаэла, — произносит мелодичный, но грубоватый голос. — Микаэла, ты должна проснуться, детка.

Детка? Почему кто-то называет меня деткой? И почему пытаются меня разбудить?

— Ну же, детка, тебе нужно проснуться ненадолго, чтобы покормить Эр Джея, а потом ты сможешь снова поспать.

От этих слов я подскакиваю на месте. Я — мама, и я должна кормить своего ребёнка.

— А вот и она, — говорит Райан, мягко улыбаясь. Он одет в чёрные баскетбольные шорты и серую футболку с надписью «АРМИЯ» спереди, его мускулистые бицепсы и предплечья выставлены напоказ, он держит нашего сына на руках, как будто самое драгоценное сокровище, с которым нужно обращаться с предельной осторожностью. Сын смотрит на своего папочку, сильно посасывая соску, как будто надеется, что если будет сосать достаточно усердно, волшебным образом из неё появится молоко. Хотя и очевидно, что сын голоден, но он всё равно выглядит довольным, и я его не виню. Райан умеет заставить почувствовать себя защищённым и спокойным, даже не прилагая особых усилий.

Прежде чем забрать у него Эр Джея, я протягиваю руку и беру свой телефон, делая снимок их двоих. Райан смотрит сверху-вниз на Эр Джея, любовь буквально сочится из его великолепных голубых глаз. Моё сердце наполняется радостью при этом зрелище, но быстро разрушается, когда я вспоминаю, что он совсем скоро уезжает, возвращается в Афганистан и вновь будет рисковать своей жизнью. Есть шанс, что он не вернётся, а если и вернётся, то в мешке для трупов.

Точно так же, как Йен…

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я увидела мужа в последний раз — он был холодным и безжизненным в гробу. Он даже не был в другой стране, рискуя своей жизнью. Просто тренировался, обычный прыжок с парашютом пошёл не так — совершенно не так.

«К сожалению, такое случается», — сказали они, так как будто сообщали мне о погоде, а не о смерти моего мужа.

— Микаэла, — произносит Райан, вырывая меня из моих мыслей. — Детка, ты плачешь, — он протягивает руку и вытирает слезу, о которой я и не подозревала.

Я смотрю на него и вижу только погибшего Йена. Возможно, Райан сейчас жив и здоров, но шансы на то, что он останется таким невелики, учитывая куда он уезжает и я должна защитить себя, чтобы если он умрёт, я могла быть сильной ради нашего сына. Теперь в опасности не только моё сердце, но и сердце Эр Джея.

— Ты в порядке? — спрашивает Райан.

— Нет, — выдыхаю я, забирая у него Эр Джея и прижимая его к своей груди. — Я думаю, будет лучше, если ты отправишься домой.

Глава 21

Райан

Это произошло так быстро. С быстротой щелчка выключателя мы словно перенеслись из Вегаса на Аляску. Она враз изменилась с тёплой и активной на ледяную и твёрдую. На секунду я впадаю в ступор от её слов, оказываясь чертовски сбитым с толку. Всё же шло хорошо. Мы отлично ладили — более, чем отлично. Вместе заботились об Эр Джее. Она даже обнималась со мной в постели. А потом «щелчок» и всё изменилось.

— У тебя нет причин спать здесь. Мы не вместе, и мне нужно личное пространство. Ты можешь приезжать в гости, — произносит Микаэла, и меня поражает её реакция — она в бешенстве.

Я знал, что это произойдёт. На самом деле, даже ждал этого. Я провёл с Микаэлой почти две недели, наблюдая, как она боролась за то, чтобы сделать простой шаг вперёд. Видел её сломленной и потерянной, и мне довелось наблюдать, как она двигалась вперёд шаг за шагом, пока снова не смогла уверенно стоять на ногах. Предполагать, что она резко станет идеальной для меня, было бы нелепо. У неё были планы, в которые я не входил. Именно поэтому я ушёл в тот день. Да, я позвонил и попросил её приехать ко мне в Техас пару месяцев спустя. Эгоистичный поступок с моей стороны. Я безумно скучал по ней, скучал по тому, что чувствовал рядом с ней. Но когда она сказала «нет», я не стал настаивать, потому что знал, что в этом нет ничего личного. Она защищала своё сердце.

Именно этим же она сейчас и занималась. Не знаю, что именно промелькнуло у неё в голове, но, судя по слезам в её глазах, это были либо мысли о Йене, либо о моём скором отъезде. Что бы ни было, это было достаточно для того, чтобы воздвигнуть стену, которую она возвела, чтобы защитить себя.

Я должен злиться, что она отталкивает меня, но тот факт, что Микаэла не упомянула о нашем сыне, заставляет моё сердце забиться сильнее. Она смирилась с тем, что я его отец и никуда не денусь, и она не пытается держать его от меня как можно дальше — только от себя, потому что, хотя она и не может защитить Эр Джея от всего на свете, она всё ещё может защитить себя.