Беременная невеста короля Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Это вызывает улыбку на моем лице. Как будто вся тяжесть, которую я ощущаю вокруг себя, внезапно спадает, это заставляет меня задуматься, что это за чувство?

Оливия поворачивается, чтобы уйти, но останавливается, заметив несчастное выражение моего лица.

— Все в порядке, миссис Шаров? — Спрашивает Оливия, наклонив голову.

Миссис Шаров. Теперь я действительно принадлежу Доминику.

Я делаю слабый жест рукой и говорю — Так много всего, Оливия. Я только что закончила читать хорошую историю, и теперь не знаю, чем заняться до конца дня.

— Какие у вас хобби, миссис Шаров?

— Я люблю готовить. Я люблю плавать, и я люблю читать книги.

— Я думаю, что первые два твои условия не позволяют. Но что касается третьей, тебе повезло. Я вижу, у тебя в руках хорошая книга. В кабинете мистера Доминика есть и другие. Они гораздо интереснее этой. Поверь мне. Я сама их читала.

У меня загорелись глаза при мысли о том, чтобы пойти в кабинет Доминика. Я думаю, не там ли он хранит все лучшие книги, из-за того, насколько они интересные.

Медленными шагами, чувствуя, что ноги налились свинцом, я направляюсь в кабинет Доминика.

Я начинаю просматривать каждую полку, переводя взгляд с одной книги на другую, наслаждаясь запахом старых книг. Действительно, это сокровищница. Мои пальцы останавливаются на некоторых старых классических произведениях, таких как Басни Эзопа и "Тысяча и одна ночь", затем переходят к нескольким произведениям Жюля Верна и Герберта Уэллса, и, наконец, к книгам о колдовстве и магии: "История современного колдовства и демонологии" сэра Филипа Ваггонера, "О том, как быть ведьмами и колдунами" леди Екатерины Медичи, "Ученик чародея" Генри Филдинга, "Темные искусства" и др. мир по Ньютону Роберта Бертона. Эти книги были написаны одними из величайших ученых конца девятнадцатого века, и само количество появившихся здесь книг наводит на мысль о человеке, который любит много путешествовать.

Мой взгляд перемещается на стол Доминика и обнаруживаю, что он пуст. Отсутствие пыли и то, насколько хорошо была обставлена комната, подсказывают мне, что горничные не преминули заглянуть сюда. Однако в комнате почему-то не хватает жизни, что заставляет меня задуматься, сколько времени прошло с тех пор, как Доминик посещал этот кабинет.

У меня заболел живот, и я почувствовала обычные толчки, когда жизни-близнецы внутри меня забеспокоились. Я сажусь за стол, чтобы отдохнуть, пока они немного не успокоятся.

Мой взгляд перемещается на не совсем закрытый ящик, и моя рука тянется вперед и открывает его.

Он заполнен старыми файлами, все из которых, похоже, связаны с работой.

Я уже собираюсь закрыть ящик, когда мой взгляд падает на папку, или, что более важно, на имя в папке, у меня перехватывает дыхание, когда я колеблюсь.

Я открываю папку, чтобы убедиться в том, что вижу. Положив ее на стол, я плавно провожу пальцем по надписи, как будто пытаюсь снова ознакомиться с его именем.

Я открываю первую страницу только для того, чтобы увидеть фотографию моего брата. Что файл Майкла делает в кабинете Доминика?

Я переворачиваю еще одну страницу и начинаю читать, у меня отвисает челюсть от того, что я обнаруживаю.

Глава 19 — Доминик

Так много нужно сделать, думаю я, просматривая папки на столе передо мной, время от времени заглядывая в документы на моем ноутбуке. Я никогда не оставляю работу, чтобы накопить такую кучу. Я мог бы поручить это кому-нибудь другому, но когда дело доходит до перекрестной проверки финансовых счетов и поставок, что ж… Я едва ли кому-то доверял это.

Было ли это беспокойно? ДА. Требуется ли для этого чрезмерное количество мозговых усилий? Абсолютно. Вот почему в таких начинаниях одиночество является моим другом, в эти моменты мои люди и горничные хорошо поступают, что не мешают мне работать, оставляя меня в покое.

Поглощенный работой, я слышу приглушенный голос за дверью, но предпочитаю проигнорировать его. Скорее всего, ничего особенного. Возможно, с чем-то нужно разобраться — отсюда и суматоха за моей дверью.

Все в порядке, заверяю я себя.

Воцарилось молчание, но ненадолго.

Дверь кабинета открывается, и я на мгновение закрываю глаза, гадая, кто может быть таким смелым. Кто, на самом деле, осмелился ворваться в мой кабинет без моего разрешения?

Готовый сделать несчастному самый суровый выговор в его жизни, наказание, пронизанное болью, я открываю свои усталые глаза и вижу, что Майя направляется ко мне со странным блеском в глазах.

Наглость! Она знает о моей репутации, но тот страх, который она когда-то испытывала по отношению ко мне, начал рассеиваться. Я хочу списать это на беременность и множество других причин. Возможно, гормоны.

Но я почему-то знаю, что это другое. У нее понимающий взгляд… одно требовательное объяснение.

На ее лице отражается эмоция, похожая на гнев, нет, это не гнев, а незнакомая раздражительная ярость, к которой я привык. Я никогда раньше не видел такого решительного выражения на ее лице, и оно опасно близко к ужасающему, по крайней мере, тревожащему.

Однако, несмотря на мое беспокойство, мой взгляд падает на ее живот. Почему? Почему она так взвинчена в своем состоянии? Она не заботится ни о себе, ни о ребенке? Должно быть, что-то очень не так.

Я заставляю себя подняться на ноги. — Тебе не следует так волноваться, это вредно для детей.

Майя подходит к столу и останавливается лицом ко мне.

— Ладно. Очевидно, у тебя что-то на уме. — Я вздыхаю и указываю на стул напротив стола. — Успокойся. Присаживайся.

Майя презрительно смотрит на сиденье, затем переводит взгляд на меня, ее глаза сверкают. — Я размером с гребаного кита! Я сломаю этот чертов стул. — Фыркнув, она бросает папку на стол передо мной.

— Что, черт возьми, это такое? — Спрашиваю я, мое терпение иссякло. Однако файл выглядит знакомым, и я внезапно понимаю, что это.

Она узнала правду.

— Это мой брат. — Майя кладет руку на талию. — Что, и, пожалуйста, будь честен, произошло в день его смерти? Я не хочу лжи.

Я просматриваю файл, затем возвращаюсь к Майе. Сев, я шумно выдыхаю воздух, о котором и не подозревал, что сдерживался. Почему, и как, у нее оказалось досье о смерти ее брата такого давнего времени?

Я сижу, гадая, как она об этом узнала. В мои обязанности не входит объяснять смерти, в которых я не принимал участия. Люди, которых я убил, исчезли, как будто их никогда и не существовало. Но это… Как это всплыло на свет?

— Какого хрена? Ты была в моем кабинете? — Я стискиваю зубы, и она усмехается.

— Проблема не в этом. — Она хмурится, вскинув руки. — Отвечай на мой вопрос!

Мои руки сжимаются в кулаки, но я не шевелюсь. Черт. Мне следовало быть осторожнее. Следовало отдать приказ не подпускать ее к кабинету или, по крайней мере, держать его надежно запертым.

— Доминик!

Я глубоко вздыхаю и пристально смотрю на нее. — Я не планировал рассказывать тебе до тех пор, пока ты не родишь. Я не хотел подвергать опасности твою жизнь и жизнь близнецов ненужным беспокойством. Ты знаешь, как такие новости могут повлиять на здоровье.

— Мне все равно, — выплевывает она. — Что случилось? Как ты замешан в этом, потому что, да поможет мне Бог…

— Майя. Расслабься.

Ее рот резко закрывается, хотя гнев, и обида, как я понимаю, так и не покинули эти прекрасные зеленые глаза.

— Все, что я тебе сказал, было бы всего лишь предположением, но… Полагаю, я могу показать тебе. — Я тянусь к ящику, выдвигаю его и нахожу диск с надписью "Камень".

Это не просто запись. Это запись с камер видеонаблюдения в момент смерти брата Майи.

Я нажимаю кнопку на боковой панели своего ноутбука, и лоток для компакт-дисков выдвигается. Поставив диск в лоток, я нажимаю ту же кнопку, и лоток скользит обратно в гнездо.