Звезда+1 (СИ) - Салах Алайна

— Какие планы после? Я немного расслабляюсь между съемками. Не хочешь мне в этом помочь?

Со вздохом оглядываю безупречное лицо и красиво упакованные сиськи и мотаю головой:

— Неа, не хочу.

Вот они, будни троекратного чемпиона мира: выпить виски в компании озабоченного штурмана, по возвращению домой прочитать книжку сыну, выслушать младенческие наставления о том, как было бы лучше, если Аврора жила с нами и снова уныло передернуть. Затянувшийся день сурка, блядь.

— Ну как хочешь, — фыркает оскорбленный Секрет Виктории, до которой наконец дошло, что мой пенис не настроен на гостеприимство. — Хорошего вечера.

А пока Барбара, цокая каблуками, уносит свой подиумный зад, делаю пятый глоток под разочарованный голос Роба:

— Ну ты и мудак.

Чемпион мира, дрочила, мудак и импотент. Я чертовски многолик.

Киваю в знак согласия и прошу непрерывно глазеющего на меня официанта принести счет. Хочется домой.

— Кстати, а почему ты до сих пор не дал интервью? Я устал за тебя отдуваться.

А хрен его знает. У меня какая-то ментальная апатия наступила. Словно долго к чему-то стремился, а когда получил, то не знаешь, что с этим делать. В третий раз стал чемпионом и что дальше? Как и раньше тусить по барам и скалить зубы в журналистские камеры? Это я проходил дважды и в третий раз так уже не вставляет. Трахать телок, раздвигающих ноги при звуке моего имени? Они же не со мной трахаются, а с моим титулом. И если раньше меня это устраивало, то сейчас почему-то нет. Все стерва-Котенок и ее волшебные сиськи. Словно в мозги и в трусы кошачья шерсть забилась.

— Нет, времени, бро. — пожимаю плечами, после чего Роб напускает на себя вид гуру психоанализа и подается вперед:

— Это все из-за секси-няни, да? Так и знал, что ты ее трахнул.

— Заткнись, — откликаюсь беззлобно и делаю финальный глоток. Пора остановиться, а то Майкл останется без автомобильной сказки.

— Да позвони ты ей, бро. Девка улет, и Майк ее обожает.

— Я написал ей сообщение. — выдавливаю из себя признание, которое кислотой выжигает мне внутренности. — Она не ответила.

Роб смотрит на меня как заспиртованную четырехглазую жабу в музее кунсткамеры. С жалостью и отвращением.

— Какой же ты убогий, чувак. Какой следующий шаг? Начнешь подкладывать записки под дверь?

Блядь, я предложил ей встречаться и написал сообщение. Этого что, мало?

— Она молода, чувак. Учится в университете. У нее вся жизнь впереди. В один прекрасный день она решит, что ей надоело нянчится с чужим ребенком, или захочется кого-нибудь помоложе. У нас разница восемь лет.

— Ты за своего преждевременного сдохшего дружка что ли переживаешь? — насмешливо щурится Роб. — Что не сможешь жарить няню до семидесяти? Ей тогда за немного за шестьдесят будет, может, и у нее пыл поуменьшится.

— За это я не переживаю, — рявкаю я и мои оскорбленные трах-возможности. В семьдесят стать импотентом? Еще чего.

— Тогда я тебя не понимаю. В кои-веки появилась телка…. — Роб ловит мой предупреждающий взгляд и смущенно откашливается: — девчонка, из-за которой ты только что на моих глазах совершил самый мудацкий поступок, отвергнув домогательства модели нижнего белья, и что делаешь ты? Ссышь прямиком в свои дизайнерские брюки.

— Ты не понимаешь…

— Чего я не понимаю? Что после твой сучки — жены ты остерегаешь баб? И чего, сдохнешь в одиночестве и лишишь Майкла возможности когда-либо иметь мачеху с шикарной задницей и классными сиськами?

— Хватит проповедей, чувак. — вкладываю в счет сотку и поднимаюсь. — Барбара еще здесь на случай, если твой крошечный член хочет попытать счастья. Она сейчас как раз чувствует себя отверженной и тебе вполне может обломиться.

— Спасибо за совет, бро. — несется мне в спину. — А надо моими словами все же подумай.

Я возвращаюсь домой на такси, едва не свихнувшись от бесконечного трепа водителя, который как назло оказался фанатом авторалли и узнал меня даже несмотря на натянутую по глаза бейсболку. Кажется, и правда пора завязывать играть улыбчивого имбецила на публике и начать открыто слать на хер всех неугодных. Чемпион мира я или нет?

Захожу в одинокую пустоту гостиной и обнаруживаю притаившуюся на диване Мисс Барашкис.

— Ваш сын уснул, мистер Гаррисон, — блеет дрожащим голосом, вскакивая на копытца. — Вам нужно что-то еще или я могу идти?

— Идите. — машу рукой. На хрена я вообще ее нанял, если она меня даже в темноте бесит.

Барашкис, цокая пятками так быстро улепетывает к выходу, словно не может поверить, что вышла из моего дома живой. Оставшись один, откидываюсь на диван и несколько минут таращусь в глухой экран телевизора, после чего достаю трубку и звоню своему Тедди, своему бывшему вагинопоставщику, на котором в виду моей свалившейся эректильной моногамии остались лишь скромные обязанности агента.

— Тедди, Спорте Анлимитед все еще хотят интервью со мной?

Не дослушав эмоциональное повествование о том, как хотят и не только они, прошу Тедди заткнуться и резюмирую:

— Скажи, что я готов. — И чтобы уберечь уши от его радостного верещания, вешаю трубку.

28

Аврора

— За начало учебы! — радостно восклицает Тэмми, ударяясь бокалом вина о мой увесистый стакан с пивом.

Бормочу «угу» и делаю затяжной глоток. Все-таки этот Гиннес ужасное пойло. Молочный коктейль со взбитыми сливками пришелся бы мне по душе гораздо больше, но мне вроде как двадцать два, на часах девять вечера, и мы тут начало учебы отмечаем. Значит, буду давиться.

— Как поживает тот симпатичный блондин, который за тобой ухаживал? Кэйси, кажется?

Последние две недели Тэмми только и делает, что спрашивает меня про каждого парня, когда-либо обратившего на меня внимание, а так как девчонка я хоть куда, отвечать приходится много, и мне это порядком поднадоело. Разумеется, подруге я об этом не скажу, потому что знаю, что подобное занудство продиктовано исключительным беспокойством обо мне. Так Тэмми деликатно напоминает, что в моей жизни есть куча парней помимо звездули, готовых осчастливить меня дозой заботы и тестостерона. Жаль, что нельзя нажатием кнопки стереть человека из памяти, а то обязательно обзавелась бы черным костюмом и говорящим мопсом.

— Эй, — Тэмми сочувственно круглит глаза и гладит мою руку как любимого хомяка. — Одного не пойму — если ты так страдаешь, почему не ответила на его сообщение.

— Потому что я оскорбленная влюбленная женщина с четвертинкой мозга. Мои поступки не поддаются логике. — и в подтверждение своих слов осушаю половину содержимого стакана и морщусь. — Видишь? Страдаю, но пью.

— Я думаю, ты могла бы быть к нему лояльнее. — не обращая внимания на мою мини-демонстрацию, продолжает Тэмми. — Все-таки на его плечах лежат обязанности отца, и он должен думать не только о себе.

— Ты повторяешь слова Хейдена. Чья ты подруга, моя или его?

Тэмми хихикает и делает глоток вина. Выпьет еще один и мне снова придется тащить ее на руках домой. Хорошо, что весит она не тяжелее сетки с апельсинами.

— Ты все же подумай над моими словами. — наставляет подруга заплетающимся языком, когда я помогаю ей вылезти из такси рядом с домом родителей. — Может быть твоей звездуле требовалось время, чтобы понять, что он жить без тебя и твоих прекрасных голубых глаз жить не может. ĸнигoеd.нет

Тэмми оглядывает мое лицо взглядом влюбленного лемура и гладит по щеке: — Я говорила тебе, что у тебя самые красивые глаза на свете? Красивее, чем у Йена Сомерхолдера.

Вино для подруги как приворотное зелье — с ним она ее необъятная способность любить принимает поистине чудовищные формы.

— Иди уже спать, — быстро целую ее в щеку. — А то этот индус за рулем уже дыру мне в затылке сделал.

Тэмми ковыляет к дому, а вновь забираюсь в машину и под зажигательные завывания индийских хитов еду домой. Бросив сумку в прихожей и избавившись от чертовых балеток, вхожу в гостиную и обнаруживаю маму, сидящую на диване перед телевизором и Кэрри, которая возится на полу со своей Барби. Эта кукла редкая скандалистка: я то и дело слышу, как она ругает беднягу Кена за то, что тот не умеет плавать или упрекает в том, что ей не нравится его прическа. Чую, будущему парню Кэрри понадобятся стальные яйца.