Хранитель (СИ) - Вакина Ася

Мисс Невитли тотчас встрепенулась и вся подалась назад.

— Нет, — поспешно воскликнула она и уже более спокойно добавила: — Нет.

Катарина внимательно посмотрела на нее, но так ничего и не смогла понять. Спустя минуту Юлия заговорила приглушенным шепотом, постепенно сбиваясь и едва не заикаясь:

— Мисс Катарина, я… боялась его, — сделала она признание. — Не мне говорить вам о его внешности. Согласитесь… согласитесь, в нем было что-то бунтарское, даже демоническое. Эти черные волосы, глаза цвета бури, а рост и казавшаяся нечеловеческой сила, которой он обладал… Я однажды видела, как он, шутя, согнул железный прут толщиной в палец. Я боялась его, хотя… хотя не думаю, что он причинил бы мне вред, я имею виду физический, но… — девушка не могла сдержать эмоций и закрыла лицо руками, а через пару секунд снова принялась рассказывать: — Дело в другом, понимаете, в другом. Мы с ним познакомились на рауте в честь юбилея отца, вы тоже там были.

— Да, была, но я что-то не могу припомнить, чтобы там был Родриго.

— Он пришел поздно, к концу ближе. И сразу ко мне. Как только нас представили, он больше от меня не отходил, — Юлия замялась. Катарина участливо кивнула, понимая, как трудно делать такие признания. — Не отрицаю, мне были приятны его ухаживания, его внимание. Я видела, как к нему тянутся люди. Но в то время мне нравился другой молодой человек. Ну, вы понимаете, о чем я говорю?

— Прекрасно понимаю.

По мере ее рассказа беспокойство в душе Катарины Кабье росло. Слова Юлии меньше всего походили на кокетство юной леди. В ее глазах был страх, не наигранный, а самый настоящий. И это настораживало и не нравилось Катарине.

— Потом ухаживания Родриго… стали более настойчивыми, даже навязчивыми. Вы не представляете, какой тут начался кошмар. Я и не думала, не предполагала, что человек способен так любить… — Юлия Андреевна сглотнула подступивший к горлу ком. — Его любовь обжигала, была наказанием… Он ревновал ко всем, никого не подпускал ко мне, начал преследовать. Куда бы я ни пошла, он непременно был там. А потом стал угрожать.

Зная буйный характер месье Берне, Катарина не сильно удивилась словам Юлии. Родриго, если сильно чего-то хотел, мог пойти на любой рискованный шаг. Он и в самом деле был немного необуздан, этого нельзя не признать.

— Угрожать вам? — уточнила Катарина.

— Нет, нет, — поспешила разуверить девушка. — Я говорила, он не причинял мне вреда. Он угрожал тем молодым людям, что добивались моей дружбы. Мне он только говорил… — она нахмурилась, и ее высокий лоб прорезали морщинки. — Говорил разные слова, на которые я сначала не обращала внимания, а потом сочла его едва не сумасшедшим. О нет, он не был сумасшедшим, — Лицо Юлии сделалось белее снега.

Катарине стало жаль девушку.

— Что он говорил?

Она вздрогнула.

— Сейчас я уже смутно помню. Я всегда стремилась забыть эти слова. Например, что мы с ним одной крови, что я предназначена ему высшими силами, что мы повязаны более крепкими узами, даже большими, чем брачные… Что я не смогу убежать, что все равно буду только его… И когда он все это говорил, то его глаза горели таким огнем… — она поморщилась и внезапно бросила: — А потом он неожиданно умер.

— По-моему, так до конца и не выяснили, что послужило причиной смерти?

— Нет. Следствие ничего не установило.

Катарина хорошо помнила, сколько слухов и кривотолков породила смерть Родриго Берне. Она была внезапной для всех, как для его соратников по политической работе, так и для едва знакомых ему людей. Это была большая потеря.

— Вы только не подумайте, мисс Кабье, я не желала его смерти, но, да простит меня Господь, я вздохнула с облегчением, — девушка еще не закончила свой рассказ. — Так я тогда по наивности думала. Однако, самое страшное началось после смерти Родриго.

Катарина вздохнула и поняла, что просто необходимо выпить по чашке чая, извинившись, отправилась на кухню. На улице начался дождь, мелкий и назойливый, отчего в квартире стало серо и тоскливо.

Когда она вернулась в комнату, то обнаружила, что Юлия, не мигая, смотрит в окно.

Катарина покашляла и протянула ей чашку с дымящимся чаем:

— Выпейте. Он настоян на травах, и вас успокоит.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Я могу продолжать?

— Да, конечно.

Юлии было трудно говорить.

— Так вот… на этом месье Берне не успокоился. Я сейчас, как никогда раньше, понимаю смысл его слов. Тех самых, где он говорил, что мы будем вместе, — она сделала маленький глоток и поставила фарфоровую чашечку на столик. — Я не знаю, да и никогда не интересовалась, где он познакомился со своим другом. Вы знаете, что у него был друг — африканец?

Что-то неприятно кольнуло сердце, и Катарина отрицательно покачала головой.

— Впервые слышу. Что за друг? — постаралась, чтобы голос, как и прежде, звучал спокойно.

— Его зовут Альтобато Сальконе, он студент, учится в Сарбозе, скоро будет защищать диссертацию. Он уроженец, по-моему, Улоту, я точнее сказать не могу.

Дело принимало неожиданный поворот. В истории явно были замешаны любовь и страсть. Но что-то подсказывало и о другой стороне монеты.

— Когда умер Родриго, месье Сальконе пришел ко мне через три дня. Наш разговор был ужасен, ужасен… — больше Юлия сдерживаться не могла и разрыдалась.

Катарине пришлось прибегнуть к успокоительным средствам. Сначала она хотела отправить девушку домой, но потом подумала, что Юлия пришла вовсе не для того, чтобы просто рассказать свою историю. И в душу закрались сомнения, что на этом повествование не закончилось.

И не ошиблась. Юлия приняла платок, смахнула последние слезы, глубоко вздохнула и сказала:

— Не сочтите меня за помешанную и, прошу вас, не смейтесь надо мной. Я уверена, убеждена, что этот Сальконе — колдун.

Катарина на тот момент уже ожидала услышать нечто подобное.

— Почему вы так решили, Юлия? — осторожно поинтересовалась она.

Мисс Невитли облизнула пересохшие губы.

— Видите ли, он тоже считает, что я принадлежу месье Берне и больше никому. Он так и сказал: "Вы не сможете уйти от Судьбы. Судьба за вас все решила. Ваша судьба — Родриго Берне, мой друг". Я не преувеличиваю, это его дословная реплика.

Она посмотрела на Катарину с такой надеждой, что та не могла не сказать:

— Я вам верю. И что было дальше? Месье Сальконе что-то начал предпринимать, верно?

Юлия закивала головой.

— Да. Все… — она выдержала паузу, — все покинули меня. Но я бы так не расстраивалась, если бы не одно ужасное обстоятельство. Те молодые люди, которые были близки мне, к кому я испытывала симпатии, начали или заболевать, или с ними что-то случалось или… Один пропал без вести. Вацлав Рене…

Катарина слышала об этом. Два месяца назад, ровно месяц спустя после смерти Берне, месье Вацлав вышел из отеля, в котором проживал и не вернулся. Об этом даже писали газеты.

— А что вы хотите от меня? Я не знаю месье Сальконе и не могу на него никак повлиять.

— Помогите мне, — в ее голосе было столько отчаяния, что Катарина невольно содрогнулась. — Я знаю, вы можете, можете. Я не хочу умирать.

Катарина взяла руки Юлии в свои, они дрожали.

— И не умрете, с чего вы это взяли? — попыталась ее переубедить. Кем бы ни был Альтобато Сальконе, ему удалось запугать бедное дитя до такой степени, что она уже думала о смерти. А это хуже всего. — Лишь только потому, что Родриго мертв, вы решили, что тоже умрете? Нельзя быть такой наивной, Юлия. Вы образованная молодая девушка, а так подвластны всякого рода суевериям, что…

Мисс Невитли вырвала руки из рук Катарины и заключила их в свои холодные ладошки.

— Нет, нет, как вы не можете понять, — вскричала она. — Мне нужна ваша помощь. Только вы мне в состоянии помочь. Мой отец много рассказывал о вашем деде, о тех чудесах, что он творил, о тех людях, которым помог. И вы можете… Дар передается, я уверена… Я не хочу умирать…

На этот раз Катарине стоило большого труда, чтобы успокоить девушку. Юлия стала очень нервной, неудивительно, что она так легко поддавалась внушению.