Его сокровище (ЛП) - Росси Эмилия

— Рискуешь опоздать, — пробормотал Ромео.

— Нет смысла задерживаться, — ответил я.

Пожилая женщина, работающая в церкви, проводила нас к алтарю, возле которого ждал священник. Половина моих людей заняла пустые скамьи на стороне жениха, остальные расположились по периметру. Скамьи справа от меня были заполнены гостями невесты. Я был удивлен тем, как мало людей пришло, учитывая настойчивость Рустика по поводу проведения свадьбы в его городе. Пахан сидел на передней скамье и кивнул мне. Я оставил этот жест без ответа. Я ожидал, что он поведет свою дочь к алтарю, но, возможно, у русских другие традиции.

Жена Рустика сидела рядом с ним. Женщина была худой, и в ее глазах читалась пустота, хотя платье заставило меня дважды моргнуть. Единственное слово, чтобы его описать, было «кричащее» — ярко-оранжевое с рюшами на шее. Рядом с ней сидела красивая девушка с темно-каштановыми волосами, вероятно, сестра Софии. Она встретилась со мной взглядом и не отвела его.

Интересно.

Зазвучала музыка, и задние двери церкви распахнулись. Солнце светило через витражное окно, создавая ореол света вокруг молодой женщины, сидящей в инвалидной коляске.

Я сохранял бесстрастное выражение лица, отказываясь смотреть на Рустика, который явно утаил эту информацию о своей дочери. Что еще скрывал этот ублюдок? Думал ли он, что я отверг бы предложение о браке, если бы знал? Я почувствовал присутствие Ромео рядом и почти слышал, как он сказал:

— Может, поэтому тебе стоило встретиться с ней заранее.

София катилась по проходу, ее кружевная фата волочилась позади, а на лице застыла напряженная улыбка. На фотографии она была прекрасна, но вживую от нее захватывало дух. Волосы, подобно золоту, обрамляли нежные черты лица, и я не мог оторвать взгляда от полных губ. Когда ее голубые глаза встретились с моими, я почувствовал странный электрический разряд, такой сильный, что он почти прорвал мою маску бесстрастности.

Платье Софии пышно раздувалось вокруг ее колен, затрудняя управление инвалидной коляской. Странное, неприятное чувство возникло у меня в груди, при виде того, как она в одиночку пробирается к алтарю. Я сказал себе, что это потому, что теперь она королева мафии и должна выглядеть сильной перед моими людьми.

Наконец София добралась до алтаря, и я освободил место рядом с собой. Она бросила на меня робкий взгляд, а затем посмотрела на священника. У меня возникло странное желание потребовать, чтобы она снова посмотрела на меня.

Священнику было приказано провести церемонию как можно быстрее, поэтому вскоре мы перешли к обетам. Он прочистил горло, бросив на меня тревожный взгляд, прежде чем взглянуть на свою бумагу.

— Маттео Росси и София Иванова, пришли ли вы сюда, чтобы вступить в брак без принуждения, свободно и от всего сердца?

— Да, — сказал я.

— Да, — ответила София. Ее голос был нежным и сладким, и я почувствовал странное ощущение в груди.

— Готовы ли вы, следуя по пути брака, любить и уважать друг друга до конца своих дней? — продолжил священник.

— Готов, — сказал я, и София эхом повторила мой ответ.

— Готовы ли вы с любовью принять детей от Господа и воспитать их согласно закону Христа и его Церкви?

Когда я взошел на пост Дона тринадцать лет назад, я знал, что создание наследников — часть моей ответственности. Но перспектива иметь детей никогда не казалась мне такой реальной, как сейчас, когда рядом со мной была прелестная маленькая невеста.

Мы с Софией ответили утвердительно.

Далее последовали клятвы. Когда священник спросил Софию, клянется ли она «любить, уважать и слушаться» меня, ее челюсть сжалась. Ее глаза метнулись к отцу, а затем ко мне. Я видел войну внутри нее, ее глаза были настолько выразительны, что я практически слышал ее мысли.

Священник прочистил горло, и она раздраженно вздохнула, прежде чем ответить:

— Да.

Черт, это было… мило.

Этого почти хватило, чтобы заставить меня улыбнуться.

4

СОФИЯ

— Согласна, — произнесла я.

Вот и все. Пути назад нет.

Настало время обменяться кольцами. Я на мгновение запаниковала, поскольку у меня не было кольца для Маттео, но он достал обручальные кольца для нас обоих. Я улыбнулась ему с благодарностью, и что-то напряглось в его челюсти. Моя улыбка погасла, и меня скрутило от дурного предчувствия. Неужели мой муж уже ненавидит меня?

Священник благословил кольца, и Маттео надел простое золотое кольцо мне на палец. Вспышка разочарования пронзила меня, но я подавила ее. В детстве я часами обводила свои любимые кольца в ювелирных каталогах, которые доставала из мусора после того, как мама их выбрасывала. Я мечтала о кольце в стиле ар-деко с большим бриллиантом в центре и маленькими камнями вокруг. Но в этой свадьбе не было ничего из того, что я представляла в детстве. Ни платье, которое выбрала моя мать, хотя оно и доставляло ужасные неудобства в моей инвалидной коляске. Ни список гостей, состоящий в основном из старых и влиятельных людей Братвы. Ни жених.

Честно говоря, даже если бы у меня был выбор, я не смогла бы выбрать более привлекательного мужа. Фотографии, которые мы с Милой нашли, не передавали всей его красоты. Маттео был невероятно красив. Его темные волосы были небрежно растрепаны, что контрастировало с его строгим и безупречным видом. Его костюм (не смокинг), был безупречно скроен и подчеркивал его высокое мускулистое тело. Но я всегда мечтала выйти замуж за человека, который будет меня любить. Или хотя бы за того, кому я нравлюсь. Я сглотнула комок в горле, надевая простое золотое кольцо ему на палец, ощущая прикосновение его шершавых кончиков пальцев к моей коже.

Я подписала свидетельство о браке твердой рукой, хотя внутри у меня все дрожало. Я решилась взглянуть на своего теперь уже мужа, но он смотрел прямо перед собой с тем же бесстрастным выражением, которое было на его лице с момента моего появления в церкви. У меня никогда не получалось контролировать свои эмоции, что сильно огорчало моего отца. По его словам, я была слишком открытой, слишком уязвимой, слишком жалкой. Я не знала, впечатляться ли мне или бояться способности Маттео скрывать свои чувства.

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — сказал священник, завершая церемонию.

Я застыла.

О нет, о нет, о нет.

Маттео придется наклониться, чтобы поцеловать меня, но это было бы унизительно для дона мафии. Выражение его лица оставалось неизменным, когда он наклонился, взял мой подбородок большим и указательным пальцами и прижался губами к моим. Поцелуй был нежным, едва уловимым, но его прикосновение было электрическим и оставило меня желать большего. Все закончилось слишком быстро. Мой муж кивнул священнику, прежде чем наконец встретиться со мной взглядом, и кивнул в сторону выхода.

— Нам пора.

Я сглотнула. У нас не было запланированного торжества. Мой отец никогда не захотел бы выставлять напоказ свою неполноценную дочь. На церемонию он пригласил только ближайший круг, тех, кто знал о моей инвалидности. Но я все равно надеялась, что у меня будет больше времени на прощание. Я кивнула и повернула коляску, чтобы вернуться по проходу. Остановившись возле скамьи, где сидела моя семья, я протянула руку Миле, которая протиснулась мимо наших окаменевших родителей, чтобы присоединиться ко мне. Маттео шел впереди, пока не понял, что меня нет рядом. Он остановился и повернулся ко мне. Я прикусила губу, не желая его злить, но не могла уйти, не попрощавшись с сестрой.

— Похоже, мы уходим прямо сейчас, — сказала я, крепко сжав ее руку.

Она кивнула, ее подбородок дрожал. Я сильнее сжала ее руку, чтобы сдержать слезы. Она наклонилась и обняла меня.

— Не позволяй ему помыкать тобой, София. Ты слишком добрая для своего блага, — прошептала она.

— Хорошо, — прошептала я в ответ.

Я всегда умела заступаться за Милу, но никогда не могла постоять за себя. Видимо, пришло время научиться.