Когда она расцветает (ЛП) - Сэндс Габриэль

Я открываю маленькую металлическую коробочку, спрятанную за бутылкой из-под виски, и достаю успокоительное. По опыту знаю, что в растворенном виде он безвкусен. Я наполняю два стакана минеральной водой, раздавливаю таблетку между указательным и большим пальцами и сыплю порошок в один из стаканов. Пузырьки маскируют любые остатки.

— Я так рада, что ты в порядке, Мартина, — говорит Але позади меня.

Я должен остановиться и сделать глубокий вдох, чтобы не ударить ее по лицу. Как она смеет произносить имя моей сестры таким лживым ртом?

Она смотрит на меня. Я протягиваю ей воду с наркотиком и снова улыбаюсь. Клянусь, каждый стоит мне года жизни. Такое ощущение, что на моем лице вырезана рана.

Я беспокоюсь, что она будет пить стакан дольше, чем я могу себя контролировать, но она делает мне одолжение, выпивая все за один раз. У нее легкая дрожь в руках. Я представляю, как связываю их грубой веревкой и наблюдаю, как она истекает кровью, борясь с оковами.

Мартина делает маленький глоток и поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Она ждет моих указаний. Моя милая, нежная сестра.

Когда она вернулась ко мне, я поклялся ей, что заставлю виновных заплатить за то, что они сделали с Имоджин и с ней. Она не знала, кто ее забрал. Они вырубили ее после того, как застрелили Имоджин, и когда она пришла в себя в том подвале, успокоительное еще не полностью выветрилось, и ее воспоминания об этом человеке были смутными. Но она вспомнила женщину. Та самая, которая казалась сообщницей, пока не застрелила похитителя и не помогла ей сбежать.

Мари не знает, почему женщина помогла ей, но я прожил достаточно долго, чтобы знать, что в нашем мире бескорыстные добрые дела так же редки, как тихая ночь на Ибице. Никто не делает ничего подобного, если это не в его личных интересах. У Але, должно быть, был скрытый мотив, когда она освободила мою сестру.

И я сделаю все, что нужно, чтобы понять это.

Але откидывается на стул.

— Я чувствую себя странно, — говорит она, когда ее веки начинают опускаться.

О чертовом времени.

Я встаю перед ней на корточки и обхватываю руками подлокотники кресла. Я не доверяю себе прикасаться к ней прямо сейчас. Мартине не нужно видеть, как ее брат справляется с никчемными лжецами.

— В чем дело? — я спрашиваю.

Ее голова болтается, прежде чем ей удается поднять ее обратно. — Я не чувствую ног и рук.

Впервые с тех пор, как Мари закричала, я позволяю маске упасть. Але медленно хмурится, когда она видит мое выражение.

— Дамиано… что со мной происходит?

— Успокоительное распространяется по кровотоку.

Страх вспыхивает в ее глазах, и на мгновение она выглядит такой испуганной, что я чувствую слабый приступ жалости. Но потом я вспоминаю, кто она такая, и раздавливаю эту жалость, как назойливую муху. — Ты обещала мне объяснение.

Она пытается кивнуть. Ее подбородок упирается в грудь. Я запускаю пальцы в ее волосы и поднимаю ее голову, чтобы посмотреть на меня.

— Мне не нужны твои обещания, — шепчу я. — Я вытяну из тебя всю правду до последней капли.

Ее тело полностью обмякает. Позади меня Мартина сдавленно всхлипывает.

Я отпускаю Але, но, когда она начинает соскальзывать со стула, я поднимаю ее, пока она не упала на землю. Не потому, что меня волнует, что ей будет больно, а потому, что я не могу рисковать тем, что она ударится головой и потеряет память. Во-первых, мне нужно получить всю информацию, скрытую в его пределах.

В дверях появляется Рас. Его взгляд скользит по Мартине и мне, прежде чем остановиться на теле в моих руках.

— Мне вызвать врача?

Грубо говоря, я передаю ему Але. — Нет. Оказывается, она жена убийцы, похитившего Мари. Отведи ее в мой дом и поместите в охраняемую комнату.

Брови Раса взлетают вверх. — Черт.

— Ты был прав, — говорю я. — Я должен был быть более осторожным, но теперь мы, наконец, выясним, кто стоит за всем заговором.

Рас смотрит на нее. Внезапно мне хочется вырвать ее из его объятий, но я отгоняю нелепое чувство.

Мы спали вместе. Один раз. Я никоим образом не чувствую к этой женщине ничего, что могло бы поставить под угрозу мою возможность допросить ее.

— Что я скажу ее друзьям? Все они запланированы на сегодняшний вечер.

Я перехожу к своему столу. — Скажи им, что она покинула остров.

— Они не поверят.

— Тогда делай свою гребаную работу.

Я встречаю жесткий взгляд Раса. Он не обиделся на мой тон. Это хуже. Он обеспокоен.

Я смотрю на часы.

— Уже почти восемь. Мартина, я обещал отвести тебя на урок танцев, — грубо говорю я. Краем глаза я вижу, как моя сестра встает. Она почти не сказала ни слова с тех пор, как увидела Але.

— Я могу пропустить это, — говорит она, не сводя глаз с женщины, находящейся без сознания, которую держит наш кузен. — Мне показалось, что я видела ее, когда приземлилась в Барселоне, но я так устала, что была уверена, что мне это показалось.

Воспоминание о том дне, когда Мартина вернулась, врезается в меня. Я никогда не видел свою сестру такой разбитой. Это напугало меня. Мысль о том, что ее уже нет в живых, была так тяжела для меня, что я даже в тот день отказывался ее принимать.

— Я хочу, чтобы ты пошла на урок. Сеньорита Перес ждет тебя, — говорю я. Моя сестра все еще лечится, и ее прогресс был тяжелым. Мне только что удалось убедить ее вернуться на уроки танцев на этой неделе.

Мартина дергает рукава своего свободного льняного топа, но я знаю, что она больше не будет протестовать. Моя сестра неизменно послушна мне. — Хорошо. Я пойду.

В ее голосе есть грустная нотка, от которой у меня сжимается сердце.

— Эй. Подойди сюда на секунду. — Я широко раскрываю руки.

Она входит в мои объятия и прижимается щекой к моей груди.

— Прости, что я кричала, — бормочет она. — Я не могла поверить, что это была она. Что она здесь делает, Дем?

— Она работает… работала здесь.

— Она искала меня?

— Не знаю, но я узнаю. — Я целую ее в макушку. — Теперь ты в безопасности. Эта женщина не причинит тебе вреда.

Сестра отходит. — Я не думаю, что она хотела причинить мне боль. Я не думаю, что они с мужем ладили.

Я молчу. Моей сестре не нужно знать, как легко опытному преступнику разыграть невинный поступок. Мартина родилась в самой смертоносной семье в системе, но рассказы о жестокости моего отца исчезли вместе со смертью его и моей матери. У меня нет желания делиться этими историями с Мартиной. Я провел всю свою жизнь, защищая свою сестру от тех, кто причинит ей вред, в том числе и от призраков нашего прошлого.

— Мы выйдем через заднюю дверь, — говорю я Расу. Он кивает и проходит через книжную полку, которая тайком ведет в мой личный гараж. Пока Мартина садится в мою машину, я смотрю, как Рас начинает сажать Але на заднее сидение.

— Положи ее в багажник, — говорю я ему.

— Это ухабистая дорога.

Я захлопываю дверь, чтобы Мари не услышала. — Хорошо. И повесь ее для меня, как Мартина сказала нам, что они сделали с ней.

Рас фыркает и поджимает губы. — Может быть, тебе стоит сначала поговорить с ней.

— Может быть, тебе не стоит сомневаться в своем каподастре.

Не дожидаясь его ответа, я сажусь на водительское сиденье и включаю зажигание.

Перед всем этим я думал, что сегодня вечером приглашу Але на свидание.

Похоже, наше свидание стало намного интереснее.

ГЛАВА 18

ВАЛЕНТИНА

Когда я приоткрываю веки, я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что не сплю. Мои мысли мутные, язык пересох, а запястья очень болят. У меня во рту странный лекарственный привкус, который хочется выплюнуть, но у меня очень мало слюны. Я качаю головой, пытаясь избавиться от тумана, и получаю в награду острую боль в плече.

О, это может быть из-за того, что кто-то связал мои запястья грубой веревкой и оставил меня висеть на руках.

Я в квадратной комнате размером со спальню. Плиточный пол, незаконченные стены и узкое окно под потолком, которое в основном завешено газетами, но через щели пробивается яркий свет. Оно обращено куда-то наружу. Мягкая струйка песни босса-нова пробивается сквозь стекло.