Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

Я же тихо сходила с ума. Пыталась подслушать происходящее в кабинете, всё время караулила телефонные разговоры, пытаясь разобрать суть бесед из обрывков фраз. Облако туманности разъедало душу и мысли, чуть ли не выворачивая наизнанку. День ото дня смотрела в окно, тщетно надеясь разглядеть во дворе этого жестокого и чуждого дома тень Макса — его светлые волосы, мягкую улыбку и боготворящий взгляд. Душа умирала всякий раз, когда понимала, что рискую никогда это всё больше не увидеть.

У меня нет даже его фотографии или простой вещи, только сокровище, живущее внутри под сердцем. Это самое ценное, что он оставил в память о себе, и я обязана любой ценной его сохранить.

Варвара Петровна всюду следовала за мной по пятам, возилась, как орлица над орлёнком.

— Это малышу полезно, поешь, — настаивала добродушная кухарка, и лишь снова помня своё обещание Максиму, я бралась за ложку.

Шёл пятый месяц, как я не видела любимого, но молитвами и надеждой продолжала смотреть вперёд, терпя суровость и грубость фиктивного мужа. Из дома выезжала лишь в больницу, ну и пару раз пришлось посетить с Алексеем очередной корпоративный вечер.

— Я беременна… Ты мог бы сказать им, что жена плохо себя чувствует, — раздражённого шипела на него, не желая сопровождать супруга.

— И пропустить момент твоей липовой любви ко мне? — издевательски усмехнулся муж. — Нет, дорогая моя, я хочу вдоволь насладиться твоей игрой в маске счастливой и беременной жены…

— Я и так ежедневно играю эту роль в твоём проклятом доме, — раздражённо отбросила от себя бриллиантовое колье, так и не сумев справиться с замком. — Зачем ещё нужно выводить меня в свет?

— Потому что твою брюхатость и нашу семейную "идиллию" должны видеть определённые люди, если мы не хотим лишних вопросов. А твоё раздражение ещё и бонус для меня.

Это было ещё более гадко, чем сидеть в четырёх стенах. Гости вечера поздравляли нас, спрашивали пол ребёнка, и желали крепкого семейного благополучия. Мне приходилось широко и болезненно улыбаться, льнуть к Алексею и даже целовать. Публика оставалась довольной нашим спектаклем, но только я чувствовала на своей талии сталь жестоких пальцев супруга, которые буквально проникали сквозь кожу и норовили разорвать в клочья.

Волю беззвучным слезам дала лишь по дороге домой, полностью наплевав на шофёра, охрану и супруга. Последний явно занервничал, не зная как себя вести и куда деться от косых взглядов невольных свидетелей. Уже дома грубо запихнул меня в мою комнату и… Пропал на несколько дней.

Сердце тихонечко забило знакомую тревогу. У него срочное дело, возможно, сродни тому, после которого он тогда вернулся еле живой. А если это связано с Максом? Нервно и с надеждой поглядывала снова во двор, надеясь увидеть нужную машину.

Очередная явка к перинатологу назначена сегодня на три часа дня. Семён ждал в машине, потому спешно оделась и вышла во двор, но, когда села в пассажирское кресло, обнаружила за рулём мужа. Толика облегчения волной прошлась по спине. Не избит, спокоен и, возможно, есть новости.

Мужчина дождался, когда пристегнусь и неторопясь завёл двигатель.

— Тебя не было почти неделю, — обеспокоено проронила я, снова обращаясь к этому безразличию в его теле.

— Мы тут одни, поэтому играть роль жёнушки нет необходимости, — бросил с издевкой Алексей.

Теперь захотелось отплатить той же монетой:

— Не обольщайся. Я не о тебе беспокоилась.

Алексей лишь молча сцепил зубы и сжал руль сильнее. Уставился на дорогу, погружаясь в своё негодование. Плевать. Ты первый начал.

— Почему решил поступить именно так? — вопрос, который только и делал, что мучил меня.

— Считаешь лучше сразу пулю в лоб?

— Лёша! — почти взмолила.

— Что? — так же резко воскликнул он. — Лучше сама ответь, на хрена? Тебе проще было раздвинуть ноги перед незнакомцем и уличным проходимцем, как какой-то последней шлюхе? Чем это лучше? Да, я грохнул десять лет назад твоего папашу, но, неужели, за это время я хоть капельку не заслужил твоего уважения?! Врага можно уважать — это твои слова! Я дал тебе достойную жизнь, считался с твоими потребностями, я не ограничивал тебя ни в чём, если бы ты не лезла на рожон. Валя прожил намного дольше положенного срока, благодаря мне. Я не просил твоего сердца в ответ и тем более прощения, но уважение, блядь! Хотя бы немного уважения! — долбанул по рулю, и тело откликнулось так, словно получило удар хлыстом.

Я сжалась. Раньше бы усмехнулась ему в лицо, но отчего-то теперь звоночек совести забренчал глубоко в груди.

— Я пыталась, — проронила в ответ. — Честно. Старалась смириться со своей судьбой, сдаться… Как твоя вечная пленница я не заслуживала и грамма того, что ты делал для меня с братом. Но ты всегда будешь моим рабовладельцем и убийцей, я не могу на это посмотреть иначе. А о том, что встретила Максима, прости, не жалею и мне не стыдно.

Ухмыльнулся.

— Знаешь чего бы я хотел? Хочу, чтобы ты тоже ощутила эту боль. Боль, когда об тебя вытрут ноги и плюнут в душу.

— Хорошо, — гордо вскинула голову. — Пусть, но с условием, что ты тоже ощутишь, что значит потерять отца из-за такого чудовища, как ты.

Он испустил рык и посмотрел на меня. Готова спорить, что хотел что-то ещё сказать, но, передумав, умолк.

В больницу идти со мной он, естественно, не обязан, потому очередь к перинатологу высиживала спокойно в гордом одиночестве.

— Лера? — мужской голос заставил чуть встрепенуться от горьких мыслей.

Повернула голову и пару секунд пыталась вспомнить это знакомое лицо.

— Толя Игнатьев, — мужчина широко улыбнулся. — Филькина, ну неужели забыла?

Это школьное прозвище и интонация мгновенно вернули память в одиннадцатый класс. Щуплый, невысокого роста мужчина мог пленить девушек только необыкновенным цветом своих глаз. Серое-голубое облако, в радушке которого, словно мерцали вспышки молний. В остальном парень ничем особым не выделялся, но всегда умел расположить к себе собеседника. Вот и я вспомнив эту белобрысую и озорную физию, радостно улыбнулась и обняла парня.

— Сколько лет, сколько зим? Тебя стало больше, Филькина? И кто на повестке? — смотрит на мой прилично округлившийся живот.

— Сын, — гордо ответила я и нежно огладила контуры живота.

— Значит не зря пропала на столько лет, — улыбнулся одноклассник. — Не видел тебя на встрече выпускников.

— Я была не в курсе, — оголила зубки, состроив невинность.

— Странно. Глашка, говорила, что всем разослала. Благоверный, поди не отпустил? — озорно и понимающе подмигнул.

Не хочу об этом. О липовом и ненавистном муже. О лжи.

— Нет, я правда была не в курсе. Жаль, — потёрла щёку, чтобы немного скрыть неловкость. — Ты стал гинекологом? — озорно приподняла бровь.

— Не в том смысле, — изобразил суровость. — Я учусь на врача-анестезиолога. Прохожу интернатуру в гинекологии. Смотреть на женские вагины не стремился, но операции в гинекологии вызвали недюжиный интерес.

— Значит ты интерн? — понимающе поджала губы.

— Точно… — замялся. — Ты одна пришла? Может выпьем кофе? Поболтаем?

Нерешительно смотрела на мужчину. Алексей ждёт в машине, и мне не стоит задерживаться. Новых сцен со стороны мужа не хотелось, но с другой стороны — я человек, а не рабыня его бесчеловечных правил.

— С удовольствием, — улыбнулась однокласснику в ответ.

— Я в сто тридцатом кабинете. Как освободишься иди туда. Буду ждать.

— Хорошо.

Мне хотелось сменить круг общения. Отвлечься от постоянного негатива, мыслей о возможной потере. Птица в клетке мечтала о мизерной свободе. Да, в прошлый раз она обернулась комом, но в этот раз я стала умнее.

Пробыв у перинатолога, вполне решительно направилась к указанному кабинету. Поскреблась и села напротив. Услышал и выглянул в коридор.

— Дай пару минут, — улыбнулся Толя и снова скрылся в кабинете.

Через четверть часа я и бывший одноклассник мирно сидели в больничном буфете. Кофе было подстать учреждению, но меня это маловолновало.