Мой родной чужой (СИ) - Коротаева Ольга

Думал Лара испугалась. Надеялся, что сейчас как минимум пожалеет меня, попросит прощения, но жена удивила меня. Она шагнула и ударила снова: с размахом, от души, со всей силы. И в этот раз я даже рук не поднял, не попытался защититься. Лара двинула по животу, а я лишь расставил руки, позволяя ей делать всё, что хочет.

Зачем? Я и сам не мог сказать. Но в тот первый раз, когда жена ударила меня, что-то мелькнуло в её глазах, нечто живое и важное. И я терпел. Потому что с каждым ударом её ненависть медленно, но таяла.

Серия яростных ударов под конец стала для меня откровением. И когда Лара научилась так боксировать? Или это злость так её подстёгивает?

Никто из нас не произнес и слова. Ларе видно мешала капа, а я просто не знал что и сказать. Стоял как истукан и позволял жене лупить меня, как хочет. Удар следовал за ударом, пока из глаз Лары не полились ручьи слез.

Тяжело дыша, она остановилась и посмотрел на меня с такой болью, словно это не она, а я лупил её.

Силы покинули Лару резко, ноги её подкосились, глаза закатились. Я бросился к жене и, подхватив свою валькирию, нежно прижал к себе. Ее слезы уже мочили мою грудь.

Жена едва могла пошевелиться, но всё равно снова попыталась ударить меня. Большие кожаные перчатки слабо скользили по моей влажной от пота груди. Сил у моей драчуньи почти не осталось.

Возникло ощущение, что Лара близка к истерике, да и мне было херово. Я чувствовал себя так, будто мне всунули в сердце кинжал и медленно проворачивают его в ране. Какой же я мудак! Самый мудачный мудила на всем белом свете. Довёл жену до такого.

— Заинька, — прошептал я давно забытое нежное обращение, — хочешь ты сейчас отдохнешь и еще мне по морде надаешь?

Жена всхлипнула и подняла на меня заплаканные глаза. Она уже давно сбросила с себя перчатки и вытащила капу.

— Ты дурак, Женя?

— Конечно, дурак! Я даже хуже, просто непроходимый идиот! Лар, я ужасный, но я исправлюсь. Честно.

Жена пристально смотрела на меня несколько секунд, а затем коротко кивнула. Она что, мне верит? Господи, спасибо!

— Нужно обработать ссадины.

— Ерунда, — отмахнулся я, не желая разрывать объятий и отходить от жены.

— Не ерунда. Пошли ко мне, приложим лед.

Я планировал ужин в ресторане, но да, с разбитой губой и бровью мне там лучше не появляться. И вообще не важно где, главное, что мы останемся с Ларой вдвоем. Наедине.

— Ты звонил нашим? — спросила жена, пока мы ехали на лифте.

— Лидия Семеновна с ними справляется, но девчонки уже загрустили за городом. Даша просится на шопинг и хочет посидеть с подружками в кафе. Карина боится пропустить мультик в кинотеатре. Помнишь мы ее обещали сводить?

Лара тяжело вздохнула и грустно улыбнулась.

— Давай завтра съездим за ними, — предложил я. — Заберем на один денек. Пусть мама отдохнет, а мы с ними погуляем. Я соскучился сил нет.

— Вдвоем? — удивилась Лара.

— Вдвоем. — тихо, но твердо ответил я.

Лифт остановился, и мы вышли на лестничную площадку. Лара копалась у двери, я не торопил.

— Мы разводимся, — напомнила она, когда мы вошли в прихожую и начали разуваться.

— Но мы ведь все равно родители, верно? И разве не важно показать девочкам, что мы оба их любим, и что между нами нет вражды?

— А ее нет?

— Лар, давай откровенно! Я не хочу разводиться. Виноват перед тобой, не спорю. Понимаю, что простить меня тебе будет сложно и даже допускаю, что переубедить тебя мне не удастся. Но согласись, одно дело, когда родители ненавидят друг друга и совсем другое, когда они спокойно общаются. Мы должны донести до девочек, что в отношении их ничего не изменится.

Во время всего моего монолога Лара рассеянно ходила по кухне и делала множество мелких дел: поставила чайник, достала кружки, чай, сахар, мед, ложки, печенье.

Затем будто очнулась, вспомнила о моих ссадинах и полезла за аптечкой. На последней моей фразе она уже доставала из морозилки пакет овощной заморозки. Быстро обмотав упаковку тонким кухонным полотенцем, приложила холод к моей щеке.

— Держи крепко, — приказала жена и опять отвернулась от меня к столу.

— Лар, — тихо позвал я.

— Ты прав, — не оборачиваясь, проговорила Жена. — Для девочек ничего не должно поменяться. Давай съездим завтра вместе в торговый центр. Пока Дашка с подружками прогуляется по магазинам, мы сходим в кино, а потом для всех закажем пиццу.

— Замечательно! — я заулыбался несмотря на боль.

— Только между нами это ничего не меняет. — строго заметила жена, спуская меня с небес на землю.

Это все только начало пути по возвращению доверия Лары. Но я радовался этим шагам, как человек после аварии, который заново учится ходить.

— Хорошо, — с обречённым видом согласился я.

Сам же едва сдерживал победный вопль. Пусть не меняет, но мне удалось уговорить ее провести завтра вместе несколько часов и это великолепно!

А уж что я запланировал на эти несколько часов — пока большой секрет. Но я искренне надеялся, что смогу показать жене, что никогда не переставал её любить.

=21=

Лариса

Я осторожно заглянула в класс и, прислушавшись к текучей речи учителя грамматики, улыбнулась. Всё получалось даже лучше, чем я думала: разделение на сектора обучения сработало, людям нравятся тематические уроки, а предложение поставить любительский спектакль вообще восприняли на “ура”.

Моя задача была поставить процесс и контролировать его исполнение, но по факту, контролировать было нечего. К обеду я уже изнывала от тоски, и Фил обычно приглашал меня куда-нибудь перекусить, после чего мы ехали на тренировку в боксёрский клуб.

Но вчера получилось иначе. Фил оказался занят, и я поехала на тренировку одна. Но и в зале Фила не встретила. Зато увидела Женю, и один его вид вызвал во мне такую бурю эмоций, что я едва с ума не сошла. Как же я его ненавидела!

Смотрела на тренированное совершенное тело, на вздымающиеся бугры мышц, пока муж разминался, и ненавидела всё сильнее. Хотелось взять в руки чего-нибудь потяжелее и… Вот что Женя забыл здесь? Он не занимался боксом много лет!

А потом я его вызвала. Сама не знаю, что дёрнуло. Наверное, захотелось посмотреть, как он будет себя вести, и Женя согласился. Но на ринге я ощутила себя так, словно мы оказались в постели. Женя словно случайно гладил меня по груди, трогал за попу, прижимался эрегированным членом…

Членом, который он пихал в другую! Я не знала, что ненавидеть можно ещё сильнее. Я я разозлилась. Била его со всех сил. Так, будто хотела убить, будто хотела уничтожить, стереть с лица земли. Или хотя бы из своего сердца.

Остановилась, когда кончились силы. И с ужасом посмотрела на Женю. Он и не думал отвечать. Хуже того! Он даже не пытался защищаться. Каждый мой удар достигал цели. Я так сильно хотела причинить ему боль! Так сильно хотела ранить! А ранив, едва не умерла от чувства вины.

Женя отец моих детей! Что бы сказали девочки, если бы увидели нас? Как бы они посмотрели на меня? В груди разрастался огромный колючий жар, сжигающий меня изнутри, уничтожающий, обесточивающий. Я упала…

Женя поддержал меня. Он не укорял, не винил, принимал всё так, будто заслужил. Но я сомневалась, что он действительно заслужил, чтобы я вот так… Это неправильно! Мы два взрослых человека, которых объединяют дети. А ещё счастливое прошлое. Да, Женя сделал мне очень больно, разбил мне сердце, но я была счастлива целых пятнадцать лет.

Нельзя забывать о них. Не имею права! Ведь каждый день было что-то хорошее. Я научусь быть благодарной за эти пятнадцать лет. Не ради него. Не ради детей. Ради себя, потому что это мои чувства!

Женя так радовался, что я согласилась поехать с ним к девочкам, и наверняка сидит сейчас в машине и терпеливо ждёт меня. Я не спешила. Раньше муж ненавидел ждать, каждая затянувшаяся минута вызывала приступ гнева, но сейчас я хотела, чтобы он страдал. Чтобы был в ярости. Да, я не ангел. Да, я буду мстить. Но я не буду заходить так далеко, как вчера. Не буду делать больно себе.