Мы прощаемся. Она наклоняется ко мне и мажет помадой щеку:
— Я надеюсь, ты счастлив, увидимся, — шепчет и в одно мгновение покидает машину. Не могу позволить всё оставить так. Опускаю стекло и кричу, надеясь, что ветер не заглушает:
— Я невероятно счастлив, К.! Того и тебе желаю!
К. оборачивается, хоть это и вечер, но вижу ее улыбку, словно в дневном свете. Нет, всё-таки прощаться по-человечески она не умеет. Только как-то таинственно, что ли.
— Подруга эта всегда путешествует налегке? — Мюррей врывается в мою грусть.
— Да, потому что никогда не задерживается надолго.
Мы направляемся домой. Впереди красные фары машин, рядом — Мюррей… который желает поговорить:
— Так что ты ей про меня рассказал? Она так смеялась и всю дорогу с меня взгляда не сводила.
— Только хорошее, — признаюсь, но умалчиваю детали. Только вот он копает, и чувствует, что копать надо:
— И что-нибудь интимное, да? Покайся, и я тебя прощу.
— Ну, может, рассказал несколько моментов… — и губы так и норовят в улыбке растянуться, сложно контролировать, — но, поверь, всё только хорошее.
— Знаю я твоё хорошее… — Мюррей усмехается. — Для тебя всё то хорошее, что погрязнее.
Пожалуй, на такое ответить нечего. И чтобы сегодня ночью меня не втянули в то, что «погрязнее», молчу и надеюсь, что тема стухнет. Как бы не так:
— Ты рассказал, что я достался тебе за деньги, да? — косится на меня, и машина тормозит на светофоре. — Наверняка именно это ты рассказал, и вы весь вечер смеялись на тему того, что я «некий проститут».
— Ты сам это выдумал.
— Нет, нет, я знаю, я тебя знаю, ты это точно рассказал, — кивает, машина трогается. — Надеюсь, хотя бы рассказал, что больше мне не платишь? Упомянул, что я больше не такой корыстный?
Я отворачиваюсь к окну и стараюсь не смеяться. А я ведь забыл, забыл упомянуть этот момент.
— Нет, но зато она знает, что ты любишь секс.
Мюррей смеется и бросает взгляд через зеркало. Лукавый взгляд, с хитрецой, и шепот-то у него с хрипотцой:
— Я тебя трахну…
