Проходит мгновение, пока она остается в моих объятиях. Я касаюсь ее тонкой талии, притягивая ее ближе к себе. Ее сладкий аромат наполняет мои ноздри, возвращая меня домой. Она — мой дом.
— Что ты здесь делаешь и как тебе удалось сбежать? — шепчет она, обхватывая мое лицо ладонями, как будто все еще не может поверить, что я здесь.
Мое сердце подпрыгивает от одного только ее прекрасного вида. Вид ее невинности спустя дни возвращает покой, которого я так жаждал.
— Я должен был увидеть тебя, — я склоняю голову. Чувство вины накатывает, как океанская волна. — Я не смог защитить тебя той ночью. Монстры забрали тебя у меня… Я…мне так жаль.
Она откидывает мою голову назад, и я вижу слезы, блестящие в ее глазах, в то время как ее пальцы обводят мои шрамы и синяки. На ней длинная атласная ночная рубашка, с шеи свисает цепочка с крестиком. Когда я касаюсь ее запястья, она внезапно вздрагивает. Нахмурившись, я отодвигаю ткань, и то, что я вижу, разбивает мое сердце на бесчисленные кусочки.
Глубокие порезы от проволоки покрывают обе ее руки; следы все еще выглядят свежими. Как будто ее порезали проволокой непосредственно перед тем, как я пришел к ней. Ее кожа выглядит кроваво-красной, больше не загорелой и гладкой.
— Ч-что случилось? — мой голос дрожит от страха. — Она склоняет голову, пытаясь прикрыть свои шрамы, но я останавливаю ее. — Ты никогда не скроешься от меня, Angel. Расскажи мне, что случилось?
В ее глазах появляются новые слезы, губы дрожат.
— Я была наказана Богом за попытку помочь тебе… Я была наказана за свои грехи.
Я вытираю ее слезы, не в силах вынести этого зрелища.
— Ты не совершила никакого греха, Angel. — Она качает головой, но я убеждаю ее своими словами. — Ты никогда не сможешь совершить грех. Ты Angel, посланный с небес. Без тебя я был бы потерян. Ты исцелила мое тело и душу. — Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу. — Те, кто причиняют тебе боль, — грешники. Они даже не заслуживают находиться рядом с тобой. Я не могу описать словами, как мне жаль, что я не смог защитить тебя, Angel. Пожалуйста, прости меня.
— Это не твоя вина. Это моя судьба, и так будет всегда, — она шмыгает носом и гладит меня по щеке, — Я оказалась не в том месте не в то время. Я должна была послушаться своих родителей… но я этого не сделала, и теперь я расплачиваюсь за свои грехи.
— Никогда не вини себя, Angel. Возможно, судьба была жестока к тебе, но я даю тебе слово, я буду защищать тебя, и мы сбежим из этого места.
Она откидывается назад с потрясенным видом, смешанным со смущением.
— Что? — хрипло спрашивает она.
Я киваю. Я больше не собираюсь ждать своего отца или его людей. Я не позволю этим монстрам пытать моего ангела. И если мне придется рисковать ради этого своей жизнью, значит, так тому и быть.
— Мы оба сбежим из этого места. Я устал ждать. Я обещаю вытащить тебя из этого ада и жить со мной.
Она молчит, словно смакуя мои слова.
Я знаю, это будет трудно, но, конечно, не невозможно. Но все, что мне нужно, это чтобы она доверяла мне. Верила в меня. После того, через что она прошла, я знаю, что ей будет трудно доверять мне, но я готов ждать ее.
— Поверь мне в этом, Angel. Мы будем свободны.
Она сглатывает; все ее тело все еще напряжено. Она открывает и закрывает рот, словно не решаясь заговорить.
— Ты серьезно относишься к этому? — спрашивает она, вцепляясь в мои руки.
Я киваю.
— Я имею в виду каждое слово. Прямо сейчас у меня нет плана, но просто дай мне немного времени, и я обещаю, что мы выберемся отсюда.
Ее глаза не отрывались от моих, пока в ней расцветала новая надежда, пока внезапное сомнение не сокрушило ее.
— Но… Зачем ты это делаешь? Зачем спасать меня, если ты можешь сначала спасти себя?
Я прерывисто вздохнул.
— Почему ты исцелила меня, когда могла оставить умирать, как ничтожество?
— Потому что я знаю твою боль. Я слышала твои крики, эхом отдающиеся в здании ночь за ночью. Сначала я закрывала уши, чтобы не слышать этого… но вскоре эта агония вошла прямо в мои сны. Мое сердце сжималось каждый раз, когда наступала ночь. — Она облизывает губы, и еще больше слез стекает по ее прекрасному лицу. — Однажды ночью я больше не могла этого выносить. В ту ночь я так боялась прийти к тебе, потому что знала, что они наверняка найдут меня, но все, что для меня имело значение, — это помочь тебе.
Качая головой, я издаю смешок.
— И вот ты думала о себе как о грешнице. Ты и близко к этому не подходишь. Ты мой Angel. Моя королева.
Я целую ее в щеку, наблюдая, как ее кожа уже краснеет.
— Я буду защищать тебя, несмотря ни на что, потому что с той первой ночи ты вернула то, что эти монстры испортили своими грехами. Мое сердце. Ты подарила мне мое сердце, мой свет в ответ на твою невинность и чистоту, и я всегда буду в долгу перед тобой за это.
Она берет мою правую руку и прикладывает ее к своему бьющемуся сердцу.
— Мое сердце тоже принадлежит тебе.
Я беру ее руку, прижимая к своему бьющемуся сердцу.
— И мое сердце всегда будет твоим, Angel.
Прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, она наклоняется вперед и целует меня. В отличие от нашего последнего раза, это нежно. В этом нет тьмы. Это рай. Я обхватываю ее лицо ладонями и целую в ответ. Наши губы неуверенно соприкасаются, наши языки на мимолетный миг высовываются, чтобы соприкоснуться. Ее кончики пальцев расчесывают мои волосы, когда они скользят вниз и обвиваются вокруг моей шеи.
— Ты доверяешь мне? — Шепчу я ей в губы.
— Больше, чем себе.
— Ты любишь меня?
— Больше, чем ты меня. — Она улыбается, прежде чем продолжить целовать меня, когда внезапно в коридоре раздаются тяжелые шаги. Мы оба, нахмурившись, отступаем назад. Паника и страх разливаются по ее лицу по мере того, как звук становится все ближе и ближе.
— Спрячься под кроватью, — шепчет она, прежде чем приподнять край простыни. Я опускаюсь на колени и заползаю под кровать, когда открывается дверь.
Мой обзор закрыт простыней, но я отчетливо слышу приближающиеся шаги, пока они не останавливаются у кровати. Я прижимаю руку ко рту, чтобы не издать ни звука.
— Почему ты не спишь? — произносит пронзительный женский голос.
— Мне приснился кошмар, — мой ангел едва слышно шепчет свои слова.
— Тебе каждую ночь снятся кошмары, но это не значит, что ты будешь мешать спать другим, — шипит она.
— Я…мне жаль…
Громкий шлепок эхом разносится по комнате, за которым следует всхлип моего ангела.
— Я устал слышать, как ты произносишь эти слова, когда ты их не имеешь в виду. Бог презирает лжецов. Разве твоего наказания было недостаточно, чтобы преподать тебе урок? Ответь мне?
Женщина, должно быть, села на кровать, когда я чувствую, как она шевелится. Мой ангел внезапно вскрикивает, но в ее голосе слышна боль. Мои нервы трясутся от ярости, и впервые в жизни у меня возникает острая потребность причинить кому-нибудь боль. Эта жестокая женщина.
— П-пожалуйста, мать София. У меня волосы… они болят.
— И ты это заслуживаешь. Неудивительно, что твоя семья перестала искать тебя давным-давно. В этой церкви есть и другие дети, и все же никто не беспокоит меня так сильно, как ты.
Еще один крик срывается с уст моего ангела, и я почти выползаю, чтобы пойти и спасти ее. Но я не могу… Я снова беспомощен. Мои кулаки сжимаются, а челюсть сводит от гнева.
— Хуже всего то, что ты снова лжешь. Ты ходила повидаться с тем парнем, не так ли? — бормочет она сквозь стиснутые зубы.
Мое сердце колотится быстрее. Откуда она знает, что я здесь?
