Хитрожопый киборг (ЛП) - Майло Аманда

— Если я не вернусь, ты защитишь Стеллу и нашего сына?

Я молча киваю.

К'вест пристально смотрит мне в глаза.

— Если я не вернусь, ты доставишь Стеллу и нашего сына в космопорт. Не позволяй ей оставаться здесь. Это небезопасно. Ты слышишь меня?

— Да, — клянусь я.

С глубоким кивком он возвращается к своей паре. Он целует ее и их малыша.

Стелла останавливает его, беря за руку.

— Ты хочешь позаботиться об Алверте, не так ли?

Она говорит это достаточно тихо, чтобы акушерка Джейн ее не услышала. Возможно, даже Бекки. Но мои уши легко улавливают слова.

К'вест пристально смотрит на свою пару.

— Я забочусь о тебе. Я собираюсь обезопасить тебя и нашего сына.

Стелла хватает его за лацканы.

— Ты вернешься целым и невредимым. Ты меня слышишь?

Твердо глядя ей в глаза, он кивает, наклоняется и целует ее.

Затем он прижимается носом к своему отпрыску, там, где маленькое существо лежит на груди матери. А потом он уходит, чтобы устранить угрозу для наших семей.

ГЛАВА 17

Нам выделили комнату для гостей.

Я помог Бекки устроиться там вместе с нашим отпрыском.

Акушерка Джейн проводила Стеллу в ее собственную комнату (Стелла баюкала своего сына, тихо воркуя ему, что его отец скоро вернется к ним). Очевидно, у них есть хитроумное приспособление под названием люлька, которая похожа на детскую кроватку, но для спальни супружеской пары.

У нас с Бекки в комнате ее нет, поэтому Бекки предпочитает либо прижимать нашу дочь к груди, либо оставлять ее в безопасном «гнездышке» посередине кровати.

К счастью, наша дочь пока не ползает по кровати, пытаясь сбежать. Пока.

Когда обе крепко спят, я выхожу из комнаты, чтобы обследовать дом в поисках угроз. К моему облегчению, я ничего не нахожу.

К'вест возвращается во время одного из таких патрулирований. Я чувствую его приближение и встречаю прежде, чем он достигает двери.

— Мне нужно помыться, — это все, что он говорит, протискиваясь мимо меня и входя в дом.

Медный запах крови пропитывает его кожу и одежду. Я закрываю за ним дверь и запираю ее, прежде чем вернуться к Бекки.

Некоторое время спустя я выхожу, чтобы поискать Бекки еды.

Она хотела поесть сама, но я настоял на том, что именно я принесу ей еду. Она предложила мне поискать на кухне, и таким образом я начал свои поиски там.

Я нахожу К'веста.

Пахнущий мылом и одетый в свежую одежду, он готовит ужин. Я предполагаю, что это для его пары, пока не вижу, что он накрыл на столе четыре тарелки.

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает и тоже приподнимает плечо, как бы пренебрежительно пожимая плечами.

— Только бутерброды и маринованные огурцы. Стелла — единственная, кто умеет готовить.

— У нас дома почти то же самое, — делюсь я. — Бекки готовит. Я приношу ей убитого орикса, чтобы показать свою любовь.

— Очень мило, — комментирует К'вест.

— Спасибо, — благодарю я во второй раз, принимая его похвалу близко к сердцу. — Алверт признался в убийстве Бэрона, как вы подозревали?

Движения К'веста сбиваются. Это лишь самая короткая реакция. Более красноречиво то, что происходит у него внутри. Я молча наблюдаю, как мозг К'веста переживает каскад боли. Внешне единственное проявление эмоций, — это то, как напрягаются черты его лица, когда он делится:

— Да. Он это сделал. Под некоторым давлением он признал довольно многое.

Его голос стал хриплым.

Не зная, что предложить, я вообще ничего не предлагаю.

Он протягивает мне тарелку с огромным сэндвичем, и откашливается.

— Алверт нанял взломщика, чтобы тот проскользнул в дом, когда Бэрон увез Стеллу в город. Все, что ему нужно было сделать, это провести экстрактом иокана²³ по краю его бокала. Всем было известно, что Бэрон любит хороший виски. Когда он вернулся домой в тот вечер, то, должно быть, немного выпил.

— Благодарю, — бормочу я, принимая тарелку. — Что такое экстракт иокана?

К'вест смотрит на другие тарелки и размазывает белое вещество, похожее на крем, по ломтику хлеба.

— Яд, который невозможно обнаружить. Он с планеты Флорин. Даже для наших органов чувств он не имеет запаха, вкуса и цвета, и идеально имитирует сердечный приступ. У отравленного возникает мгновенная брадикардия, асистолия — и внезапная смерть, — он протягивает мне вторую тарелку.

— Значит, так умер твой друг? — спрашиваю я, опустив руки.

К'вест ненадолго закрывает глаза. Его мозг пульсирует от сильной боли.

— Да.

— Извини, — говорю я. Я ухожу с тарелками и испытываю лишь небольшую неловкость, когда у меня нет рук, чтобы повернуть ручку двери и дотянуться до Бекки. К моему удивлению, К'вест догадался о моем затруднительном положении и добрался до меня прежде, чем я успел определиться с планом действий, открыв мне дверь.

— Еще раз спасибо, — говорю я ему. — И хорошая работа по устранению угрозы для женщин — и их мужчин — в этом регионе.

— Не за что, — бормочет он и уходит.

Бекки просыпается, когда я проскальзываю внутрь.

— Здравствуй, моя дорогая жена, — приветствую я.

Она благодарит меня за то, что я принес еду, и говорит, что я хорошо потрудился, приготовив ее.

— Еду готовил К'вест, но тарелки нес я, — вынужден признаться я. В следующий раз я буду настаивать на том, чтобы приготовить Бекки сэндвич самому. Я хочу быть тем, кто заслужит ее одобрение и восхищение.

— Что ж, я ценю это, — говорит она мне.

— Я испытываю огромное удовольствие от твоей похвалы, — я сажусь на стул возле кровати и откусываю от своего сэндвича.

Бекки всего лишь подносит свой ко рту, когда наш головастик — теперь больше похожий на лягушонка, заработавшего апгрейд — просыпается и начинает капризничать.

Бекки немедленно откладывает еду. Она осторожно берет нашего лягушонка и проверяет квадратик ткани, закрепленный на ее попке.

— Уже мокрая? — бормочет она. — Акушерка сказала, что может пройти двенадцать часов, прежде чем ты сделаешь это, дорогая, — она испытующе оглядывает комнату.

Я кладу сэндвич на тарелку, а тарелку ставлю на пол рядом со своим стулом. Когда я поднимаюсь на ноги, взгляд Бекки устремляется на меня.

Я ободряюще улыбаюсь ей.

— Чем я могу помочь в удовлетворении естественных потребностей нашего отпрыска?

Бекки хмурится. Почти сразу после этого выражения она качает головой.

— Ничем. Ешь.

Теперь моя очередь хмуриться. Когда я смотрю, как Бекки прижимает нашего лягушонка к груди, защищаясь, и бросает на меня взгляд, как будто я незваный гость, я чувствую… боль.

Я вспоминаю странную реакцию Бекки, когда я смотрела на сына К'веста и Стеллы. Когда она увидела, что я разглядываю то, какой он смешанный, а не чисто человеческий.

Так похожий на йондерина.

Мой взгляд останавливается на нашей дочери. Которая — чистый человек. И такая же милая инопланетянка, как ее мать.

— Я хочу помочь тебе ухаживать за ней, — объявляю я.

Бекки открывает рот, но ничего не говорит. Она пренебрежительно качает головой.

Она не позволит мне помогать с нашим ребенком? Совсем?

— Почему нет? — обиженно спрашиваю я.

Бекки смотрит на меня, возможно, потому, что слышит напряжение в моем голосе.

— Она не твоя, Уильям.

Ее слова поражают меня, как удар в грудь.

Она продолжает, как будто даже не понимает, что ранила меня.

— Невозможно заставить мужчину заботиться даже о его собственных детях. Никто не может ожидать, что приемный отец будет делать это.

Мне требуется несколько попыток заговорить. Наконец я грубо прочищаю горло и выдавливаю:

— Это неправильное мышление. Ты моя пара. Я забочусь о тебе с любовью. Я хочу помочь тебе. И наш лягушонок — это половинка тебя. Я люблю и его тоже.

Бекки таращится на меня. Наш лягушонок суетится громче. Мозг Бекки начинает бурно работать.

— Она не лягушонок! И она не оно — она она! И… я видела, как ты смотрел на ребенка Стеллы, — она обвиняет, застав меня врасплох, ее голос низкий и неустойчивый. Она звучит… удрученно. — Ты был, — говорит Бекки, ее глаза блестят от нескрываемых эмоций, — в восторге, Уильям! Ты хочешь собственного ребенка.