Приручить Цербера (СИ) - Абель Ава

Данила подошел к своему столу и выругался: телефонная линия обрезана, у компа не хватает проводов. У ноутбука — ни батареи, ни зарядки.

— Черт, он что, образцы технологии хочет представить вместо меня японцам?

— А план продвижения — вместо меня, — догадалась Настя. — Вот же отморозок. — Она вспомнила, что оставила смартфон на столе. — Он и твой мобильник забрал, — пробормотала она в волнении.

Настя стала бить в дверь кулаком, зовя на помощь.

— Звукоизоляция, — устало сказал Данила.

Оказалось, что во время их отсутствия Артем подчистил в кабинете любую возможность выйти на связь с внешним миром.

— Можно, как в фильме, пролезть через вентиляционный люк, — предложила Настя. — Неужели нас не станут искать? Хотя… Артем, естественно, вызовется нас позвать и соврет, что никого нет. Не удивлюсь, если он и приемную запер на три замка, чтобы наверняка. Задерживать презентацию не станут и армию на наши поиски не бросят, учитывая, что все готово в конференц-зале.

Данила рассмеялся. Он сбросил пиджак, сел на пол, прислонившись к столу, и запустил руки в волосы.

— Ну я и дурак, Господи-и-и. Если Артем не впечатлит Большого Босса и партнеров, то загубит полгода подготовки продукта для выхода на рынок. Это просто сюрреализм какой-то.

— Это не сюрреализм, а бумеранг тебе — за излишнюю сговорчивость. Я давно предупреждала, что нужно уволить озабоченного придурка, но ты хотел всем угодить. Вот и получай.

Настя злилась, потому что сегодня могла показать отцу, что выполнила его просьбу и стала лучшим в мире сотрудником, рассудительным и спокойным. Практика заканчивалась, и крупных проектов ей больше не дадут.

— Если бы ты не влезла и не пригласила тогда моих родителей на Арбат, то мне бы и в голову не пришло срываться с работы сегодня, — рявкнул Данила. — Ты мне весь мозг ложкой за лето выела, а теперь коне-е-ечно, крайний — это я. Поздравляю, вот тебе медалька за детский сад.

Данила промаршировал к двери и вмазал ногой со всей дури, но та даже не дрогнула. Добротная дверь, в общем. Как в сейфе.

— Я влезла в твои отношения с родителями случайно, потому что выпила с горя. Не помню даже, когда им звонила. Так что не нужно перекладывать на меня свою неспособность вычеркивать людей из жизни. Ты хоть понимаешь, что когда-то наступил на меня, потоптался, но вместо того чтобы оставить в покое, мозолил глаза. Три года.

У Насти нутро клокотало от рвущихся наружу слов, а руки дрожали. Она завелась с полуоборота и не смогла бы уже остановиться, даже если бы увидела перед собою разъяренного быка. Хотя, почему же «если бы»: перед ней стоял ужасно злой Цербер.

— О, вот она, истинная причина твоих поступков. Не смогла пережить, что тебе в чем-то отказали. Принцесса не получила новую игрушку. Настя, прием. Тебе было семнадцать лет. Ты хоть представляешь, скольких усилий мне стоило держать себя в руках, когда ты на меня вешалась? Поблагодарила бы, что не воспользовался, — на последних словах в голосе прозвучала насмешка, как будто он разговаривал с полной дурой.

Настя схватила со стола увесистый телефон с обрезанным проводом и швырнула в Данилу.

— Скотина. Я же любила тебя. Но знаешь что? Пошел к черту. Что мне сделать, чтобы ты наконец убрался из моей жизни?? Что? — она огляделась, подошла к полкам с многочисленными фигурками из слоновой кости и смела их рукой на пол.

— Бешеная, отойди от коллекции, — Но Настя дотянулась до следующей полки, и снова последовал звон разбитых ценностей.

Ругаясь, Данила оттащил Настю от стены, обхватив сзади за талию, но она расцарапала ему кожу ногтями и вырвалась, а потом заехала по лицу.

— Ненавижу тебя, — заорала она, сдерживая рыдания.

— О, это у нас взаимно, — поддержал Цербер. — Как вообще с тобой можно разговаривать? Ты же сумасшедшая.

Настя мило растянула губы в искусственной жалостливой улыбке и протянула:

— Ну-у, если верить доктору Летову, то псих в этой комнате — ты. Может, у вас это семейное? Он мать мучал, ты — меня.

— Никогда не сравнивай меня с этим человеком, тем более что сама так не считаешь, — глухо приказал Данила. — Иди сюда, я придушу тебя и наконец смогу жить спокойно.

— Обломаешься, Цербер проклятый, — Настя выставила перед собой руку и показала ему неприличный жест. Данила рванулся в ее сторону, но Настя вскочила на стол и подмигнула противнику. Тот медленно обошел ее и как ни в чем ни бывало опустился в кресло.

— Давай. Станцуй для меня, раз уж неймется. Ты ведь потому мою гостиную и разобрала на запчасти, что я предпочел тебе Дину. Она очень страстная и сговорчивая, не то что ты.

У Насти внутри завязался ледяной узел гнева, и она сузила глаза, чтобы это молча высказать, а Данила продолжал небрежно:

— Ты собиралась соблазнить меня в ту ночь, я знаю. Танцуешь ты шикарно, только слепой не заведется. Давай, начинай.

Ярость душила и прошивала иглами до костей, и Настя медленно сбросила жакет, оставшись в ультракороткой юбке и соблазнительном топе.

— Ну посмотри напоследок на то, что тебе никогда не достанется, — она сжала край юбки двумя руками и подтянула ткань еще выше. — Я буду присылать тебе снимки с многочисленными любовниками, когда уеду в Штаты. Обещаю думать о тебе в чужих объятиях. Я ведь не бессердечная, в конце концов.

Секунда — и Данила сорвался с места. Ему почти удалось схватить Настю за руку, но она ловко спрыгнула на пол и послала Церберу воздушный поцелуй. В глазах обидчика бушевал огонь, волосы растрепались, и Данила выглядел опасным как никогда. Настя схватила папку из шкафа и запустила в ненавистного гада.

— Аида, тебе конец, — предупредил он, надвигаясь, но Настя лишь рассмеялась и рванулась к окну, сбрасывая туфли на ходу.

— Дурак ты, Цербер, конец — это если бы я сделала вот так. — Она подняла жалюзи, уперлась ладонями в подоконник, подтянулась и забралась на него. Открыла крайнюю створку длинного окна и поставила ступню за нижней раму, приняв эротичную позу.

Данила подошел, спокойно положил ладонь на стекло, преградив путь к отступлению, и сказал:

— Выбирай, прыгать вниз или ко мне. Если сиганешь из окна, обещаю приносить цветы тебе на могилку каждый год. Дина пускай букет выбирает, у нее хороший вкус.

— Да что ты врешь, — процедила Настя. — У тебя с ней ничего не было. Стала бы она приходить к тебе на работу, чтобы вручить забытые вещи. Признайся, ты просто дразнишь меня, любишь издеваться над слабыми. Это у тебя в крови.

— Считаю до трех. Если не слезешь, я сам тебя вытолкну наружу, сделаю одолжение человечеству. Раз… два…

Настя тяжело вздохнула, кокетливо присела, обняла Цербера за шею и позволила подхватить себя на руки. Как только он отошел от окна, Настя, извернувшись, влепила ему очередную пощечину, да такую звонкую, что сама испугалась.

— Это тебе за выпускной. — Она попыталась вырваться, ударив его кулаком в плечо, но Данила сцепил зубы и донес ее до стола. Сбросил, как мешок, позволив сесть на край столешницы, и сказал:

— Тебе когда-нибудь приходило в голову думать о ком-либо, кроме себя?

— Нет. А тебе?

— Ты настолько упрямая, что хочется завыть на Луну, чтобы пришельцы услышали зов и забрали тебя в другую галактику. — Цербер положил ладони на ее колени и медленно раздвинул, стягивая вверх ткань юбки; обхватил Настю за талию и, резко притянув к себе, прошептал на ухо:

— Ну что ты молчишь? Так сильно хочешь меня, что онемела вдруг?

Он был не так уж далек от истины, и Настя, разозлившись, процедила:

— Мудак.

— Весь мир — сплошные мудаки. Одна ты — принцесса.

— Я хотя бы пытаюсь бороться за себя, а ты сдался такой мрази, как Артем.

— О да, оскорбляй меня еще, это так благотворно влияет на мой характер, — со злым смехом ответил Летов; он обхватил Настин затылок ладонью и сжал волосы в кулак. — Что еще хочешь сказать, ну? Не стесняйся. Когда еще такая возможность появится, — Второй рукой Данила крепче обнял ее за талию, мужские бедра сильнее вжались между раздвинутых ног.