— Кайла, посмотри на меня, — умоляю я. — Я не могу перестать любить тебя. Это невозможно.
Она шмыгает носом, ее плечи трясутся, когда она пытается держать себя под контролем. Я провожу ладонями вверх и вниз по ее рукам, жалея, что не знаю, как ее утешить.
— Я не могу точно сказать, в какой момент влюбился в тебя, потому что с каждым годом я влюбляюсь все сильнее. Я приезжал сюда не ради гор, я приезжал ради тебя. Сколько раз я должен это повторить, прежде чем ты мне наконец поверишь?
— Не могу, Райан. Я не могу в это поверить, только чтобы увидеть, как ты все это заберешь.
— Я не хочу уезжать, — говорю я ей. — Ты же должна это знать? Это убивает меня.
— Но ты не можешь остаться, — пожимает она плечами. Она выглядит разбитой и измученной. Это заставляет меня задуматься, спала ли она вообще. — Сможешь?
— У нас все получится.
— А что, если нет?
— А что, если да? Я верю в нас. Ты — единственное, в чем я уверен.
У меня разрывается сердце, когда я вижу, как она плачет, зная, что я изо всех сил стараюсь все исправить.
— Это не конец для нас, Кайла.
— Я не могу этого сделать, — говорит она, проталкиваясь мимо меня к лестнице.
— Я сделаю все, что угодно. Нет такой горы, на которую я бы не взобрался, — кричу я ей вслед.
— Ты буквально уезжаешь через два часа.
— Знаю, и я чертовски это ненавижу. Возможно, мне потребуется некоторое время, чтобы во всем разобраться, но я обещаю тебе, мы будем вместе в этом мире. Я позабочусь об этом.
Дверь ее спальни захлопывается, и я не знаю, слышит ли она меня, но это не имеет значения. Я знаю, что это правда.
Глава 47
Пятнадцать зим назад / Тринадцать лет
Это худшее Рождество в моей жизни. Все отстой, я ненавижу это место и хочу домой.
— Что читаешь? — спрашивает Райан, плюхаясь на диван рядом со мной. Он старается не задеть мою ногу, которая покоится на груде подушек, а лодыжка у меня в надувном гипсе, пока мы не вернемся домой в Шотландию.
— Про квантовую теорию. Кто-то оставил ее на книжной полке.
Я уже прочла все, что есть в доме, включая те книги, которые определенно слишком взрослые для меня. Если бы я знала, что проведу эту зиму, сидя на диване, то привезла бы из дома полный чемодан книг.
— Скучно, — говорит он, разворачивая блестящую фольгу с золотой шоколадной монеткой.
— На самом деле нет. Все дело в идее, что существует множество миров, и в этих мирах есть другие версии нас, живущие совершенно другой жизнью.
— Жутковато. А что, если одна из моих других версий — серийный убийца или что-то в этом роде?
Доверьте Райану придумать любую глупость именно тогда, когда я впервые после несчастного случая почувствовала надежду.
— Это значит, что есть мир, где я не повредила ногу, — говорю я ему, поднимая книгу повыше и надеясь, что он заткнется. У него на щеке шоколад, но я ему об этом не говорю.
— Значит ли это, что есть мир, где ты заяц, Зайка?
— Ты сейчас мог бы кататься на лыжах.
Только потому, что я ничего не могу делать, не значит, что он должен сидеть со мной дома весь день. Я вполне способна остаться здесь одна, но он настоял на этом, и это разозлило меня еще больше.
— Я же говорил тебе — если ты не можешь кататься на лыжах, то и я не буду. Но у меня есть кое-что, что поднимет тебе настроение.
Я ожидала, что он принесет еще шоколада, ведь он приносит его каждый день, но вместо этого он роется в кармане и протягивает мне маленькую черную коробочку.
— Что это? — спрашиваю я. Обычно мы не дарим друг другу подарков на Рождество.
— Открой и посмотри.
Я открываю крышку и нахожу внутри серебряную цепочку с красивой подвеской в виде снежинки.
— Зачем ты это сделал?
— Мы с мамой выбрали ее вчера. Так что у тебя всегда будет с собой кусочек снега, даже когда на дворе не зима.
Глава 48
Мой рейс домой совершается через Париж, но боль, которую я испытал во время того первого короткого перелета, дала мне всю необходимую ясность.
Кайла, как всегда, права. Слова о том, что она для меня — весь мир, ничего не значат, если я продолжаю со слезами на глазах прощаться с ней.
Большую часть пути она молчала и высадила меня у аэропорта, даже не сказав: «Встретимся следующей зимой». Она защищает себя, я это понимаю, но не хочу, чтобы последним моим воспоминанием было то, как она отворачивается от меня.
Ожидая посадки на свой стыковочный рейс, я звоню единственному человеку, который всегда может прийти на помощь в трудную минуту.
— О, наконец-то соблаговолил удостоить нас телефонным звонком, — говорит папа. — Что случилось с нашим запланированным ужином на прошлой неделе?
— Да, извини за это, — морщусь я. — Я вылетел пораньше, чтобы повидаться с Кайлой. Не мог больше ждать.
— Все в порядке, сынок, Ханна мне все рассказала. С Кайлой все в порядке?
— Да, у нее все великолепно. Послушай, у меня осталось совсем немного времени, потому что я собираюсь лететь обратно в Лос-Анджелес, но я звоню, потому что мне нужна работа. В Лондоне. И как можно скорее.
— Ну, боюсь, тебе не хватает одной или двух степеней для всего, что я мог бы тебе предложить, — смеется он.
— Не юридическую работу, конечно, но что-нибудь в области телевидения или кино. Я свяжусь со своими знакомыми по пути домой, но не мог бы ты, пожалуйста, оказать мне услугу и сделать то же самое? Буквально все, что угодно, папа. Я в отчаянии.
— Конечно, сынок. Я попытаюсь узнать, — говорит он, и в его голосе слышится беспокойство. — А что случилось? У тебя неприятности?
— Я возвращаюсь домой.
Дом ничего не значит, если в нем нет Кайлы. Может, я и не могу перенести свою работу в горы, но я перенесу ее как можно ближе, если это позволит мне проводить с ней больше времени.
Информация быстро распространяется, и к тому времени, как я оказываюсь на земле, Кэмерон прислал мне по электронной почте ссылку, чтобы я ознакомился.
Тема: Идея для работы?
Глава 49
К концу сентября толпы туристов, приезжающих на летние каникулы, рассасываются, хотя по выходным в этот район по-прежнему приезжают люди на автопробеги и гонки на горных велосипедах. Пешие походы постепенно сходят на нет до тех пор, пока в конце ноября снова не выпадет снег, что дает мне пару месяцев, чтобы отдохнуть после напряженного лета и начать готовиться к следующей зиме.
У меня почти не было времени остановиться и поразмыслить о том, как далеко я продвинулась в этом году, и уж точно не тогда, когда мои мысли и сердце были заняты Райаном.
Мой календарь на зиму уже на две трети забронирован: вне трассовые лыжные туры, несколько семейных уроков и пара выходных занята в качестве волонтера на соревнованиях по фристайлу и сноуборду. Несколько друзей из Эдинбурга забронировали билеты на самолет, чтобы приехать и провести со мной долгие выходные.
Впереди столько всего интересного, что я даже не беспокоюсь о том, приедет ли Райан домой этой зимой. Мы обменялись несколькими сообщениями с тех пор, как он улетел домой в июле, но все уже не так, как раньше. Я не спрашивала о его планах на этот декабрь, и он не упоминал об этом. Оказывается, дружба с привилегиями не может продолжаться долго, и, честно говоря, было бы лучше, если бы он не приезжал.
