Алая роза для дикаря (СИ) - Лафф Мишель

— Сейчас выжившие дают признательные показания, — вставил свои пять копеек Ваерр в рассказ Визира. — Картина становится более полной, но по сути соответствует тому, что говорила нам Княгиня.

Мужчины еще долго говорили о том, что делать с заговорщиками, как поймать тех, кого Алли могла не знать и что нужно сделать, чтобы добраться до Эмилии. Вариантов было много, супруг слушал все. А я нет. Сидела у него на коленках, гладила живот, болтала оголенной ножкой и ловила волны тепла и спокойствия своих детей. Детей?

— Джаррак, знаешь, почему пинеток было две пары?

— Почему?

— Потому что у нас будет двойня!

И мужчины выпили за здоровье будущей Княжны, чтобы ей не обидно тоже было. А на утро пришла новость о самоубийстве Эмилии. И письмо от короля с одной единственной строчкой.

"Я не знал, что она хочет убить тебя. Прости. Отец."

Но я ему не ответила. Потому что оставила этого человека в прошлом. Хотя самое трудное в жизни — перевернуть страницу. Но, если получится, то награда за это поистине княжеская!

Эпилог

Ненавижу суматоху! Все спешат куда-то, бегут, стараясь успеть все в последний момент. Школа содрагается от цокота каблуков, женских криков и нотаций Наставниц. Почему нельзя просто все сделать заранее? Заранее выбрать платье, подготовить его с вечера, продумать себе прическу и сложить в одном месте все, что для нее понадобится? Почему все украшения нельзя приготовить заранее? Как же меня все бесят!

— Ирма, где мои щипцы для завивки волос?!

— Анда, положи мою тушь!

— Мари, верни немедленно, это мои туфли!

Закрыла глаза и досчитала до ста, чтобы никого не убить. Волчица внутри рычала и рвалась на волю. Потерпи, моя маленькая. Погоди еще немножко. Сегодня скажу отцу, что ты проснулась, и он заберет меня из этого ужасного места. Точно заберет. Я ведь скоро не смогу колдовать. Хотя папа немножко мог, но другие-то нет. Буду жить во дворце, в своих покоях, а не в одной комнате с истеричкой. Кто бы знал, как я ее ненавижу! Одному Яррису известно, чего мне стоит не убить эту курицу. Истеричная, слабая, любопытная — просто чудовище, а не младшая сестра!

— Лин, ну Лин! Дай мне поносить свою тиару! Пожааааалуйста! — продолжила конючить малолетняя манипуляторша. Так уж сложилось, что она была очень похожа на маму. Такая же красивая. Но характер… Матея, мне кажется, Злой Ветер сделал исключение и предстал перед отцом в облике Княгини, потом выносил это чудовище и родил вместо нормального человека. — Ты же все равно гребни с изумрудами взяла. Ну тебе она не нужна сегодня! Не вредничай!

— Нет, Вия, у тебя есть свои украшения!

— Но они не такие богатые как у тебя!

— Потому что тебе двенадцать, а мне семнадцать. Есть разница, не находишь?!

— Нет, это потому что ты похожа на папу, и он тебя больше любит! Ну Лин! Ну пожалуйста! Твоя тиара так подойдет к моей сумочке!

— Тогда возьми другую сумочку!

— Эта сумочка хорошо сочетается с обувью, — шмыгнула носом вымогательница.

— А туфли с платьем, да? Да ты специально весь образ так подобрала, чтобы потом мою тиару себе забрать! — Рявкнула я, не выдержав. Изумрудные глазки сестры натурально наполнились слезами. Если заплачет, тушь потечет. А я ей макияж два часа делала. Себе десять минут, а ей два часа. Да чтоб тебе за Визира замуж выйти, стерва маленькая! — Черт с тобой, чудовище! Бери тиару, только не реви. И смотри, Вия, вернешь сразу после бала. И не дай Яррис, хоть одна царапинка на ней будет! Я тебя в родовом склепе закрою, магию заблокирую и выберешься ты только в тот день, когда склеп откроют, чтобы меня похоронить! Поняла?

Судя по радостному визгу, поняла она, что добилась своего и только.

Ненавижу быть старшей!

— А Нил тоже приедет?

— Все приедут, — кивнула я, поправляя неугомонной сестре прическу.

— И Альрен?

— И Альрен.

В Кровника нашего отца сестра была влюблена лет с пяти. Сначала это всех забавляло, мило ведь — ходит глазки ему строит, всячески внимание привлекает, но в одиннадцать она попыталась заставить мужчину в три раза старше дать Клятву, что он на ней женится. После этого отец сослал любимую дочурку в Розарий, под мой присмотр, не слушая ее истерик и моих слезных просьб этого не делать. Так полгода назад Вия едва не напоила маминого охранника приворотным зельем. И ладно бы нормальный приворот приготовила, так она у сестер Крини его купила, а они отродясь зелья варить не умели. Умом сестра тоже пошла в Злой Ветер, так что у моей теории был только один существенный недостаток: непонятно, где находилась мама, когда Злой Ветер ее старательно изображал. Пока вынашивал, пока выкармливал. Минимум год прошел. Потому что это чудовище нужно было кормить ведь, да не простым молоком, а кровью шестисот шестидесяти шести девственниц, убитых ритуальным клинком на капище Забытых Богов. Иначе такое Зло вырасти просто не могло! Никак! Вообще без вариантов!

— Я тебя так люблю, Линочка, — прошептала малявка, глядя на меня через зеркало. Она всегда так делала, когда видела, что перегнула, и я вот-вот сорвусь на ней. И глазками хлопала, ресницами целые ураганы создавая. Вот нас так только в шестнадцать учили, а она с самого детства умела, будто с молоком матери переняла весь опыт и мудрость женских хитростей всех наших предков.

— И я тебя, чудовище, — вздохнула тяжело, надела на сестру тиару, нанесла на губы блеск и отправила в зал. Старшей дочери Князя нужно было заходить в зал последней. Не знаю, с чего вдруг, но Наставница Гельна ввела такое правило: я всегда опаздывала на бал на пять минут. Не больше, не меньше. Вия на две, а я на пять. И эти три минуты тишины, пока она была далеко от меня, стали настоящим отпуском. Матея, пожалуйста, пускай отец заберет меня отсюда, а сестру оставит в школе. Я буду приходить в твой храм каждый четверг, стану вышивать крестиком и выучу три десятка молитв, клянусь. Пожалуйста, мне нужно хотя бы немного отдохнуть.

Песочные часы показывали, что время истекло. Я надела перчатки, выдохнула и медленно пошла в бальный зал.

Розарий располагался в горах, защищенный от холодных ветров магией. У нас даже был свой тонкий барьер, как между Хельриссом и Эванодом. Дедушка велел магам организовать. Вот, чьей любимицей была я. С мамой у него отношения так и не наладились, хотя он много раз извинился за то, что был абсолютной скотиной. Наследников у него больше не было, Нила, моего младшего брата, переманить было невозможно — оборотня всегда тянет в Хельрисс, а меня дедушка надеялся получить в преемницы. Да, придется выдать замуж за какого-нибудь родовитого подкаблучника, но это не проблема. К его услугам целый двор. Отец рычал, что за чужака я не пойду. Мать отказывалась отпускать меня к деду на каникулы, а он старательно меня задабривал. Как оказалось, зря. Волчица во мне проснулась, хоть и довольно поздно, но это не так важно. Важно, что теперь я за Стену ни ногой.

Длинные коридоры были украшены розами в высоких вазах и картинами с изображениями моря. Наставница Гельна велела повесить в коридорах картины, на которых был бы изображен не Хельрисс, потому что его мы могли увидеть, выглянув в высокие окна. Снежные вершины и тонкая преграда, охраняющая нас от всех и вся — то, что мы видели ежедневно. А вот море, пустыни, степи и большие города того же Эванода — другое дело. Так мы и называли эти коридоры: морской, степной, пустынный, городской… Я жила в морском крыле, и оно мне безумно нравилось. Океан вообще казался мне чем-то особенным. Огромным, необъятным, буйным, но уютным. Он мог убить, утянув на дно, а мог возвысить, быстро доставив купца с места на место. Невероятно!

В зал я вошла с гордо поднятой головой, глядя прямо перед собой и улыбаясь всем сразу и каждому по отдельности. Понятия не имею, как это выглядело со стороны, но меня мучали, желая добиться такой улыбки, почти три месяца. И, судя потому что отстали наконец-то, желаемый результат наставницы получили. Они всегда его получали. Иногда мне казалось, что наставницы готовят из нас как минимум шпионов.