Я буду твоим единственным (СИ) - Вечная Ольга

Мы выходим из лифта и молча идем в машину. Вокруг люди, и продолжать столь сложный разговор при свидетелях не хочется. Садимся в прадик.

- Ты моя девушка, - горит Илья и берет меня за руку. - Няня мне необходима из-за того, что Женя пока маленький. А ты...

- Я? - перебиваю. Вскидываю глаза. Он снова осекается.

- С тобой я вижу свою дальнейшую жизнь.

- Мне... сложно. Понимаешь? Я просто не знаю, как себя вести. Я не была матерью, я плохо разбираюсь в детях. Я честно хочу подружиться с Женей, но мне кажется, я все делаю неправильно.

- Я тоже не разбираюсь, - поспешно добавляет он. - И тоже всё делаю неправильно. Знаешь, что мне сказал педиатр, когда узнал, что я один воспитываю? Я тогда засыпал его вопросами, потому что... бл*, прости за мат, но это пздц. Он ответил, что ребенка сломать очень сложно. А идеального варианта воспитания, наверное, вообще не существует. Я точно могу сказать, что мне нравится проводить время с вами втроем: ты, я, Женя. Намного больше, чем вдвоем: я и сын. А видеть родителей счастливыми — это ли не лучшие условия для развития детей?

Я улыбаюсь.

- Может, погуляем тогда вечером? Сбежим с работы вовремя! Разорвем шаблон и отпустим Аню домой в четыре.

- Да, классно. Поверь, как только мне станет ненужна няня, я в тот же день ее рассчитаю. Думаешь, мне хочется каждый месяц платить ей столько денег? Я бы лучше машину поменял. Потом еще слышать нытье всей родни.

- Какое нытье?

- Она сливает своим родителям всю информацию — когда я прихожу домой, сколько работаю, чем питаюсь и прочее. Потом это все трется и обсуждается до бесконечности. Обрастает новыми подробностями, пока мне не звонит мать в ужасе: «Мы все умрем?!»

- Так а чего ты ее не выгонишь нафиг? - улыбаюсь я. Домашняя Анечка, оказывается, та еще сплетница! Эта информация приободряет.

- Может быть тебе покажется это смешным, но мне тупо страшно доверить Женю человеку с улицы. Аня всегда была спокойной и положительной. Хорошо училась. На пьянках замечена не была. В отличие от меня, дебила, - улыбается. - Это ж все моё детство длилось! - Он начинает пародировать голос отца: - Вот Аня закрыла четверть на пятерки и ходит в музыкальную школу! Чудесно поет в хоре! А мне чем похвастаться? Илья нос разбил на хоккее и едва набрал баллы на тройку по контрольной! Залетел буквально в последний вагон! А почерк? Вы видели его почерк? Либо врачом станет, либо дворником!

Я смеюсь в голос. Потому что очень похоже.

- У нее педобразование, опыт работы в детском саду. Сначала в государственном, затем она перешла в частный. Вот его закрыли где-то пару лет назад, и Аня решила попробовать себя менеджером, но не получилось. И мне как раз понадобилась няня. Мама предложила, я согласился. Единственное, личная жизнь у нее не сложилась. А так... придраться не к чему. Поэтому пусть сплетничают, мне не жалко. У меня в это все вникать просто нет времени.

- Ладно, пусть, - я сжимаю его руку в ответ.

- Я постоянно чувствую вину, - говорит он тише. Сам следит за дорогой: - Что не уделяю Жене столько времени, сколько следует. Что мой сын растет без матери. На самом деле при одной мысли, что придется искать новую няню, — мне жутко становится. Но при этом... - он замолкает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- При этом что? - навостряю уши.

Он усмехается.

- Я бы хотел семью. Настоящую, крепкую. А без тебя я свою семью не представляю.

- А без няни?

- Легко, - снова улыбается.

Оставшиеся два дня рабочей недели прошли замечательно! Очень спокойно, и я бы даже сказала — пассивно, но после сверх активного забега в оперблоке мне как раз хотелось тишины, рутины и безделья. Я с восторгом выхватила журналы из рук Софьи Ашотовны и кинулась их заполнять с вызывающим уважение рвением.

С работы мы с Ильей уходили почти вовремя, забирали у Ани Женю, чтобы покататься по городу погулять по набережной, покормить уточек у Енисея. Погода радовала, травка зеленела, в квартире находиться было совершенно невыносимо! Да и хорошо выгулянный ребенок спит намного крепче.

Женя впал в приятный шок при виде Газировки. Смотрел на нее, как завороженный. А мы с Ильей играли в попугаев, повторяя наперебой: «собачка говорит гав-гав».

Потом мы вместе ужинали. Бастардик вел себя по-разному. В качестве подкупа мы давали ему немного запрещенки, он был открыт к новым вкусам и запахам. Особенно фанател от мороженого. Однажды, правда, дал нам жару, разревевшись без повода. Мы с Ильей оба не знали, что делать. И наша общая беспомощность меня сильно рассмешила. В итоге, справились, конечно.

Илья не относился к сыну как-то по-особенному, говорил с ним, как со взрослым. Шутил и подкалывал пацана. Благодаря этому между нами почти не было напряжения.

В субботу утром мы потратили пару часов в торговом центре. У нас резко потеплело, и у Жени совсем не оказалось легкой одежды.

Мы зашли в детский отдел, и я немного потерялась. Столько всего яркого, стильного! Я раньше думала, что у мальчиков совсем скудный выбор одежды. Черное да синее. Ошиблась! Кепки, футболки, толстовки самых разных цветов и оттенков.

Илья в это время с Женей выбирали какую-то игрушку, предоставив мне полную свободу действий.

И я... немного привыкла к мини-Ветру. В смысле, к самому факту его существования и к тому, что это нужно учитывать при постановке планов. Какого-то особого неприятия к ребенку не чувствовала, напротив. Мне его было жалко. Очень сильно. Ни Илья, ни эта сердобольная Анечка, которая вечно пыталась то шарфик навязать воспитаннику, то о режиме напомнить — и близко не понимают, что все эти мелочи — нафиг не нужны. У нас с Женей будто был общий секрет, одна и та же драма на двоих. Он пока еще не понимает, конечно, ничего. Просто радуется, когда мы его смешим, уделяем время. Но потом он вырастет и столкнется с правдой — его мама от него отказалась. Предпочла карьеру его обществу. Моя мать выбрала наркотики. Даже до родов не смогла дотерпеть, так сильно ее переклинило. Жене в этом плане повезло больше. Но в любом случае ему придется однажды проявить характер и выстоять. Не потерять ориентиры. А для этого мы должны его очень сильно любить.

Мы? Я сказала «мы»? Боже, я совершенно запуталась! В ту же субботу, после торгового цента, мы забрали Газировку и отправились на дачу, где состоялась встреча с Викторией Юрьевной и Виктором Павловичем. Я всю дорогу маялась, гадая, как всё пройдет.

- Расслабься, - повторял Илья. - Они будут счастливы.

Да уж. Расслабишься тут. Я ведь помню, как плакала, прощаясь. Просила свекра со свекровью больше не приезжать. Потому что не могу так больше. Благодарила их за помощь и поддержку, но честно признавалась, что дальше буду строить свою собственную жизнь. Искать личное счастье. И я искала. Они видели меня с Сергеем.

И вот мы снова должны встретиться. Я приготовила длинную речь, но в итоге, когда мы увиделись... на той же самой даче, куда почти семь лет назад его мама разрешила мне приезжать в любой момент, когда я только захочу... красивые слова не понадобились. С мамой Ильи мы просто крепко обнялись, как самые родные люди. Потом я звонко расцеловала в обе щеки свекра, заставив его порядком смутиться и порозоветь от удовольствия. С грустью отметила, что за прошлые два года он довольно сильно сдал. Какие-то проблемы с гемоглобином, но вроде бы ситуация под контролем. Виктор Павлович, как обычно, не многословен, но Илья держит руку на пульсе.

Мне стало немного стыдно, что я ни разу за два года не поинтересовалась, как его здоровье.

Ветровы для меня были... образцом для подражания. Крепкой семьей, поддержкой друг другу и окружающим, фундаментом семьи. Мне в голову не приходило, что им самим могла понадобиться помощь.

Больше я так не поступлю. Даже если с Ильей и его капризным с самого утра бастардиком у нас не сложится, я буду им звонить и приезжать. Хоть они мне и не родные по крови родители.