Я понимаю, что все закончилось, но это не помогает! И я не могу справиться с накрывшей меня истерикой. Стараюсь, но не могу! Она сильнее меня!
— Что же вы милочка творите — сквозь заложеные уши и собственный плач слышу взволнованый голос Константина Геннадиевича.
— Аяяй, ну разве так можно?
— Анна Семеновна, помогите пожалуйста. — лязгают замки и слышется звук ломающегося стекла.
— Сейчас поставим укольчик и полегчает. — заботливый голос доктора сопровождается легким пощипыванием на моей руке и я чувствую как тепло разливается по моим венам, а веки наливаются, и тяжелеют.
Мне и в правду полегчало, а Константин Геннадьевич даже не стал проводить осмотр, и даже не задал мне ни одного вопроса, видимо настолько жалко я выглядела. Только оставил на тумбочке для меня таблетки и инструкцию их применения.
Мне вообще никто не задовал никаких вопросов. Да и отвечать на мои никто не спешил.
Пошел третий день и кроме редких разговоров с Анной Семеновной, которая на все мои делемы только отрицательно мотала головой, никто так и не соизволил пообщаться со мной.
Поэтому я не знаю, что будет дальше! Не знаю свою судьбу! Чего ждать? И к чему готовиться?
Я совершенно одна! На едине со своими страхами, со своими мыслями в этом огромном доме, где каждый угол и каждая вещь напоминают мне о его хозяине.
Это больно!
Но эта боль меня спасает! Она помогает мне не сойти с ума в этой тишине, когда память обрушивает на меня жуткие воспоминания, тогда эта боль становиться моим спасением.
Так что днем, мне даже почти не страшно, а вот с приходом темноты начинается совсем другая история и тогда тишина давит на меня с огромной силой.
И сердечная боль уже не спасает, возвращается страх и просыпаются мои кошмары!
И я не могу спать, потому что закрыв глаза я слышу их голоса, и ужасный смех, вижу их улыбающиеся, омерзительные, разодраные мной в кровь рожи. Они преследуют меня, сводят с ума, доводят до безумия!
Этот страх змеей обвивает мое тело, словно яд разливается по венам, сжимает грудь и сдавливает горло, перекрывая доступ драгоценного кислорода в легкие. Заставляя корчиться в приступе удушья.
И тогда я в ужасе подрываюсь с кровати, и бегу в ванну. Лью ледяную воду из под крана себе на голову, лицо, шею. Этого хватает привести мое сознание в норму буквально на час, а потом уже и в пору помереть, но приходит спасение!
Я слышу и чувствую его, еще за долго до того, как щелкнет замок моей комнаты. Саша тихонько пробирается в мою спальню и садится на пол возле моей кравати. Не знаю зачем это надо ему, но знаю почему это необходимо для меня.
Только с его приходом отступает страх и заканчивается этот кашмар. Хотя его я тоже боюсь, но он меньшее из зол.
Я точно знаю что ничего не спасет меня от него, но так же верно, что рядом с ним мне ничего не грозит.
Вдыхаю его запах попрежнему родной и любимый, и вконец вымотаная, и измученная этой параноей засыпаю.
Вот и сегодня, он давно должен был бы уже придти, но его нет.
Я стараюсь не поддаваться надвигающейся психастении, стараюсь побороть панику, но чувствую, я на краю!
Жмусь в угол кровати, слышу шум, вздрагиваю.
Что то не так.
Снова какой-то грохот. Мое напряжение усиливается, я врастаю в этот угол и вслушиваюсь, что происходит. Сознание рисует самые страшные картины и меня начинает колотить, я буквально подпрыгиваю на месте от силы этого озноба.
А потом резко распахивается дверь и я с силой, двумя руками зажимаю себе рот, чтобы не кричать. Саша ввалился в комнату, вплотную подошел к моей кровати. Я испуганно смотрю на него, он пьян.
А на лице смертельная усталость.
Таким я еще его никогда не видела. Неожиданно он падает на колени и пытается прикоснуться к моей ноге, а я жму ее под себя не давая ему этой возможности. Он резко отдергивает руку, как будто огонь обжог ее, а потом я слышу его голос, но не могу поверить тому, что слышу!
— Малышка прости меня! Я так виноват перед тобой. — его голос дрожит и мне кажется, я даже улавливаю в нем нотки отчаянья.
— Прости! Я накосячил, облажался!
— Я знаю, такое не прощают, но я не могу без тебя!
— Дай мне шанс все исправить!
Он вновь тянет ко мне свои руки, а я дергаюсь в сторону. Не хочу чтобы он прикосался.
— Ты простишь меня маленькая?
А я не могу ничего сказать. Дыхание перехватило, в горле ком.
Поверить в услышаное очень сложно!
Такие люди не извиняются!
Они хозяева жизни! Берут не спрашивая и ломают не задумываясь, и никого не жалея.
— Девочка, только не молчи! — нарушая ход моих мыслей, хриплым, уставшим голосом и обрушивая свой кулак на ребро кровати.
От страха у меня стали дрожать губы и я кусала их в кровь, чтобы перестать трястись.
— Юль прости! Не бойся, пожалуйста! — попытался успокоить, заметив мое состояние.
— Маленькая я больше никогда тебя не обижу. Ты мне веришь? — и смотрит на меня глазами побитой собаки. И от этого его взгляда грудь щимит, и рука так, и тянется чтобы пожалеть.
Но я боюсь, слишком свежи воспоминания, а в моем сегодняшним состояние это практически не возможно. Я сплошной клубок страхов.
— Саша спасибо! — слова благодарности за свое спасение, тихо слетели с моих все еще дрожащих губ, но я не могла их не сказать.
— Малышка… — попытался взять меня за руку, но я не позволила.
— Подожди, послушай. — прервала его речь, даже не знаю откуда у меня взялись на это силы.
— Я знаю, я многим тебе обязана! Ты спас моих родителей, спас меня.
— Спасибо тебе большое! Даже не знаю получится ли когда-нибудь вернуть этот долг.
— И конечно же я тебя простила, не могла не простить.
— Но я хочу все забыть!
— Просто забыть, понимаешь? — последнее слово я уже шептала, меня накрывала новая волна неконтролируемых эмоций и чувств, борясь с ней, я опустила глаза и уставилась на свои руки сложеные на коленях.
— Юль, я не могу тебя отпустить! — рычал на до мной как раненый зверь, запуская свои пальцы себе в волосы.
Я подняла голову и уставилась в его глаза. Тяжело сглотнула, продирая пересохшее горло.
— И как же ты представляешь себе нашу с тобой жизнь?
— А если снова, что то случиться?
— Ты даже не выслушал меня тогда! Ты не позволил мне и рта открыть в свою защиту. Не дал обьясниться, ты лишил меня последнего слова.
Ты растоптал меня, надругался надо мной, но даже это я могу понять и списать на твое тогдашнее состояние.
— Но ты был с другой на моих глазах. — сорвалась на крик, от душившей меня из нутри боли.
— Как ты предлогаешь мне это забыть? Как? Ты можешь это сделать? Можешь стереть мою память, ответь? — меня не шуточно трясло, руки држали как у больной с диагнозом Паркинсона.
— Разве можно жить без доверия?
— Я так не хочу!
Я не смогла сдержать слёз и они покатились из моих глаз. Я не смогла справится с истерикой и меня прорвало.
— Ты надругался надо мной, сделал из меня шлюху, заставил полуголой выплясовать для толпы озабоченых мужиков, на тебе скакала другая на моих глазах, меня касались чужие мужики! Мне самой от себя противно!
— Этого нельзя забыть по щелчку пальцев. — орала, сдирая горло, захлебываясь слезами.
— Я спать не могу! Мне глаза закрыть страшно! Ты понимаешь? Какой шанс? Нет у меня больше шансов. Я мертвая!
— Юль я тебя не отпущу! Я не могу тебя потерять!
— Слышишь? Ты моя!
Он крепко обнял меня пытаясь унять.
— Я знаю, я виноват! Прости меня маленькая! — его голос срывался.
Оказавшись в его мощных объятиях я рыдала пока не затихла. Не могла шевелиться, а он прижимал мою голову все сильнее к своей груди.
Я слышала стук его сердца и он успокаивал меня.
— Прости малышка. Прости родная! — целовал волосы на моей голове.
— Ты сказала что любишь меня, это правда? — обдавая мое лицо своим тяжелым дыханием, а его грудь ходила ходуном под моей щекой словно от сильного волнения.
