Голливуд истекает кровью (ЛП) - Пенроуз Х. Р.

Я имела дело с боссом мафии. А не с человеком, стоящим за всем этим, с которым я близко познакомилась за последние дни.

— Рейн, — предупредил Дарио.

Он шагнул вперед; на его лице отразилось беспокойство, он переводил взгляд со своего хозяина на меня.

Рейн со стальным видом вскинул руку в воздух:

— Не надо.

Дарио отступил назад, прислонившись к стене. Другие охранники просочились внутрь и сделали то же самое.

Я посмотрела через стол. Жаль, что официанты забрали вилку. Возможно, это к лучшему, зная, что его слова, без сомнения, разозлили бы меня.

Мои ногти впились в бока моего тела. Атмосфера в комнате уравновешивала его настроение. Просочилось еще несколько человек, но я не отвлекалась от главного хищника.

Рука Рейна скользнула по столу, делая нарочито медленные шаги, затем вернулась тем же путем. Он сел напротив меня за стол.

— Я думаю, тебе было бы полезно услышать одну историю, — заявил он.

— Конечно, — ответила я, зная, что он продолжил бы без моего согласия, несмотря ни на что, это к чему-то вело. Это меня заинтриговало.

Взглянув на белую ткань, обернутую вокруг его руки, я заметила пятна крови на его ладони. Что там произошло? Он намеренно убрал свою руку с моего поля зрения, так что она осталась лежать под столом. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить вопросы, готовые сорваться с моего языка, желая, чтобы их задали.

— Примерно двадцать шесть лет назад, плюс-минус… — он пожал плечами. — Были две хорошо известные семьи. Они собрались вместе, чтобы сформировать альянс, сделку, путь вперед на благо своего народа. Но в основном для того, чтобы еще больше набить свои карманы в Штатах и за рубежом.

Мои брови нахмурились. Ладно…

— Ценное имущество, которое должно было обеспечить это, исчезло, оставив обе семьи и тех, кто находился в более крупном масштабе, в условном тупике. Вокруг сыпались обвинения, наживались враги, обман был повсеместен. Никто не доверял этой семье, которая все блеяла и блеяла о своем потерянном козыре. Но что-то не сходилось, — он сделал паузу. — Оказывается, что через восемнадцать лет после заключения этой сделки ценное имущество появилось из ниоткуда, шокировав многих людей. Особенно тех членов семьи, которые, как выяснилось, все это время намеренно вводили всех в заблуждение.

— Верно, — прокомментировала я, облизывая пересохшие губы, пытаясь не отставать от рассказанной им истории.

— Эта важная часть, призванная укрепить альянс, который назревал десятилетиями, появилась в новостях, обеспечив себе контракты в мире знаменитостей. Стать знаменитостью, по своему праву.

Что…

Его локти небрежно лежали на столе, все его внимание было приковано ко мне.

— После некоторой следственной работы и многолетних поисков повсюду, они, наконец, напали на след. Это подтвердило, что другая семья намеренно аннулировала соглашение, на которое они добровольно подписались.

Пальцы Рейна прикоснулись к его нижней губе, но я застыла на месте, желая услышать больше. Потому что я знала, что это было гораздо больше.

— Эта семья, — продолжал он, — избавилась от всех следов ценного имущества, притворившись, что его у них отобрали. Суть в том, что они ввели это в игру, а затем решили выйти из нее и пожертвовать ею.

Мой желудок скрутило, а сердце бешено забилось. Я не сказала ни слова, отвлекшись на что-то другое.

— Что за ценная вещь? Держу пари, тебе интересно, — он наклонил голову, возвращая мое внимание к нему. — Ты, конечно. Твоя семья отказалась от тебя, отдала в приемную семью. И все это для того, чтобы не потерять часть своего бизнеса. Но стать известной, оказаться в центре внимания, что ж… это так упростило мне добраться до тебя. До этого момента ты была невидимкой. Ты неосознанно попала в поле моего зрения.

Я покачала головой. Нет.

— Итак, ты видишь, Пэрис, — протянул он с видом победителя, — ты моя собственность, моя драгоценность. Ты принадлежишь мне.

Это все ложь. Боль пробежала по моим венам.

— Я оказал любезность, дав тебе время привыкнуть к твоей новой реальности. Хотя, возможно, мне следовало изложить это яснее с самого начала.

Он пожал плечами, засунув руки в карманы черных брюк, когда встал. Он положил на стол пачку бумажных документов; толстые папки и планшет с видимой информацией. Я могла узнать все.

— Ты станешь миссис Марчетти, — злорадствовал он со зловещей ухмылкой. — Соглашаешься ты или нет, для меня не имеет значения. Я могу организовать это и подписать документы, так что ты будешь юридически связана со мной в течение часа.

Все это обман.

Я чувствовала себя так, словно он предал меня.

Я приукрашивала правду о том, почему я оказалась здесь в поисках временного счастья. Я стала самодовольной, я привыкла к этому.

Взглянув на пол, я ожидала увидеть кровь, льющуюся из незажившей раны. Та, которую я зашила, но так и не затянулась. Моя настоящая семья, которая предала меня, которая выбросила без оглядки. Как мусор.

Почему у меня не шла кровь? Я моргнула. По-прежнему ничего.

Внутренние раны должны кровоточить так, как если бы повреждение было нанесено нашей плоти. Почему этого не произошло? Странно.

Ты отключаешься, Пэрис.

Слегка покачав головой, я прогнала образы, сосредоточившись на том, где я была и с кем. И что было сказано.

Эти слова пронеслись у меня в голове.

Правда была совершенно безобразной.

Глава 27

Рейн

13 ЛЕТ

Я чопорно сидел в бронированной машине рядом с моим отцом и моим дядей, засранцем-отцом Дарио, который был вторым в команде. Мы с Дарио действительно наскребли до дна бочки, будучи привязанными к этим двоим как к отцам.

Между ними не было ни капли родительской любви. Они были жестоки — злобны — даже по отношению к собственным сыновьям, которые однажды заменили бы их. Надеюсь, этот день наступил бы скорее раньше, чем позже. Я был полон решимости добиться этого.

Было ненормально желать смерти своему отцу, если ты происходил из обычной семьи. Но мы не были нормальными; мы были мафией со своими правилами, законами и традициями.

Через пятнадцать минут мы подъехали к частному аэродрому. Я презрительно фыркнул, когда мы садились в один из самолетов марки Marchetti. На нем была золотая корона, и он выделялся на фоне частных самолетов кроваво-красным цветом.

Когда я взял бы управление в свои руки, в списке дел было одно: убрать вульгарную маркировку со всех самолетов, вертолетов и автомобилей Marchetti, которыми мы владели. Они были большой красной кнопкой, на которую требовалось нажать и уничтожить. Раймонду нравилось хвастаться своим богатством, своей властью и раздвигать слишком много границ, даже для нас. Потребность быть замеченным и желанным стала бы его падением. Я бы вернул все к основам, сделал бы это более незаметным. На мой взгляд, это было просто умно.

Но что я знал? По его словам, я был неблагодарным сукиным сыном, который не соответствовал имени и наследию Марчетти. Я бы так и сделал, просто не так, как он предполагал.

Я пристегнулся, заняв место подальше от отца и дяди. Оставив их обсуждать планы на последнюю минуту или что-то еще, пока горстка охранников рассаживалась вокруг самолета. Я не знал, о чем еще им было поговорить. Они обсуждали это миллион раз.

Моя спина снова была изрезана металлической пряжкой любимого ремня моего отца и его охотничьим ножом, который он вонзал в меня со всей силы, снова и снова. Все для того, чтобы он мог высказать свою точку зрения, но я упустил урок, который он пытался преподать давным-давно; теперь он делал это исключительно ради удовольствия.

Моя спина болезненно натиралась о кожаное сиденье через ткань одежды, когда самолет закачался, пока мы мчались по взлетно-посадочной полосе, набирая высоту. Я стиснул зубы, дыша через нос, чтобы не привлекать внимания.