Здесь ради торта (ЛП) - Милликин Дженнифер

Моя бабушка лучезарно улыбается на приглашение Клейна, но говорит:

— Вы двое идите. Я давно мечтала испечь домашнее печенье, и это, кажется, хороший повод. Ты любишь печенье, Клейн?

— Я люблю домашнее печенье гораздо больше, чем положено мужчине.

Бабушка хихикает. Она бросает на меня взгляд.

— О, Пейсли. Мне он нравится. Ты должна оставить его себе.

Я подмигиваю Клейну.

— Я подумаю над этим.

Я не сомневаюсь, что Клейн — один из лучших. Это был бы идеальный момент для того, чтобы он осыпал меня страстными, но уважительными поцелуями, но поскольку нам нужен один настоящий, прежде чем начнутся фальшивые поцелуи, я заставляю себя успокоиться.

Надев шляпу и солнцезащитные очки, я выхожу вслед за Клейном на крытое крыльцо. Я указываю на частную деревянную дорожку к пляжу. Он берет меня за руку, пока мы идем, переплетая свои пальцы с моими.

— На случай, если твоя бабушка будет смотреть, — объясняет он, сжимая мою руку. — На задней стороне этого дома около пятнадцати окон, и она, вероятно, сможет увидеть нас по крайней мере через восемь из них с того места, где она стоит на кухне.

— Ты упустил прекрасную возможность поцеловать меня там, на кухне. Просто что-то милое и маленькое, чуть больше, чем просто чмокнуть, но не слишком сильно.

— Я знаю, — хрипло говорит он. — Но я ясно выразил свои намерения.

— Тебе лучше поскорее реализовать эти намерения, потому что завтра к нам нагрянет вся моя семья.

— Я в курсе.

Мы делаем три шага к следующей части дорожки. Клейн останавливается в конце, когда мы достигаем вершины песчаной дюны. Океан, столь же потрясающий, сколь и мощный, омывает песчаный берег.

— Мне всегда нравилось слушать океан.

— Ты Рыбы?

— Четвертого марта.

— Рыбы.

— Как это связано?

— Ты — водный знак, — на меня накатывает облегчение. — Как мы забыли спросить о дне рождения друг друга? А ведь это очень важно знать.

— Какой знак одиннадцатого января?

Я вздрагиваю.

— Это мой день рождения.

— Я знаю.

— Откуда ты это знаешь? — должно быть, он спросил Палому или Сесили.

Он пожимает плечами, и я не только вижу, но и чувствую это, потому что он все еще держит одну из моих рук.

— Я иногда видел тебя в кафетерии перед началом занятий. Однажды кто-то подошел к тебе и протянул кекс со свечой в центре.

— Мэри, — говорю я, и воспоминания накрывают меня с головой. — Я так давно не вспоминала о том дне. Не могу поверить, что ты помнишь дату.

Он снова пожимает плечами и тянет мою руку вверх.

— У меня хорошая память. К тому же 1.11[xliii] как дата твоего рождения — это круто. Ты все еще дружишь с Мэри?

— Я бы хотела ответить «да», но нет. Она начала встречаться с парнем и после колледжа переехала к нему в Чикаго. Мы отдалились друг от друга. Так бывает.

Клейн смотрит на океан.

— Готова к прогулке?

Деревянная лестница, ведущая с песчаной дюны на пляж, старая и узкая. Клейн бросается вперед меня.

— Если ты вдруг споткнешься, я тебя поймаю.

— Это ты так хочешь сказать, что у тебя глаза на затылке? — я дразнюсь, чтобы скрыть волнение, бушующее внутри меня.

Его плечи подрагивают, когда он смеется. Мы доходим до низа, снимаем обувь и погружаем ноги в еще теплый песок. По всему пляжу семьи собирают вещи, а несколько детей бегают вокруг, их яркие воздушные змеи развеваются на ветру.

Клейн подходит к кромке воды и позволяет морской пене щекотать пальцы ног. Я делаю то же самое, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я вдыхаю полной грудью, и соленый ветер бьет меня по щеке.

Прошло пять лет с тех пор, как я была здесь в последний раз, окончательно прощаясь с дедушкой. Я готова к тому, чтобы это место снова ощущалось легким и приятным.

— Клейн, — неожиданно говорю я. Он смотрит на меня сверху вниз, приподняв брови. — Как ты смотришь на то, чтобы завтра я показала тебе остров? Да и вообще всю эту неделю, когда мы не будем заниматься свадебными делами. Я покажу тебе, почему я люблю это место.

— Я бы сказал, что это свидание. Хотя я уже вижу, почему ты любишь это место.

Моя улыбка растягивается настолько широко, что становится больно.

— Просто подожди. Будет еще лучше.

— В это трудно поверить, — говорит он, не сводя с меня глаз. — Но я ловлю тебя на слове.

Мы продолжаем идти. Вечернее солнце опускается ниже, становясь все более темно-оранжевым, переходящим в розовый и пурпурный.

Клейн отступает назад.

— Продолжай идти, — инструктирует он.

Когда через минуту он догоняет меня, то делится сделанной им фотографией. Она удивительно хороша. Мои волосы рассыпаются по спине, а голова закрывает часть заходящего солнца.

— У тебя есть талант в обращении с камерой, — говорю я, — но что ты думаешь о том, чтобы я сфотографировала тебя? Пусть у Сесили будет выбор.

Клейн соглашается, и я велю ему сесть у кромки воды, лицом к океану.

— Подтяни колени и обхвати их руками.

Он делает, как велено, и я снимаю пару кадров. Передавая ему телефон, я говорю:

— Надеюсь, среди них есть та, которая тебе понравится.

Я начинаю отходить, но Клейн хватает меня за запястье и притягивает обратно к себе. Он вытягивает телефон, готовый сделать еще один снимок.

— Ты и я, — говорит он.

Я уже стою перед его грудью, поэтому откидываю голову назад и позволяю ей упереться в твердую поверхность. Подбородок Клейна опускается ниже, и нижняя часть его лица оказывается над моей макушкой.

— Скажи: «Фальшивые отношения», — напевает он, заставляя меня рассмеяться.

Он делает фотографию.

— Фу, — стону я. — Ненавижу фотографии, на которых я смеюсь.

Кожа между бровями Клейна морщится.

— Ты видела, как ты смеешься?

— Всего около ста тысяч раз, плюс-минус.

— Если ты действительно это ненавидишь, я удалю фотографию, но я обещаю, что вид твоего смеха прекрасен. И если кто-то говорил тебе обратное, позволь мне первым разуверить тебя в этом.

Что-то теплое и тяжелое оседает в моей груди. Эмоции, конечно, но я не могу дать им название. Они немного изворотливы, эти эмоции, желающие пока не быть известными.

— Сохрани фотографию, но я благодарна тебе за предложение удалить ее. И за все остальное, что ты сказал.

Клейн убирает телефон в карман.

— Ужин скоро будет готов, — он обхватывает меня за плечи и поворачивает в сторону пляжного домика. — Ты не очень хорошо умеешь принимать комплименты.

— Я к этому не привыкла, — поясняю я.

— Ты знаешь, как кто-то привыкает к чему-то?

— Как?

— Повторением.

— Думаю, это хорошая идея — сделать мне комплимент в присутствии моей семьи.

Мы доходим до лестницы, ведущей обратно к дому на пляже.

— И поцеловать тебя, — подчеркивает он. — Что-то милое и маленькое, чуть больше, чем просто чмокнуть, но не слишком сильно, — он ухмыляется, с гордостью повторяя мое предложение дословно.

Натянув на ноги туфли, я останавливаюсь на первой ступеньке и оглядываюсь на него.

— Время идет, Мастер Слова.

Делаю ли я дополнительные движения бедрами из стороны в сторону, когда поднимаюсь по лестнице? Возможно.

Может, мы встречаемся понарошку, но удовольствие, которое я получаю от того, что дразню его, — настоящее.

Клейн Мэдиган

@kleinthewriter

Красота на высоте 37 000 футов[xliv]. Вид за окном тоже неплох.

14 комментариев. 1к лайков. 3 репоста.

ГЛАВА 22

Клейн

Сесили прислала сообщение, что разместила мою фотографию из самолета. Она напоминает мне, что нужно добавить фотографии с нашей с Пейсли прогулки по пляжу. Я делаю все, как полагается, а затем переключаю телефон на режим «Не беспокоить» до конца вечера.

— Ладно, Клейн, — говорит Лозанна, — люди обычно имеют свое мнение о курином супе с лапшой, так что давай послушаем. Что ты думаешь о моем?

Я откидываюсь на спинку своего сиденья на веранде и делаю вид, что размышляю. Мои стандарты для куриного супа с лапшой просто астрономические. Я не могу вспомнить ни одного больничного дня в детстве, который бы не сопровождался ароматом куриного бульона и шалфея. У моей матери, необъяснимо для моего незрелого мозга, всегда были под рукой ингредиенты.