(Не) первая ночь с эльфийским Чудовищем - Корн Полина Владимировна

– П…погодите!

– Я согласен, – пробасил высокий гоблиноэльф, вогнав мое сердце в пятки от страха.

Ну и как я буду делить постель… с этим?

Глава 2. Изгой

Дрэгоэль

Я проснулся в привычном одиночестве. Исчезновение ночной бабочки не стало для меня сюрпризом, хоть я и ощутил неприятный укол в районе сердца, когда открыл глаза.

Казалось, она по-настоящему наслаждалась этой ночью вместе со мной, но ушла, как и остальные. А мой зверь жаждал продолжить доставлять ей удовольствие и утром. Великое Древо, да кого я обманываю? Ее запах, движения, стоны. Стоило вспомнить, как член под одеялом зашевелился, придя в готовность. Я раздраженно рыкнул садясь. Бросил взгляд на тумбочку, где лежал кошель с золотом.

Он остался на месте! Нахмурился, вспоминая прошлую ночь.

Малышка настолько раззадорила моего внутреннего сексоголика, что он просто помешался. Все вокруг исчезло, осталось только одно желание: трахать ее, пока она не потеряет сознание от удовольствия, а потом повторять по кругу.

Прежде, чем встать, я дал себе минуту насладиться ускользающими воспоминаниями. Она великолепно сыграла неопытную девушку, которой для храбрости необходим был алкоголь. Пока нес ее в номер, чуть не кончил, когда малышка потянулась к моему уху и принялась беззастенчиво посасывать мочку и шептать что-то про «такие странные длинные уши», обдавая меня алкогольными парами. Казалось, я решил воспользоваться ее положением, но ведь она была элитной шлюхой, а значит прекрасно знала, на что шла.

Едва занес девушку через порог, как устремился к кровати, сказав ей немедленно раздеться. С меня штаны слетели быстрее, чем успел подумать об этом. За ними последовали сюртук, рубашка и сапоги. С громким рыком повернулся, готовый срочно погрузиться в нее, но замер, когда узрел нереальную красоту.

Она стояла без платья, в одном шикарном эльфийском белье. Тонкое кружево мало что скрывало, пояс от чулок подчеркивал осиную талию, мягкий лиф обхватывал грудь, за тонкой сеточкой виднелись аккуратные розово-коричневые соски. Не отдавая себе отчета, одним движением оказался уже нависающим над ней. Мне хотелось вылизать каждый сантиметр девичьего тела, чем я сразу и занялся. Она постанывала, зарывая маленькие ладошки в моей гриве, когда я коснулся соска, втянув его в рот, бабочка изогнулась, трепеща в моих руках как лист на ветру.

Думаю, я играл с сосками несколько минут прежде, чем двинулся ниже, скользя грубыми пальцами по нежной девичьей коже. Бархатные бедра легко раздвинулись мне на встречу, когда отодвинул в сторону тонкую полоску кружева и впился в нее ртом. Обычно я этого не делаю, но эта шлюха оказалась настолько искусна в своем притворстве, что я едва не поверил в ее реальную невинность. Хотелось как-то ее подготовить, прежде чем начну воплощать все свои жадные фантазии.

Солоноватый терпкий вкус играл на языке, когда вылизывал ее будто истощенный зверь, добравшийся до водопоя во время засухи. В какой-то мере я именно им и был.

Помню, что она быстро затряслась от наслаждения, болтая какую-то мало связную чушь. Но среди этих слов проскользнуло что-то вроде «возьми меня сейчас же», и я не дал себя долго упрашивать. А дальше все смешалось в сладкую череду ярких впечатлений. Ее порочный рот на моем члене, влажные глубокие проникновения, искусанные губы и мое бесконечное желание обладать этой женщиной без остатка! Горячечный туман застилал мозги, вынуждая раскрываться чуть больше, чем обычно, отдавать всего себя, клеймить жаркими поцелуями и брать, раз за разом кончая внутрь, когда, казалось бы, уже давно был пуст.

Тем не менее эта чудесная ночь закончилась, и я заснул, впервые за последние дни по-настоящему крепко, не ощущая внутри раздирающего присутствия того, кого называл Зверем.

Я откинул одеяло и замер, пытаясь осмыслить увиденное. По всей простыне были разбросаны кровавые смазанные пятна. В горле образовался тугой комок. Это… все сделал я? Откуда столько крови? Отчетливо всплыли воспоминания о ночи. Девушка изгибалась в моих руках, постоянно содрогаясь от кайфа, а не от боли, так мне казалось.

Возможно, мои размеры ей повредили? Знал же, что не надо тащить такую маленькую человечку к себе в постель! Но зверь… Он оставался непреклонным, полностью подчинив меня себе.

Я сжал кулаки. Понятно, почему она ушла, забыв деньги.

Да она просто убежала лечиться после того, что сотворил с нею ненасытный неуклюжий клиент!

Потом я долго мылся и стягивал испачканное белье с кровати, продолжая изводиться ненавистью к себе. Мне следовало поторопиться на свадьбу, в шкафу лежал давно заготовленный костюм по этому поводу, наша делегация решила остановиться в этом трактире, так как он располагался неподалеку от храма местной человеческой богини любви. Я едва не порвал сшитый на заказ пиджак: так яростно надевал его, пытаясь забыть о случившемся. Я – Монстр. Мне нельзя… Никогда больше нельзя быть с женщиной.

2.1

В храме все привычно шарахались от моего злобного взгляда. Эти эльфийки… считали меня ничтожеством, не достойным их женского внимания, независимо от происхождения. Мой брат несмотря на то, что любил причинять боль партнерше во время секса, и то пользовался большей популярностью. Он не был уродом, поэтому они терпели. А некоторые даже получали извращенное удовольствие от встреч с ним. Бывало такое, что эльфийка еще месяц не могла выходить в свет после того, как посетила особняк брата. Похоже, я был не сильно лучше него. Ненависть бурлила внутри и требовала выхода. Окружающие это чувствовали. Заходя в храм, брат похлопал меня по плечу.

– Ведешь себя еще страннее, чем обычно, Урод. Может нужно тебя наказать, и напомнить, как следует вести себя?

– Я давно не беззащитный ребенок, Таурион, – огрызнулся на него, мечтая разбить идеальное лицо.

– Как жаль. Но ничего, скоро у меня появится магия, и ты больше не сможешь от меня сбежать. Уверен, отец легко закроет глаза на исчезновение никчемного второго наследника.

Остальные эльфы сделали вид, что не слышали этого.

А Зверь… испуганно притаился. Я сжал кулаки и сдержанно зарычал, лишь веселя того, кто задумал меня убить.

Мне кажется, чудовище внутри зародилось именно тогда, когда мне было шесть, а Тауриону три… Мы гуляли во дворе замка. Младший братик поднял камень и, хохоча, бросил его, рассекая мне бровь. По некой причине Тауриона веселили чужие страдания. Он заливался смехом, когда из раны хлестала кровь, пропитывая мою шелковую рубашку.

Хотелось ответить ему, но я не мог. Уродливому принцу нельзя было ранить брата ни в коем случае, ведь он являлся наследником.

Потом он стал повторять это на каждой прогулке. Чем старше он становился, тем изощреннее были его пытки. Он хлестал меня кнутом, оставляя полосы на спине, подвешивал в сарае на несколько дней, лишая воды и еды. Привязывал на цепь, заставляя издавать животные звуки. Так продолжалось, пока я не стал достаточно большим и сильным, чтоб дать сдачи.

И никто не перечил ему. Ведь после его рождения, отец лишил меня права на престол, назначив Тауриона кронпринцем. Красивый младенец беззубо улыбался Его Величеству Андариэлю и был совсем не похож на первенца со странными пропорциями и кривым носом. По слухам я родился уже с зубами и гривой волос. Мать винила во всем повитуху, а отец – родовое проклятие. Так или иначе, но, пока я рос, некоторые слуги во дворце имели прав больше, чем никчемный наследник.

Но я любил учиться, и, будучи подростком, начал усиленно заниматься ближним боем, стрельбой из лука, верховой ездой и фехтованием с двумя скимитарами, понял, что пусть я и не кронпринц, но обладаю многими привилегиями. Нанял себе лучших преподавателей, начал развивать свое поместье, выделенное отцом. Подтасовал документы так, чтоб никто не мог его у меня отнять. Я покупал друзей за золото и лояльность за драгоценные камни, костюмы мне шили на заказ, так как подобными размерами не мог похвастать ни один эльф.