Разводись. Теперь ты моя - Кросс Вита
Бросаю взгляд на безымянный палец правой руки. Неженат.
Но собственно, этого можно было и не делать. По состоянии квартиры понятно, что женщины если у него и бывают, то ненадолго. Не то, чтобы у него грязно. Скорее просто, по—мужски строго и без уюта, который обычно можно прочесть в мелочах. Магнитах на холодильнике, например, или цветах на подоконнике. У Максима же на подоконнике вместо них красуется начатая бутылка коньяка.
Которую он как раз и берет. Ставит на стол, и опускает передо мной рюмку.
– Пей, – наполнив её, протягивает мне.
– Я не пью такое, – отталкиваю, брезгливо морщась от одного запаха.
– Сегодня сам Бог велел! Давай—давай, день рождения у тебя, или нет?
Недоверчиво покосившись на нависшего сверху мужчину, сдаюсь и забираю рюмку.
Я планировала отметить день рождения шампанским, но звезды сегодня сложились иначе. Как говорится, выбирать не приходится.
– А ты? Не одной же мне пить.
– А я чуть позже присоединюсь. Сначала надо один вопрос решить.
Он снова садится на стул и многозначительно кивает мне на рюмку.
Эх, ладно. Всё равно внутри такая пустота, что её чем—то хочется заполнить.
Набрав в легкие побольше воздуха, задерживаю дыхание и опрокидываю в себя алкоголь. Трахею мгновенно обжигает, легкие, как будто горят. Открыв рот, хватаю воздух, а Максим удовлетворенно ухмыляется.
Наколов на вилку остывший пельмень, шустро отправляю его в рот.
Ужас какой. С непривычки в уголках глаз собираются слезы, а желудок словно горит изнутри.
– Как ты это пьешь? – обретя способность говорить, с ужасом смотрю на бутылку.
– Когда после работы голова трещит по швам от усталости и напряжения, лекарство очень даже подходящее.
– Подходящее лекарство – это сон. Травить себя последнее дело.
Все еще морщась, съедаю еще один пельмень. Не знаю уж от голода или нервов, но коньяк действует практически молниеносно.
В груди разливается приятное тепло, и усиливается аппетит.
– Ой, – едва не подскакиваю со стула, когда моей ноги вдруг касается что—то мокрое.
Нос, понимаю спустя секунду.
– Бас, место, – командует Максим.
Пес, недовольно рыкнув, ложится у наших ног.
Огромный такой, я его панически испугалась, когда он в подъезде начал меня обнюхивать, а сейчас вроде уже и не кажется слишком страшным.
Глаза у него добрые.
– Можно? – спрашиваю, протягивая руку.
– Можно. Это он с виду такой устрашающий. А если за холкой почешете, и меня продаст.
Положив ладонь псу на голову, осторожно его глажу.
– Хороший. А почему Бас?
Мужчина ухмыляется.
– Бас, голос.
Секунда, и я снова вздрагиваю. На этот раз от низкого и оглушительного однократного лая.
– Все—все, поняла, объяснять больше не нужно, – умоляюще вскидываю руки. – Какой ты громкий парень.
Успокоившись, этот парень, вероятно довольный вниманием к себе, встает на лапы и кладет морду мне на колени.
– Ну вот, я же сказал, – шлепает его по бедру Максим, – иди уже, Казанова.
Нехотя выдохнув носом, пес вместо того, чтобы сделать, как было велено, виляет хвостом и игриво хлопает глазами.
– По—моему, он не слишком тебя боится, – замечаю с улыбкой.
– Так, а чего ему бояться? Жрать даю, выгуливаю. Работу он свою выполняет исправно. А дома уже расслабляется.
– Работу? Он с тобой работает?
– Да. Помогает по службе. Еще? – кивает на бутылку.
– Ой, нет. У меня есть два состояния опьянения. Первое – когда после пары бокалов хочется петь и танцевать, а второе – отключиться и спать. И грань между первым и вторым очень тонкая. А ты точно не захочешь, чтобы я здесь у тебя уснула.
– Да мне—то что? Спи сколько хочешь, – ухмыляется мужчина.
Представляю себе это. Картина вырисовывается потрясающая. Сначала в белье по подъезду скакала, а потом уснула в квартире чужого мужчины. Узнай мое руководство, меня из школы бы выгнали сию же секунду.
– Спасибо за готовность приютить, но мне действительно нужно попасть домой.
Только как? Озадачено опускаю взгляд. Я без ключей, мобильного и денег. Вообще без ничего.
– Прощать его надумала?
Вскидываю взгляд на пристально смотрящего на меня мужчину.
– После случившегося? Нет, конечно.
Хоть это и горько, но Лёше удалось за один вечер уничтожить мою любовь. Растоптать и унизить. Сначала изменой, а потом тем, что выкинул меня за дверь.
– Хорошо подумала? Потому что если да, то я вмешиваться не стану. Сами разбирайтесь. А если нет, то могу помочь.
Встречаюсь с его прищуренным взглядом. Смотрит на меня, как аппарат рентгена. Теперь понимаю, почему этот мужчина работает в органах. На допросе я бы с ним не хотела оказаться.
– Точно нет.
– Ну, тогда пойдём, – ударив ладонями по столу, решительно встаёт.
– Куда? Ты арестовывать его будешь? – поднимаюсь следом.
– За то, что в койку с другой сиганул? Нет. И за то, что в подъезд тебя выставил, тоже к сожалению, не привлекают. Но побеседовать – это я могу.
И что—то мне это его «беседовать» не нравится. Кроется в голосе неприкрытая угроза.
Максим выходит из квартиры, а я тороплюсь следом. Прямо так, в его футболке.
Глава 5
Лера
В подъезде холодно, а я в мужских тапочках и футболке топчусь перед своей квартирой. Замечательно.
В очередной раз приложив ладонь к двери, понимаю, что открывать мне Алексей не намерен.
– Отойди—ка, дай я попробую.
Максим легко отталкивает меня в сторону и с такой силой прикладывается к двери кулаком, что мне становится страшно за то, что придется после него выравнивать металл.
Такой удар Леша однозначно не сможет проигнорировать.
Вот только я ошибаюсь. Нужная мне дверь не открывается, зато открывается другая.
– Что здесь происходит? – сначала появляется любопытный нос Людмилы Ивановны, а затем и все ее лицо с большими круглыми очками.
Линзы на них очень сильные, из—за чего кажется, что глаза занимают половину лица.
– Максим, это ты?
– Я, баб Люда, – мимоходом поворачивается к ней Максим.
– А ты чего это в чужую квартиру лезешь? От мужа ее прячешься?
В голосе столько ядовитого интереса, что им вполне можно было бы испортить урожай. Меня тут же обдает этой кислотной волной – как в душе, только не водой, а стыдом.
Всевидящее око нашего подъезда обводит меня осуждающим взглядом, а я машинально натягиваю и без того длинную футболку ниже.
Щеки жгут от унижения. Все. Завтра (а скорее уже через полчаса) о моем падении узнает каждый старик и младенец в округе. Людмила Ивановна – ходячий телеграф на ножках с гипертрофированной антенной.
Теперь мне придется покупать паранджу, чтобы можно было свободно выходить во двор. И лишить себя перспективы получить статус местной распутницы от доблестных подружек Людмилы Ивановны.
– Да если бы мы прятались, – спокойно произносит Максим, – мы бы не в дверь ломились, а через балкон полезли. Через ваш.
Театрально заглядывает в ее дверной проем, будто пытается рассмотреть этот самый балкон. И примеряет его в качестве побега.
– Почему через мой? – старушка ахает.
От удивления очки съезжают ей на кончик носа.
– Чтобы следы замести.
– Ты смотри на них. – хватается за дверную ручку, перекрывая нам путь, – Сами здесь разврат разводите, а потом следы заметаете. Тьху. Нет, меня в этот позор не втягивайте. На балкон я вас не пущу.
– Ну тогда быстрее закрывайте дверь, а то мы сами войдем, – почти на полном серьезно говорит сосед.
Ждать, пока мы «войдем», баба Люда явно не собирается. Исчезает в своей квартире с грацией испуганного страуса. Напоследок бросает россыпь невнятных проклятий – смесь молитвы и цитат из телепередачи "Пусть г.ворят"
– Какой позор, Господи, – стону я, прикрывая одной рукой лицо, а другой продолжая держать край футболки. – Придется теперь переезжать. Желательно в другой район. Или город. Или вселенную.
Похожие книги на "Разводись. Теперь ты моя", Кросс Вита
Кросс Вита читать все книги автора по порядку
Кросс Вита - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.