Вчетвером (ЛП) - Кеннеди Слоан

Наконец, я сдался и сделал шаг к нему, но он все еще не отпускал меня. В промежутках между рывками моей руки, он неистово целовал Лиама в ответ. Я оглянулся через плечо на Киллиана, чтобы посмотреть, понимает ли он, что происходит, но его глаза были прикованы к Лиаму и Ною. Оба молодых человека прерывали свой поцелуй на время, достаточное для того, чтобы взглянуть на нас со странным выражением отчаяния и желания, прежде чем слиться губами.

- Киллиан, - начал я, но затем Киллиан поцеловал меня крепко и глубоко. Я практически захныкал, когда он оторвался от моего рта. Ной все еще держал меня за руку. Его большой палец пробежал по моему, соответствовуя ритму их с Лиамом поцелуя.

Я знал, что это неправильно, но я представил, что это губы Лиама на моих. Мне было интересно, какие звуки издавал бы Ной, если бы Киллиан целовал его так же.

Что, черт возьми, со мной не так?

- Киллиан, - всхлипнул я, когда почувствовал, что мое тело вот-вот взорвется. Слишком много эмоций обрушилось на меня одновременно. Прямо за ними стоял ужасный страх, что, когда все закончится, я снова останусь один. Я почувствую вкус совершенства, а потом потеряю его, как в детстве, когда семья решила, что я не стою того, чтобы меня содержать.

- Просто чувствуй, детка, - убеждал Киллиан, нежно целуя меня. - Все в порядке. Обещаю...

Я посмотрел на Ноя и Лиама, потому что, конечно же, они не согласятся. Но Ной все еще держал меня за руку, Лиам наблюдал за нами обоими, а Киллиан прикасался ко мне, и я просто, пиздец как сильно, хотел всего этого.

Мои глаза снова встретились с глазами Ноя, когда страх в последний раз попытался укорениться в моем сознании. Но одним простым словом, произнесенным шепотом, Ной связал нас четверых так, что это больше не казалось чем-то неправильным.

- Останьтесь.

Часть 4

Киллиан, Зак, Лиам и Ной

Глава девятнадцатая

Ной

У меня пересохло в горле, но я, каким-то образом, сумел произнести это слово, не сводя глаз с Зака. Если бы Лиам не водил рукой по моей спине, а его губы не покрывали поцелуями мою шею, я сомневался, что смог бы заставить свои губы и язык работать вместе, чтобы произнести его. Казалось, что потребовалось маленькое чудо, чтобы просто произнести имя Лиама, и даже это было усилием воли. Мой разум все это время кричал мне, чтобы я не издавал ни звука, но сердце слишком сильно хотело Лиама, чтобы слушать. Я хотел дать ему что-нибудь, что угодно, что доказало бы, как сильно он мне нужен.

Я был почти уверен, что слышал большую часть того, что он сказал Киллиану и Заку, со своего места на лестнице. Мое сердце разрывалось на части, когда Лиам сказал, что мне будет лучше с Заком и Киллианом, и мне потребовалась каждая капля самообладания, чтобы остаться на месте и довериться двум другим мужчинам, которые могли все исправить. Нет, я не предвидел именно этого момента, потому что об этом нельзя было и мечтать, но я верил, что двое взрослых мужчин сделают все возможное, чтобы Лиам не ушел. Я выслушал все их мольбы и доводы, когда они просили меня объяснить, что я имел в виду, говоря, что именно я причинил боль Лиаму, но у меня не было сил сказать что-либо еще. Мне просто было слишком стыдно.

Лиам, возможно, и не верил, что во всем этом была моя вина, но я-то знал, что это не так. Я не был достаточно незаметным рядом с его отцом… если бы я лучше старался оставаться в своем мире молчания, а не мечтать о большем, того дня никогда бы не случилось. Как бы то ни было, я не заметил машину Спенсера в гараже, когда вернулся домой из школы. Я напевал одну из любимых песен Лиама и пошел прямо в его комнату, чтобы почитать дневник моего отца. Мое поведение предупредило Спенсера о моем присутствии. Когда я поднял глаза, почувствовав, что больше не один, мужчина стоял в дверях комнаты Лиама, его лицо было перекошено от гнева, а в руке он держал стакан с коричневой жидкостью. Я чувствовал запах алкоголя с того места, где сидел за столом Лиама. Спенсер спросил меня, какого хрена я делаю в комнате его сына, а затем начал обвинять меня в том, что я знаю о неверности моей тети. Его ярость росла, и мое молчание, казалось, только разжигало ее.

Я ожидал, что он ударит меня, когда он схватил меня и начал обзывать мою тетю. Когда вместо этого он схватил меня за промежность, я попытался вывернуться.

Что снова вывело его из себя.

А потом все произошло так быстро, что я не успел среагировать. Я был словно катапультирован в то место в своем сознании, где любой звук означал верную смерть, поэтому я просто лежал и плакал. Я даже не сопротивлялся, когда Спенсер отпустил меня, чтобы стянуть с меня брюки и нижнее белье. Когда я услышал, как расстегивается молния, у меня внутри словно что-то умерло, и я поприветствовал темноту, пришедшую, чтобы забрать меня.

Потом появился Лиам, и его ярость, когда он снова и снова бил отца кулаками по лицу, вывела меня из оцепенения.

Как бы Лиаму ни хотелось верить, что это не моя вина, реальность заключалась в том, что я слишком расслабился. И я не сопротивлялся, не просил его отца остановиться. Спенсер был настолько пьян, что я, вероятно, мог бы сбежать, но я выбрал путь молчания, чтобы спасти свою жизнь.

Я даже не мог сказать, что что-то изменилось за те шесть месяцев, что мы с Лиамом были бездомными. Я всегда надеялся, что Лиам защитит меня.

Но я никогда не делал того же для него.

Я даже не подозревал, что он начал продавать свое тело, чтобы сохранить нам обоим жизнь, хотя были явные признаки этого. Например, в тех редких случаях, когда он возвращался в библиотеку или кафе, где оставлял меня, отправляясь «искать работу», и говорил, что снял нам номер в мотеле на ночь. Он говорил, что убедил владельца мотеля позволить ему убрать комнаты в обмен на то, что мы останемся на ночь, но независимо от того, как рано я вставал на следующее утро, чтобы помочь ему с уборкой, Лиам уже просыпался и, предположительно, заканчивал с ней. Именно в таких случаях он несколько раз за ночь принимал душ, и я не раз слышал, как он плачет. Я, наконец, узнал правду примерно через четыре месяца после того, как мы уехали из дома. Я решил последовать за Лиамом после того, как он оставил меня в библиотеке.

Я никогда не смогу забыть то, на что наткнулся.

Лиам, стоящий на коленях в переулке, окруженный мусором, с лысеющим, хрюкающим, гротескно тяжелым мужским пенисом в горле. Я бежал всю дорогу обратно в библиотеку, и когда Лиам появился с деньгами, которые он якобы получил за помощь владельцу бара в разгрузке грузовика, я едва удержался, чтобы не расплакаться. Лиам купил нам по миске горячего супа в грязной забегаловке. Я съел его, но, когда, извинившись, вышел в туалет, меня вырвало им, а потом и еще чем-то. Когда я, в конце концов, набрался смелости и спросил его об этом, Лиам все отрицал.

Так что, независимо от того, что говорил Лиам или во что хотели верить Зак и Киллиан, все, что привело к этому моменту, было моей виной. И хотя я был благодарен, что мы нашли Зака и Киллиана, никогда в жизни я не был бы рад, что это произошло за счет Лиама.

Но как бы я ни был благодарен двум другим мужчинам, я схватил Зака за руку, когда они с Киллианом стали уходить, по одной-единственной причине.

Я хотел, чтобы они были рядом.

Я не знал почему, я просто сделал это. Все равно было бы правильно, если бы мы были вдвоем с Лиамом, но с Заком и Киллианом это было нечто... большее.

Тот факт, что Киллиан, казалось, подбадривал Зака, а Лиам ни капельки не колебался, когда я попросил двух мужчин остаться, сказал мне, что я был не единственным, кто это чувствовал.

Что бы это ни было.

Я продолжал поглаживать большой палец Зака своим, даже когда Лиам снова потянулся к моим губам. Я миллион раз представлял, на что будет похож его поцелуй, но ни одна из моих фантазий и близко не походила на это. И я все еще не мог осознать тот факт, что он действительно сказал мне эти три коротких слова.