Контракт на рабство. Рэй (СИ) - Ртуть Мика

— Мастер наказал Мэта. Он в подвале. Но тебе туда ни в коем случае нельзя. Не ходи, — быстро шепнул Томас и отвернулся, приветствуя входящих в зал мужчин.

В подвале, значит… Рэй помнил лестницу которая туда вела. Следует только выждать подходящий момент. Он должен убедиться, что с Мэтью все в порядке и что наказание не убивает его. Иначе… иначе, он сделает все, чтобы спасти своего волка. Его-то Лоренцо точно не убьет за непослушание

Рэй вернулся на свое место. Глухая тоска и страх за оборотня не отпускали, а наоборот, усиливались от присутствия в зале кого-то мрачного, холодного и сильного. И это был не Лоренцо. Его силу Рэй ощущал, как грозовой воздух, как холодный ураганный ветер — пьянящую, пронзительную, властную. Эта же сила ощущалась как сырость глубокого склепа. Страшная, тяжелая, чуждая.

Но, похоже, только Рэй чувствовал чужое древнее присутствие. Кто-то слабее Влада, но намного сильнее Лоренцо.

Зал бесновался. Крики, стоны, прерывистое дыхание. На ярко освещенной сцене Лоренцо, пристально глядя в глаза Рэю, запрокинул голову рыжеволосой жертвы и ударил в вену.

Дерьмо.

Рэй судорожно сглотнул и непроизвольно погладил шею в том месте, где уже не осталось следов от клыков мастера. По телу прошла дрожь, сердце с неистовой силой заколотилось о ребра, и его удары эхом отдавались в горле. Стало трудно дышать, и Рэй судорожно расстегнул пуговицу рубашки.

"Смотри на нее, мой слуга. Разве ты не хочешь оказаться на ее месте? Разве не хочешь попробовать любовь вампира? Плавиться в моих руках, таять, биться в агонии и рождаться вновь? Неужели тебе не хочется разделить со мной наслаждение? Позволь подарить тебе освобождение. Свободу от условностей, свободу от смерти, свободу от самого себя".

Лоренцо стоял лицом к залу, одной рукой прижимая женщину спиной к себе, а второй придерживая ее за шею. Она откинула голову ему на плечо, ее грудь тяжело вздымалась, увеличившиеся соски выпирали из-под тонкой блузки, глаза прикрыты, и лицо… такое выражение Рэй видел у умалишенных, живущих в собственном мире. Она была не здесь и не сейчас. И где бы она ни была в этот момент, ей было хорошо. Очень хорошо…

Рэй с трудом отвернулся. Вожделение затопило зал, из темноты раздавались тихие стоны, тяжелое дыхание и выкрики. Сила и власть Лоренцо плыли над залом, окутывая каждого зрителя, подавляя волю, даря наслаждение. Рэй поднес к губам кулак и изо всех сил впился зубами в костяшки пальцев. Боль отрезвила.

— Он силен.

Рэй вскочил на ноги и тут же сел обратно, облегченно вздохнув.

— Ты меня напугала.

Дева без Имени сидела в кресле напротив и загадочно улыбалась.

— Я принесла привет от твоей семьи, человек.

— Как они там? Все в порядке?

— У них все хорошо, — пропела сидхе, следя, как два охранника уносят со сцены счастливую жертву вампирьей любви. — Ты ведь помнишь, что должен мне человек.

— Да, я помню это, — осторожно ответил Рэй, пытаясь поймать взгляд прекрасной сидхе, но она умудрялась смотреть на него и словно мимо.

— Гордыня и глупость поселились в душе моего брата. У меня было видение, человек. Передай Деймону, что я молю его оставить Видальдаса в живых. Проси его моим именем, Рэй Арриорти, и мы будем в расчете. Твоя семья за мою семью.

— Но… значит ли это, прекрасная госпожа, что принц Теменого Дола замешан в смерти пса?

Однако сидхе уже не было в кресле.

Зал взорвался аплодисментами, на сцене появился Борис. Вампир неподвижно стоял в круге света, ссутулившись и закрыв лицо ладонями. Его золотые волосы переливались и текли под лучами софитов, вся его поза выражала скорбь. Перед зрителями стоял раздавленный, сломленный горем человек. Но вот заиграла музыка, и он начал двигаться… Это была история разочарования, смерти и возрождения. Он действительно был великим танцовщиком. В нем было столько страсти, что Рэй на несколько минут забыл обо всем. О томящемся в подвале Мэтью, о Лоренцо, о предупреждении Девы без Имени. На время танца все прекратило существовать, только музыка, сцена и неистовый танец белокурого вампира. Сейчас Рэй понимал Дика, ох, как он его понимал.

И тут в мозгу пронеслась мысль: пока все заворожено следят за танцем, можно незаметно проскользнуть в подвал. Вроде бы он помнит, где лестница…

Рэй вернулся на свое место. Глухая тоска и страх за оборотня не отпускали, а наоборот усиливались от присутствия в зале кого-то мрачного, холодного и сильного. И это был не Лоренцо. Его силу Рэй ощущал как грозовой воздух, как холодный ураганный ветер — пьянящую, пронзительную, властную. Эта же сила ощущалась им как сырость глубокого склепа. Страшная, тяжелая, чуждая.

Но, похоже, только Рэй чувствовал чужое древнее присутствие. Кто-то слабее Влада, но намного сильнее Лоренцо.

Зал бесновался. Крики, стоны, прерывистое дыхание. На ярко освещенной сцене Лоренцо, пристально глядя в глаза Рэю, запрокинул голову рыжеволосой жертвы и ударил в вену.

Дерьмо.

Рэй судорожно сглотнул и непроизвольно погладил шею, в том месте где уже не осталось следов от клыков мастера. По телу прошла дрожь, сердце с неистовой силой заколотилось о ребра, и его удары эхом отдавались в горле. Стало трудно дышать и Рэй судорожно расстегнул пуговицу рубашки.

"Смотри на нее, мой слуга. Разве ты не хочешь оказаться на ее месте? Разве не хочешь попробовать любовь вампира? Плавиться в моих руках, таять, биться в агонии и рождаться вновь? Неужели тебе не хочется разделить со мной наслаждение? Позволь подарить тебе освобождение. Свободу от условностей, свободу от смерти, свободу от самого себя"

Лоренцо стоял лицом к залу, одной рукой прижимая женщину спиной к себе, а второй придерживая ее за шею. Она откинула голову ему на плечо, ее грудь тяжело вздымалась, увеличившиеся соски выпирали из под тонкой блузки, глаза прикрыты и лицо… такое выражение Рэй видел у умалишенных, живущих в собственном мире. Она была не здесь и не сейчас. И где бы она не была в этот момент, ей было хорошо. Очень хорошо…

Рэй с трудом отвернулся. Вожделение затопило зал, из темноты раздавались тихие стоны, тяжелое дыхание и выкрики. Сила и власть Лоренцо плыла над залом, окутывая каждого зрителя, подавляя волю, даря наслаждение. Рэй поднес к губам кулак и изо всех сил впился зубами в костяшки пальцев. Боль отрезвила.

— Он силен.

Рэй вскочил на ноги и тут же сел обратно, облегченно вздохнув.

— Ты меня напугала.

Дева без Имени сидела в кресле напротив и загадочно улыбалась.

— Я принесла привет от твоей семьи, человек.

— Как они там? Все в порядке?

— У них все хорошо, — пропела сидхе, следя, как два охранника уносят со сцены счастливую жертву вампирьей любви. — Ты ведь помнишь, что должен мне, человек.

— Да, я помню это, — осторожно ответил Рэй, пытаясь поймать взгляд прекрасной сидхе. Но она умудрялась смотреть на него и словно мимо.

— Гордыня и глупость поселились в душе моего брата. У меня было видение, человек. Передай Деймону, что я молю его оставить Видальдаса в живых. Проси его моим именем, Рэй Арриорти и мы будем в расчете. Твоя семья за мою семью.

— А если Деймон не согласится? Что будет тогда?

— Наш договор потеряет свою силу, человек.

— Но ты обещала.

— Я сдержу слово. Ни один вампир или сидхе не найдет их. И ты не найдешь… Будешь ли ты умолять Деймона моим именем?

— Да, — твердо ответил Рэй. — Но… значит ли это, прекрасная госпожа, что принц Теменого Дола замешан в смерти пса?

Однако сидхе уже не было в кресле.

Зал взорвался аплодисментами, на сцене появился Борис. Вампир неподвижно стоял в круге света, ссутулившись и закрыв лицо ладонями. Его золотые волосы переливались и текли под лучами софитов, вся его поза выражала скорбь. Перед зрителями стоял раздавленный сломленный горем человек, но вот заиграла музыка и он начал двигаться… Это была история разочарования, смерти и возрождения. Он действительно был великим танцовщиком. В нем было столько страсти, что Рэй на несколько минут забыл обо всем. О томящемся в подвале Мэтью, о Лоренцо, о предупреждении Девы без Имени. На время танца все прекратило существовать — только музыка, сцена и неистовый танец белокурого вампира. Сейчас Рэй понимал Дика, ох, как он его понимал.