Не кровный Брат (СИ) - Безрукова Елена

— Спасибо. Ты приехал так быстро, не задавая тупых вопросов увёз меня домой. Я ценю, серьёзно. Спокойной ночи.

— Спокойной, — он смотрел мне вслед, пока я поднималась к себе.

В своей комнате скинула плед. Дома тепло, меня уже больше не трясло от холода. Внезапно в тишине ночи раздался рёв мотоцикла. Я подбежала к окну, и увидела, как Кирилл, уже в куртке, на огромной скорости покидает территорию дома.

Куда он?!

***

Кирилл.

Выдохнул.

Меленькая Гуффи выбрала меня.

Это очевидно. Но какой ценой мне досталось это понимание…

Краснов, тварь. Ты ответишь за это. Бросил её в лесу, чмо, приставал к ней… Дай мне сил, Господи, не убить его!

Когда хлопнула дверь комнаты Лизы, я набрал Краснова. Как ни странно, он взял трубку.

— Где ты? — рыкнул в трубку.

— Какие люди мне звонят! А тебе зачем знать?

— Разговор есть.

— Сейчас? Среди ночи?

— Да. Или ссышь выйти?

— Я?! Нет. Я дома. Приезжай.

— Буду через пять минут. Морду готовь, сука, — повесил трубку.

Я тебе за Лизу бронхи вырву, грифон ёбаный. Молись, урод, чтобы тебя откачали после меня.

Схватил куртку и вышел в гараж. Вскочил на байк и рванул с места так, что пыль столбом. Приехал к его дому за несколько минут и набрал снова.

— Выходи, — снова скинул вызов.

Если не совсем опущенный, то выйдет. И этого человека я считал другом, не замечал столько лет, какая мразь тёрлась рядом. Если он ещё тогда понял, что я влюблён в Лизу, мог бы как друг уйти в сторону. Нет, блядь, ухаживать за ней стал, а сегодня вообще руки свои распустил. Кто угодно, только не ОНА. За неё я просто убить готов. Не знаю, как сдержаться…

Краснов вышел за ворота своего дома, подошёл ближе ко мне и нагло уставился, засунув руки в брюки.

Этот утырок всё понял, по какой причине я здесь, и почему смотрю на него волком, готовым вцепится клыками в его горло. Как только я представил, при каких обстоятельствах он порвал топик моей Гуффи, на глаза опустилась пелена. Соскочил с мотоцикла и, не говоря ни слова, втащил ему кулаком по морде. Он согнулся от неожиданности и боли, но тут же взял себя в руки и попытался дать сдачи. При всём моём сейчас к нему лютому неуважению, трусом и слабаком он никогда не был, но и спортом не занимался так, как я, да и комплекцией мне явно проигрывал.

Завязалась драка. Прилетало в бока, по лицу, по башке, но мне было абсолютно насрать, я продолжал лупить его, не обращая внимания, что у самого уже всё тело горит от ответных ударов. Очнулся только тогда, когда меня оттащили в сторону. Я увидел на своих руках кровь, а Краснова поднимали с асфальта секьюрити. Пора притормозить, я итак уже вполне мог что-то ему сломать, вон как кряхтит весь.

— Если я узнаю, что ты опять притронулся к Лизе — я тебя байком перееду и отсижу за это.

— Пошёл ты на хуй! — прохрипел мне бывший друг.

Я вытер руки от крови об собственную куртку, сел на своего железного коня и рванул с места.

Домой. К ней.

31

Лиза.

Твёрдо решила, что дождусь Кирилла, всё равно уснуть не смогу. Прекрасно понимаю, куда он поехал, и не знаю, чем теперь закончится это всё.

Спустилась вниз и при свете ночника и телевизора завернулась в плед на диване. Опять холодно стало, знобит. Не хватало ещё заболеть, и не мудрено после почти получаса в холодном лесу.

Что же я наделала? Совсем заигралась с этим Красновым. Говорила сама не раз Литвиновой, что люди — не игрушки, а сама поступила не лучше. Понимала, что плохо кончится это, и всё равно делала. Сама не могу до конца объяснить, что мной руководило.

Хотелось вызвать ревность? Да. Мне нравится, когда Кирилл ревнует. Я чувствую его живые эмоции в эти моменты, я чувствую, как небезразлична ему. И всё же было жестоко использовать ради этого третьего. Третий — всегда лишний. Не могу сказать, что Краснов не прав полностью. В чём-то я, безусловно, заслужила то, как он со мной поступил.

Теперь втянула в это и Кирилла. Когда он уже вернётся, чёрт его дери?! Воображение рисовало не лучшие картины того, что могло происходить сейчас. Вряд ли они тихо-мирно поговорят и разойдутся…

Когда услышала рёв мотоцикла, побежала немедленно к двери. В окно ничего не было видно, кроме тёмного силуэта парня в свете фар. Ну раз доехал сам — однозначно, жив! Как ещё нас не услышали родители, и не выскочили в коридор — удивительно. Наверное, привыкли к поздним приходам сводного брата домой, и им в голову не могло прийти, что у нас произошло на самом деле…

Он зашёл со стороны гаража и я кинулась к нему, но тут же шарахнулась в сторону.

— Кирилл… Блин, это Краснов?!

Даже при тусклом свете ночника я видела кучу ссадин на лице, а руки вообще в крови… Перевела взгляд на его сбытые костяшки пальцев, вымазанные алой субстанцией, и крик застрял в горле. Я всхлипнула и прижала ладонь ко рту, в ужасе уставившись на Кирилла, которого явно всё ещё одолевали не самые приятные эмоции.

— Не пугайся, все живы. Мне нужно обработать ссадины.

Направился в свою комнату, я побрела за ним. Он не возражал, и вообще никак не отнёсся к тому, что я ходила следом, и даже в ванную зашла, где парень промывал в раковине раны, скинув с себя испачканную кровью куртку и бросив её на пол.

— Поможешь? — спросил Кирилл, протягивая мне перекись и вату.

— А… да, давай.

Парень уселся на диван, я встала рядом с ним. Дрожащими руками смочила ватный диск перекисью и приложила к одной из ссадин. Сводный брат не издал ни звука, лишь сморщился немного и сжал губы плотнее.

— Сильно больно, да? Прости.

— Забей. Продолжай.

Я старалась максимально аккуратно обработать все ранки на лице, разбитые губы, а потом взялась и за пальцы.

— Не надо, я сам, — вырвал он руку.

— Но я хочу, — упрямо взяла обратно его ладонь.

Присела рядом и положила себе на колено. Промыла сбитые костяшки и пальцы на одной руке, и на другой. Когда закончила, мягко вернула руку на его колено. Взглянула на Кирилла. Он смотрел с каким-то особенным смыслом, как будто сейчас я делала нечто очень интимное и приятное. Смутилась и опустила ресницы.

— Поцелуй меня, Лиза, — попросил внезапно, притягивая меня ближе.

— Тебе будет больно.

Губы тоже ведь разбиты. Какие поцелуи?!

— Нет, мне будет приятно…

Парень сам взял мои губы. Они были по-прежнему тёплыми и нежными, только царапались подсохшими ранками. Время потеряло всякую форму. Я жила этим ощущением, этим поцелуем. Почувствовала себя сиротливо, когда он отстранился, при этом не выпуская из рук меня.

— Зачем ты?.. Он не стоил того.

— Я не мог иначе. Он обидел тебя. Мало ему еще досталось. Чё такая горячая?

Он коснулся губами лба. Меня действительно продолжало дико знобить.

— У тебя температура. Ну-ка пошли.

Кирилл встал и взял меня на руки.

— Да блин! Я же не инвалид, и сама могу дойти.

— Отстань.

Замечательно. Хватает он меня, и я же отстать должна! Махнула рукой — с ним спорить бесполезно, то же самое, что говорить со стеной. Упрямый двухметровый медведь.

Молча донёс меня до комнаты, положил на кровать.

— Раздевайся и под одеяло. Сейчас термометр принесу.

Он вышел, а я быстро скинула с себя уличную одежду, напялила что первое под руку попалось — блин, платье с Гуффи, то самое, над которым он смеялся в первую нашу стычку в кухне. Будто у меня другой одежды нет! Еле успела натянуть, как в дверь постучали тихонько.

— Лиз, всё?

Да он и воспитанный временами? По-моему, Краснов ему какую-то кнопку активировал, когда бил.

— Да, — ответила я, откинула одеяло и села на постель.

— На, — протянул он мне прибор. — О, моё платье любимое!

И заржал. Нашёл время смеяться, идиот… Забрала градусник, засунула, куда положено, и залезла под одеяло.

— Так и будешь стоять над душой? — спросила Кирилла.

— Ну скажешь, что у тебя там. Если нужно лекарство, я тебе принесу.