Время взрослеть (СИ) - "Erovin"

— У всех свои причины, — Чарльз курил самокрутку, посмеивался, а его янтарные, необыкновенно красивые глаза были полуприкрыты от кайфа.

— Но разве можно ненавидеть так, чтобы получать удовольствие, причиняя им боль? — усомнился Макс. Ему казалось, что это скорее от распущенности и вседозволенности. Отсутствующего чувства ответственности.

— Страдания альф приносят облегчение, — со знанием дела хмыкнул Чарльз. — Попробуй.

Эдвардс стал для Макса авторитетом, показателем, что решимость вперемешку с агрессией могут быть не омерзительны, а дико харизматичны. Он казался супергероем или суперзлодеем, в любом случае — непобедимым. Но Макс и Дэвид спаслись, а Чарльз — нет.

Макс сжал челюсти, чтобы не скулить, вставая с постели, и уцепился за стойку капельницы, опираясь на нее. В небольшом лотке лежали голубые таблетки с выдавленной буквой «G». Макс не знал, что это, но препарат принес Дэвид и велел пить утром и вечером. Макс доверял ему, не спорил, не задавал лишних вопросов. В отличие от Гурана, который нарисовался впервые за все время, Дэвид заходил ежедневно. Не надоедал, просто сидел с ним, читал что-то или дремал в кресле. Макс был несказанно благодарен за свое спасение, но до сих пор не поблагодарил. Не находил слов, кроме банальных. Он знал — Дэвид очень переживал из-за разлуки с Чарльзом, своим лучшим другом, старательно выяснял, жив ли он, реагировал на любую информацию, цеплялся за ниточки. Он искренне хотел выяснить, что стало с Эдвардсом.

Ноги мерзли от холодного пола, и кожу покрыли мелкие мурашки. Макс сдернул с крючка стерильный халат и надел его. Он не выходил из этой палаты и не знал главной базы, вообще в Америке впервые. От резких движений тело ломило, в пояснице простреливало острой болью, он морщился и закусывал губу, передвигаясь очень медленно и неловко.

Народу оказалось, как в аэропорту. Все сновали туда-сюда, шумели, ругались, смеялись или плакали. Омег — большинство, встретились парочка бет и один подавленный, смотрящий в пол, альфа. Вот так и должны выглядеть эти ублюдки! Макс слышал разные языки и видел представителей многих национальностей. И ведь это лишь больничный комплекс! Дэвид говорил, что вся территория в Сент-Луисе напоминает небольшой городок с инфраструктурой, дорогами, жилым кварталом и даже парками и торговым центром. Максу еще предстояло освоиться. Он поймал за руку пробегающего мимо бету.

— Где здесь материал? — спросил он.

Материалом в Дельте назвали альф, негодных для репродуктивной функции, но с крепким здоровьем. На них проводили эксперименты и опыты, исследовали границы жизненных показателей. Макси и обычные дельтовцы срывали на них зло. Бета коротко объяснил, куда нужно идти, и Макс отправился на лифте на второй этаж к лабораториям. Там на него все обращали внимание, но не останавливали и не задавали вопросов. Дверь в общежитие альф найти оказалось несложно, на ней стояло название группы с поименным перечислением. Напротив каждого имени — знаки и символы, непонятные Максу.

Он повернул ручку и прошел внутрь к плененным и беззащитным альфам, каким был он на базе Тодески, попав к ним в руки. Он собирался проверить теорию Чарльза: приносят ли их страдания на деле облегчение?

Дэвид с тоской наблюдал за ним, выглянув из кабинета. Он ожидал, что это случится рано или поздно. Когда Макс выйдет из той комнаты, пути назад больше не будет. Для нового Макса Шеймта начнется совсем другая жизнь.

****

Чарльз с трудом разомкнул слипшиеся веки. В голове шумело, и кожу кололо, будто тысяча крошечных иголочек. Он поморщился и шевельнулся. Боль не усилилась, но сильная слабость ощущалась во всем теле. Руки и ноги словно налиты свинцом и не хотели подчиняться. Дурацкий мерный писк раздражал барабанные перепонки. Чарльз скорчил гримасу и сел, осматриваясь по сторонам.

Он был в комнате, где пахло медикаментами, возле дальней стены находился стеллаж с этими самыми вонючими лекарствами, а у кровати — капельница. Прозрачная трубка тянулась от нее к сгибу локтя Чарльза. Отвратительный писк издавал прибор, на нем высвечивались показатели давления, пульса и прочей ерунды — он не понимал. Похоже на больничную палату. Впечатление портили дурацкие желтые шторки на окнах в маленький цветочек и одеяло, которое укрывало Чарльза: шерстяное с множеством разноцветных ромбов. Именно оно сейчас так кололо Чарльза.

Он скинул одеяло и обнаружил себя полностью раздетым. На левом бедре, там, где его порезал Ронвуд, красовался уже заживший длинный и тонкий шрам. Сколько же он пробыл без сознания? Последнее воспоминание Чарльза — это база в Фесе и их уговор с Ахдаром о таблетках. Все происходящее потом было в тумане, он не мог разобрать детали. Пошевелившись, Чарльз понял, что правая нога пристегнута к кровати наручником, а из члена тянулся катетер. Просто потрясающе! Он волевым решением попытался вытащить его из себя, но скульнул и оставил это дело. Одеяло валялось на полу — чтобы дотянуться, нужно изловчиться. А лежать раздетым, с трубкой на всеобщем обозрении — не хотелось. Хотя в комнате больше никого не было.

Вдруг в сознании омеги пронеслось странное воспоминание, и он вскинул руку к шее. Пальцы нащупали два полукруга от зубов Ронвуда. Чарльз не отдавал себе отчет в том, что улыбается, как идиот. Касаться метки — так необычно, он не мог отнять от нее пальцев: снова гладил. Волнительное и приятное чувство, дарящее тепло и покой, уверенность. Он слышал — метка приносит боль, особенно когда альфа ставит ее. Но тот момент у Чарльза в памяти не отложился, а сейчас он ощущал — в нем что-то изменилось, но совершенно необъяснимо. Однако восторги оборвались: Чарльз понял — метка поставлена не по любви, а просто так. Ронвуд заберет ее, когда будет возможность. Или нет. Может, альфа давно не помнит о нем. Чарльз был прикован к постели и по факту даже не знал, где находится. Сердце сжалось от обиды. Он не хотел, чтобы Ронвуд его бросал. Но на что рассчитывать? Зачем он нужен тетовцу?

Чарльз стер предательские слезы ладонью и отсоединил от себя все датчики, тянувшиеся к писклявому аппарату, вытащил из вены на сгибе локтя иглу. Оторвал ее от трубки и приблизился к замку на ноге. Через пару минут нехитрых манипуляций механизм щелкнул и открылся. Теперь задача посложнее — катетер. Чарльз закусил губу и уперся ступнями в основание кровати. Он придерживал член и уверенным, плавным движением вытянул трубку. Не так и страшно, как показалось сначала!

С тем, чтобы встать, возникли новые сложности. Похоже, он долго пролежал в отключке, и мышцы успели отвыкнуть от нагрузки, находясь в полном покое без каких-либо упражнений. Двигаться было больно и сложно, он словно пробивался сквозь толщу воды, или же на него одели тяжеленный костюм, из-за которого даже поднять руку над головой стало огромной проблемой. Никакой одежды в комнате он не нашел и пришлось обмотаться дурацким колючим одеялом. Чарльз подошел к окну и отодвинул шторку. Перед ним открылся потрясающий вид бескрайнего синего моря: водная гладь блестела на ясном солнце, летали чайки, а в небе клубились красивые облака. Точно как на открытке. Чарльз покосился вниз и увидел целые батальоны военной техники. Наземной, воздушной, морской. Слева, в порту, пришвартованы два огромных крейсера. Все с эмблемами Теты.

Лоб Чарльза покрыли бусинки пота. Руки задрожали. Отсюда ему не выбраться. Он не умел пилотировать вертолет как Дэвид, чтобы попытаться улететь. Но, если бы и умел, — бесполезно. Его собьют и даже не перестанут жевать при этом сэндвич. Чарльз перекинулся через раму. Он находился на маяке и, обежав остальные окна по кругу комнаты, стало ясно — островная база. А вокруг бесконечная вода. Чарльз не поддавался панике. Если до сих пор не убили, значит, он зачем-то нужен. Хотят выбить показания? Получить информацию о Дельте? Чарльз скажет, что все забыл! Будет до последнего гнуть свою линию. Его пронзила болезненная мысль: Дэвид и Макс выжили? Сумели спастись из-под разгрома? Нужно это осторожно выяснить. Но как и у кого?