Спасение Веракко (ЛП) - Эвелин Виктория

— Нет, — возразил Веракко. — Я лучше приму наказание. — Когда Дэзи лишь покачал головой в недоумении, Веракко протянул руки. — У тебя есть краска?

Дэзи, ворча, подошёл к верхнему отсеку на своей стене. Он остановился перед Веракко, держа старинный флакон с краской для рук.

— Я сохраню твои метки в секрете. Хотя это противоречит всем моим убеждениям. Но я не могу скрывать существование Лили. Как нового гражданина, я обязан сообщить королеве о её существовании.

— Я пойду поговорю с ней сейчас и попрошу, чтобы меня назначили опекуном Лили, — сказал Веракко, глубоко вдохнув. — По крайней мере, это позволит ей остаться со мной, пока я не смогу убедить её принять нашу связь.

Дэзи раскрасил руки Веракко, и густое вещество слилось с его кожей, изменяя цвет так, что стало неотличимо от его собственного тона.

— Каким-то образом я одновременно завидую тебе и рад, что я не на твоём месте.

Веракко смог лишь выдавить полусаркастическую улыбку. Он подошёл к двери, когда краска высохла, но всё время поглядывал через плечо на Лили. Перед уходом он сказал:

— Не буди её, пока я не вернусь, если только это не будет необходимо. Я не хочу, чтобы она думала, что я оставил её с чужим человеком.

Дэзи опустился в кресло возле своего стола и махнул рукой, отпуская его.

Всего в нескольких шагах от медблока Веракко замер, его ноги словно не желали двигаться дальше. Он стиснул зубы и заставил себя двигаться вперёд.

Выйдя из башни, он сел в крейсер, направив его к дворцу, и начал репетировать, что собирался сказать. Он разговаривал с королевой Треманты, пока Лили лечил Дэзи, и теперь знал, что его мать осведомлена о людях, но решила пока не объявлять о них своему народу. Почему — он не знал. Королева Треманты также дала понять, что его мать не считает, что люди должны иметь такое же право отказаться от пары, если она будет признана. Это означало, что если она узнает о его метках, или даже о том, что его глаза изменились, она заставит Лили остаться с ним.

Веракко простонал и забарабанил пальцами по сиденью. Просить назначить его опекуном, человеком, который будет постепенно вводить Лили в культуру и обычаи этого мира, было бы дерзко. Мужчина, стоящий на пороге брака, не должен иметь времени, чтобы быть опекуном. Как он мог убедить свою мать разрешить это? Если Зирита узнает о его просьбе, она может даже оскорбиться, что он поставил нужды другой женщины выше своих. Если она увидит в этом нарушение контракта, даже его мать не сможет предотвратить его изгнание с планеты.

Он опустил голову в руки и взревел, вкладывая в крик всё своё разочарование.

Дверь крейсера раздвинулась, открыв массивную лестницу, ведущую к входу во дворец. Он всегда ненавидел подниматься по этим ступеням в детстве, у него каждый раз перехватывало дыхание, пока он доходил до вершины. Все лестницы в Треманте двигались, доставляя своих пассажиров к месту назначения. Даже спиральные лестницы в устаревшем бункере, где держали Лили, были механическими. Но не во дворце Митрандира.

Настроение Веракко ухудшилось, когда он поднимался по ступеням, обжигаемый солнцем. Нет, в его родном городе они хотели, чтобы вход был величественным и утомлял посетителей, чтобы когда они, наконец, достигали вершины, им приходилось остановиться, чтобы отдышаться. Их силы, символически вытекая, напоминали, кто здесь настоящий властитель.

Двое стражников, вооружённых острыми копьями-тенями и магнитными наручниками, вывели его на балкон и велели ждать.

Веракко стоял под навесом и смотрел вдаль на хрустальные горы на западе. Сверкающие кристаллические скалы, известные в горах, сияли в лучах заходящего солнца. Он склонил голову, знак уважения к ним и к своему отцу, теперь похороненному у подножия горы вместе с его предками. Он редко вспоминал о своём отце, но когда это происходило, это всегда вызывало у него улыбку.

Его мать была избрана королевой, когда он был совсем маленьким, но у него всё ещё были воспоминания о том, как он с отцом приходил к ней сюда. Веракко всегда поражался, насколько сильной и непоколебимой она казалась, возвышаясь над ним в своих сверкающих нарядах. Но его отец усмехался и говорил, насколько она нервничала.

Веракко никогда этого не понимал, но его отец всегда умел читать её, как никто другой. А когда он стал старше, он понял, что она позволяла ему. Хотя они не были женаты много лет, между ними оставалась связь. Он пытался вспомнить, как его отец действовал с ней. Какие слова он использовал, чтобы убедить её разрешить Веракко сосредоточиться на технологиях вместо политики. Какие подарки он приносил ей, чтобы убедить её, что Веракко не нужно присматривать после того, как он случайно упал с недостроенного здания в новом городе. Он не мог вспомнить ничего конкретного.

Тогда как он так часто убеждал её? Веракко подумал о Лили и понял, что это, вероятно, была их забота друг о друге по-своему. Может быть, его мать не была такой бездушной, как он думал.

— Веракко, — раздался тихий голос за его спиной.

Он обернулся, и его кровь застыла в жилах. Зирита подошла к нему с вежливой улыбкой на губах.

— Зирита, — с трудом произнёс он.

— Можно просто Зири. Мы ведь почти женаты.

Веракко лизнул клык, раздумывая, стоит ли объяснять, почему он здесь, прежде чем поговорить со своей матерью. Она была в ослепительном платье бледно-розового цвета, которое прекрасно сочеталось с её тёмно-синей кожей. Легкая прозрачная ткань яркого персикового цвета окутывала её шею и плечи, переходя в рукава её платья.

— Твоя мать скоро придёт. Она попросила меня встретить тебя, пока она заканчивает встречу. — Зирита посмотрела на него с приподнятой бровью. — Я хотела сказать, как я рада, что ты вернулся домой и всё в порядке, но ты выглядишь довольно болезненно. Всё в порядке?

Знала ли Зирита о людях? Веракко внимательно посмотрел на неё. Его мать доверяла ей. Могла ли она рассказать?

— У меня были трудные несколько дней, — уклонился он от ответа.

Деликатное цоканье туфель заставило их обоих повернуться.

— Сын, — сказала его мать из дверного проёма, как всегда, царственная и сдержанная. Её глубокая бирюзовая кожа, как и его собственная, была полностью закрыта ярко-фиолетовым плащом от подбородка до пят. Дрожь страха усилилась. Его отец всегда говорил, что можно понять её настроение по одежде. Бесформенные плащи, какими бы изысканными ни были вышивки и украшения, означали, что она с чем-то боролась.

— Мама. — Он поклонился.

— Я очень рада, что ты в порядке. После того как королева Треманты сообщила мне о твоём похищении, я почувствовала тревогу. — Она сказала эти слова, но её выражение не выдавало никаких эмоций.

Нет смысла тянуть дольше, чем нужно.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, мама, — сказал Веракко, бросив извиняющий взгляд на Зириту, которая, кажется, не обиделась.

— Всё, что ты хочешь обсудить, ты можешь делать в присутствии Зириты, — сказала королева, приподняв подбородок.

Споры здесь не помогут, но чтобы иметь какой-либо успех, он должен был остаться с матерью один на один.

— Это деликатная тема, и мне было бы комфортнее говорить с тобой наедине о некоторых сведениях, которые я обязан держать в секрете.

— Ты имеешь в виду человека, которого ты опекаешь? — перебила Зирита.

Веракко замер, и вся кровь, казалось, стекла с его лица. Он повернулся к Зирите, широко открыв глаза. Неужели это был Дэзи?

— Не нужно так расстраиваться, сын. Меня оповестили, как только её врач начал оказывать помощь. Я запрограммировала оповещение по предложению королевы Треманты. Люди уже пережили так много. Но я понимаю, почему ты хотел держать её подальше от глаз до разговора со мной. Я перевезу её сюда, как только она проснётся, — сказала его мать. Зирита кивала, пока она говорила. — Она может остаться здесь, пока не освоится и не найдёт себе мужа. Тебе не придётся за неё отвечать.

— Мужа или пару! Это всё так захватывающе, — улыбнулась Зирита. — Новая раса клеканиан, которая может вступать в пары и заводить детей. Это может изменить весь наш мир. Твоя мать и я обсуждали последствия с того момента, как узнали об их существовании, и теперь одна из них здесь, гражданка Свэдайта. Потрясающе. — Зирита наклонила голову и добавила с суровым видом, — То, как их получили, конечно, отвратительно, но я уверена, что мы сможем обеспечить ей хорошую жизнь и убедить остаться после окончания годового переходного периода. Если, конечно, она не встретит свою пару. — Она широко улыбнулась.