Новый босс (СИ) - Салах Алайна

— Серьги, которые ты мне подарил, — слышится ее расстроенный из дверного проема. — Я хотела надеть их на церемонию бракосочетания, а их нигде нет.

Тяжело вздохнув, Сла-ва втыкает руки в бока, от чего ее белоснежный сарафан натягивается на округлившемся животе. И пусть в моих глазах матрешка уже давно завоевала титул Мисс Мира, сейчас мне кажется, что она еще никогда не была так прекрасна. Босая и с распущенными волосами, из косметики — только легкий карибский загар. И с моим сыном в животе. То, что у нас будет мальчик, мы узнали за неделю до прилета сюда. Папа Карло, конечно, в восторге. Не в таком, как я, но по имени меня с дуру все же несколько раз назвал.

— Давай вместе поищем, матрешка. — шагаю к ней. Гребанные льняные брюки натирают мне задницу, но ведь именно так представляла себе этот день Сла-ва. Я, блядь, их даже подкатал. Матрешка воплотила в жизнь все мои мечты, так почему бы мне не сделать для нее то же самое.

Сла-ва смешно морщит нос, словно собирается чихнуть, и надувает розовые губы. Собирается плакать.

— Я хотела, чтобы этот день был идеальным. — прерывисто втягивает носом воздух. — И теперь не могу найти серьги.

Прочитал в интернете, что в голове у беременных творится такой гормональный борщ, что туда лучше своим половником не лезть. Одно радует, через несколько месяцев все это прекратится. Надеюсь.

Глажу ее по волосам и убираю за ухо прядь. Опа. А вот и сережки.

— Не хнычь, матрешка. Просто ты такая предусмотрительная, что уже их надела.

Быстро ощупав мочки ушей, Сла-ва расплывается в улыбке мамонтенка и виновато пожимает плечами:

— Уровень моего интеллекта стремится к табуретке. И как ты меня терпишь, Гас?

— Бывает непросто. — не удерживаюсь с ухмылки. — Ну ты же помнишь — я идеальный. И член у меня, говорят, большой.

— Тогда может ты и твой большой член в следующий раз сами попробуете выносить нашего ребенка? — незамедлительно рычит матрешка.

А вот и годзилла. Но даже такой я бы ее ни на кого не променял.

— Пойдем, — целую ее в лоб. — Пока церемонимейстер и фотограф не превратились в бекон.

Сла-ва вкладывает ладошку в мою руку и послушно шлепает босыми пятками к выходу. Менее чем в трехста футах от виллы, которую я арендовал, мы и поженимся. В белом шатре под романтичное завывание скрипок. Все для моей маленькой пузатой мегеры.

— Не жалеешь, что мы будем одни?.

— Да нет, — скалит белые клыки матрешка. — Богатый американский папик, свадьба на острове, холодильник, забитый кабачками. О чем еще мечтать.

— Ну, может, ты по папаше Карло и маме-медведице соскучилась. Или дракониху хочешь потискать.

Говори уже «хочу», а то еще пара шагов и сюрприз будет испорчен.

— Неа, — беззаботно отмахивается Сла-ва. — Меня и так все устраивает.

— Ну тогда прости за это. — успеваю сказать, перед тем как пустынный пляж оглашается высокочастотными визгами Фионы и мамаши Ирины.

И да, я настолько великолепен, что всех заблаговременно пригласил и даже оплатил перелет Фионе и Юджину. По случаю хотел и мамашу-медведицу ублажить бизнес-классом, но ее бывший брюзга-супруг взял затраты на себя.

— Малфой… — растерянно шепчет Сла-ва. — Это ты все ради меня?

Ну точно не ради себя я неделю раздраженное сопение папаши Карло в трубке терпел.

— Они здесь всего на три дня. На случай, если ты не хотела никого видеть.

Под топот бегущей Фионы и восторженные завывания без пяти минут тещи матрешка бортует меня животом и жадно вгрызается в рот.

— Я так люблю тебя, Гас. — бормочет между поцелуями. — спасибо тебе за это. Это самый лучший подарок.

А дальше я уже ничего не слышу, потому что от русских визгов у меня закладывает уши.

Оставив женский коллектив вдоволь наобниматься, иду к мужской половине топчущихся на песке гостей. Как назло, Добби о чем-то оживленно разговаривает с отцом, а значит бремя общения с папой Карло придется нести в одиночестве.

— Как долетели? — говорю первое, что приходит на ум.

Папаша Карло по случаю нарядился в костюм-тройку. Я пока до беседки дошел, младший с тепловым ударом в обморок шмякнулся, а у старика на лбу даже испарины нет. Все-таки страшная нация эти русские.

— Послушал бы треп Славиной мамаши тринадцать часов, не спрашивал бы. — ворчит тот. — Хотел в туалете ее запереть, да стюардесса не дала. Нельзя у них, видите ли. — окидывает мой прикид льняного Ромео и презрительно комкает рот: — А ты чего в рыбака нарядился? Все баксы свою американские на виллу спустил?

— Дочь твоя так хотела. — парирую. — На этом пляже и одного пижона от Бриони хватит.

— Если все гости собрались, то можем начинать, — с подобострастной улыбкой объявляет обливающийся потом церемонимейстер.

Волнуюсь ли я перед самым главным событием в моей жизни? Ни хрена. Скорее бы уже надеть матрешке бриллиантовую гирю на палец и не мучиться с выбором слов: возлюбленная, девушка, невеста. Жена и мать моих детей. Точка.

Координаторша выдирает матрешку из цепких женских лап и возвращает мне. А пока она расставляет гостей в одном ей ведомом порядке, я разглядываю мою Сла-ву. Милая и слегка растрепанная, сияет счастливой улыбкой. Такой я ее себе сегодня и представлял.

От чего-то память сама переносит меня в день, когда мы с ней познакомились. Когда в ресторане на глазах отца и мамаши-медведицы я наговорил ей гадостей и пообещал, что отправлю в Россию. Недалекий дебил. Следующим кадром всплывает, как матрешка разгуливает в развратных чулках у меня в офисе, доводя Гаса-младшего до эректильного исступления. Злобно шипит мне в лицо, когда я даю ей очередное идиотское поручение, и эротично заглатывает клубнику в ресторане. Наш первый поцелуй в душевой, от которого у меня окончательно снесло крышу, и наш первый незабываемый секс.

Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, но если это не она, тогда ее просто не существует.

— Ну что, Малфой, возьмешь меня в жены? — весело скалится Сла-ва.

Тысячу раз, блядь, да.

Глава 44

Три месяца спустя

Гас

— Чем планируешь заняться сегодня, матрешка? — спрашиваю развалившуюся на диване Сла-ву. Вернее, ее возвышающийся живот.

— А есть какие-то интересные предложения для женщины, чьи ноги похожи на на разбухшие сардельки, а все мысли сводятся к еде? Если есть, то я с удовольствием их выслушаю.

Даже девятый месяц беременности не лишил матрешку способности язвить. Максу несказанно повезло с мамой.

— Вернусь с работы пораньше и пойдем кормить уток в парк. — обещаю ей.

— Окей. — радостно откликается матрешка, приподнимаясь на локтях. — Я тогда булок куплю.

Как же меня достали эти утки. Я, блядь, скоро сам закрякаю. Мы ходим в этот утиный парк почти каждый день, потому что метание хлебных мякишей в прожорливых птиц успокаивает матрешку. Чем ближе озвученная врачом дата родов, тем более нервной она становится. Честно говоря, я бы тоже нервничал, если бы мне сказали, что через пару недель из меня восьмифунтовый человек должен вылезти. Так что буду терпеть, сколько понадобится, и надеяться, что в следующую беременность моя жена изобретет альтернативный способ познавать дзен.

— Если захочешь куда-то поехать — возьми такси. Сама за руль не садись. — повторяю свою ежедневную мантру. — Если почувствуешь себя плохо — что нужно сделать?

— Сразу позвонить тебе, — ворчливо закатывает глаза Сла-ва. — Я, конечно, отупела, но не настолько.

Шагаю к ней и по сложившейся традиции целую ее живот перед отъездом. Пару раз Макс хорошо пинал меня в нос, и я каждый раз надеюсь, что он сделает это снова.

Последние месяцы работа сжирает все мои силы: я планирую взять месячный отпуск, когда Макс появится на свет, поэтому заблаговременно закрываю все дела, которые могут потребовать моего вмешательства. От деловых переговоров уже мозоль на ухе и на языке появилась.

Приехав на работу, первым делом вызываю по селектору своего персонального ассистента.