(Не)желанная невеста (СИ) - Пенкина Анастасия

Глава 31

Советник короля решал множество вопросов, да что уж скрывать, со смертью Кристофера ll на него легло принятие абсолютно всех решений.

Когда в дверь кабинета постучали буквально за минуту до назначенной с дочерью графа Вайтерлина встречи, Уильям точно знал кого увидит.

— Наконец-то, мы встретились официально! После стольких лет… — вместо приветствия произнес Равен. Закрыл дверь на ключ, но все равно не исключал, что кабинет советника имеет нежелательные «уши». Ни к чему кому-то еще знать, что со старым другом детства все время, пока оборотень жил в изгнании, они вели переписку, а проникнув в Алтарию чуть больше месяца назад, чтобы проверить свои земли, Равен не поленился встретиться и с герцогом Коринским.

— Ты так постарел за эти годы! — продолжил оборотень, специально повысив голос. — Я вижу седины в твоих волосах.

Герцог даже провел по волосам будто смахивая наговоренные признаки старости. Но в золотисто-пепельной шевелюре и намека на проседь не было. Все-таки они с оборотнем ровесники.

Только поняв, что друг оборотень над ним шутит, как всегда, Уильям поправил очки, сползшие на нос, и уставился на друга строгим взглядом.

— Можешь не придуриваться, у меня стоит артефакт, заглушающий снаружи все звуки. Невеста, Равен… В Карты. Ты это серьезно? Как так получилось?

— Это длинная история. Будешь смеяться, мне ее нагадали. Обязательно расскажу, но позже. Вообще, я вернулся в столицу по другой причине, куда более важной. Мне удалось открыть тайник в отцовской лаборатории. Записи и распоряжения о проведении экспериментов с раствором, снимающим печать, на простых людях сохранились, и расписки с обещанием вознаграждения тоже. Там есть подписи и оттиски кольца графа Килби и старого барона Фортенга.

О том случае знали немногие. С него-то и началось все. Людям пообещали хорошие деньги за участие, только в Алтарии такие дела давно были запрещены. Один из вопросов, которые удосужились официально запретить, внеся поправки в законодательство. Эксперименты на живых существах проводились строго с одобрения научно-магической королевской комиссии. Но это долгая процедура, где-то затратная, а чаще бесполезная, если высоки риски для жизни подопытных.

Граф Килби не отличался благородством, несмотря на титул, да и понятие чести было для него пустым звуком. Возможно, именно эта беспринципность при достижении своих целей и сблизила их с бароном Фортегом. К сожалению, отец Равена не сразу разглядел эти черты в коллегах.

На простых людях раствор подействовал непредсказуемо. Группа людей, на которой Килби ставил эксперимент, обратилась в нежить при жизни, имея при этом удивительную живучесть и совершенно нечеловеческую агрессивность. Хотя, может, Килби с Фортенгом этого и добивались. Тогда им удалось лишить маркиза Шандерлона доступа к лаборатории заявив на него в комиссию как на организатора эксперимента раньше. О том, что экземпляры документов, свидетельствующие против Килби и Фортенга, сохранились никто не знал, кроме отца Равена, кое-что ему удалось спрятать в тайнике. Но лабораторию опечатали защитным заклинанием, запретив появляться там и продолжать деятельность. Слушать о возможных доказательствах никто не стал, комиссия боялась, что, вскрыв лабораторию, позволит раствору «выйти за ее пределы», и тогда под ударом окажутся ближайшие поселения. К тому же выяснилось, что такая живучая нежить легко подчиняется некромантам. Даже думать о том что начнется окажись в руках некромантов «жидкое оружие», позволяющее обращать людей в послушных беспощадных солдат, было страшно.

Тогда дело быстро замяли, найдя козла отпущения. А у сломленного недавней смертью любимой супруги маркиза моральных сил добиваться справедливости не осталось. Тогда ему казалось покинуть страну не самым плохим вариантом. Подальше от места, напоминающего о любимой женщине, которой больше никогда не будет рядом. Да и поведение сына привлекло бы нежелательное внимание. А чужой стране этому бы никто не предал такого значения.

Равен не любил вспоминать эту историю, рассказанную отцом незадолго перед смертью.

Когда Равен поделился в письме об этом с Уильямом, тот задумался. Уже тогда, являясь советником, он имел большие возможности, и стал копать под графа Килби.

Лишь спустя долгие годы, когда срок заклинания истек, а о лаборатории забыли, в нее стало возможным попасть. Равен пытался это сделать, вернувшись в Алтарию еще до смерти старого короля, чему чуть не помешала встреча с Селиной. Но без ключа вскрыть тайник он не смог. У кого хранился запасной ключ он знал. Но нельзя было заявляться к кузену, когда его появление в стране оставалось незаконным. Тот бы не понял.

Тут посуетился Уильям, «протолкнув», наконец, в совете закон «об амнистии» для изгнанников.

Но став капать на оставшегося все еще здравствующего после той неприятной истории графа Килби, узнал много интересного.

Герцог выпрямил спину и даже чуть подался вперед. Неужели у него будут улики против главы запрещенного наркоманского ордена? Как же давно этот Килби ему хуже рыбьей кости в горле. Незаконные эксперименты над трупами и живыми людьми. Контрабанда запрещенных к обороту редких и опасных ингредиентов для черной магии. К тому же, по последним данным, он занялся и оружием, не только распространением, но и разработкой. Каких только грязных дел за графом не водилось. Разве что младенцев не ел, и то — не факт.

Новость о том, что барон Фортенг проиграл свою фабрику, через которую «отмывалась» большая часть доходов его опекуна, воистину порадовала герцога Коринского. Да и сама фабрика приносила прибыль, и существенная часть средств, из которых спонсировала незаконные эксперименты, утекла в чужой карман. Да в чей?! Никак подарок судьбы.

— А формула раствора? — Уильям нервничал. Постукивал длинными пальцами по столу уставившись в пустоту.

— Ни один образец не сохранился, все были разбиты после закрытия лаборатории комиссией. Но есть записи исследования…

Наконец, Равен достал бумаги из сумки и бросил их на стол.

— Здесь все. Я знаю, ты мечтал изучить исследования отца…

— Жаль, что при жизни он не согласился поделиться со мной своими знаниями.

Равен сглотнул. Скорбь по отцу еще была свежа. Но пусть и в изгнании, но он прожил достойную жизнь в чужой стране.

— Что ты будешь с ними делать? Уж не детские фантазии мечтаешь воплотить?

Уильям поднял взгляд на друга. Равен шутил, припоминая другу детскую мечту, взятую из легенд иных времен. Но в каждой шутке, есть доля правды.

— Есть у меня идеи, не волнуйся, я найду достойное применение этой разработке.

— Я в тебе не сомневаюсь, но я бы хотел… — Равен сделал паузу собираясь с духом, и продолжил. — Чтобы ты закончил дело отца.

Уильям не спешил отвечать, что заставило Равена понервничать.

— Ты же понимаешь, после случившегося отец ни в какую не соглашался продолжить все это.

— Понимаю.

Сняв очки, герцог потер переносицу. Дел накапливалось все больше и больше, и естественная усталость давала о себе знать, проявляясь в мигрени.

— Я думал над этим.

Неспешность в ответах герцога стала раздражать нетерпеливого оборотня. А тут еще и в дверь постучали.

— Конечно, я займусь этим. А теперь, если хочешь подслушать разговор…

Равен очень хотел стать свидетелем того, как Селина будет упрашивать «избавить» от него.

Уильям встал из-за стола, чтобы открыть потайную дверь в шкафу. Рядом с оборотнем он казался длинным и худым, возвышаясь над ним почти на голову. Хотя на самом деле был довольно крепок и силен. Как и полагалось носителям золотой крови.

— Не высовывайся и не шуми, на эту комнату не распространяется сила артефакта.

— Черт, Уил, я забыл тебе еще кое-что рассказать. Это тоже важно…

— Потом расскажешь.

Чуть ли не силой герцог впихнул друга в потайную комнату за шкафом.

***

Наткнувшись на закрытую дверь кабинета советника, Селина не удивилась. Постучала, но открывать не спешили. И каково же было ее удивление, когда она увидела в дверях высокого мужчину. С острыми чертами лица и внимательным взглядом из-под прозрачных стекол очков, в которых отражалось яркое освещение коридора. Да, очки что надо, в золотой оправе, аккуратные, и не заляпанные жирными ручонками как у мистера Нортенга.