Восхитительная ложь (ЛП) - Мейред Шона

— Не смей, mo bhanríon — моя королева.

Она срывается с места, и я, как глупый пьяница от любви, следую за ней.

Ее смех эхом отражается от высоких потолков, когда она взбегает по лестнице. Делая по два шага за раз, я, наконец, догоняю ее на первой небольшой площадке и обнимаю за талию, прежде чем развернуть ее лицом к себе и поцелуем стереть ее нелепое хихиканье.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, когда я поднимаю ее на ноги, а затем несу вверх по оставшейся части лестницы, пинком распахивая первую попавшуюся дверь, которая, к счастью, оказывается хозяйской спальней.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы я наказал тебя, — поддразниваю я, опуская ее на матрас. Ее волосы разметались по белому покрывалу, и она выглядит так, как я никогда не думал, что захочу.

— Может быть, и так. — Ее глаза горят желанием, а знойная улыбка приподнимает уголки ее рта.

Схватив ее за лодыжки, я подтаскиваю ее к краю кровати и кладу ее ноги себе на плечи. Мои зубы впиваются во внутреннюю часть ее икры, оставляя маленькие укусы и посасывания на ее нежной коже. Наконец, когда соблазн ее мокрой киски становится слишком велик, я подталкиваю ее к изголовью кровати, прежде чем заползти на матрас и устроиться между ее бедер. Ее левая нога опускается, и я ловлю ее на сгибе локтя, когда мой член оказывается на одной линии с ее киской. Медленно дразня его через ее скользкие складочки, насмешка над тем, что должно произойти, вызывает рычание, срывающееся с моих губ.

Ее глаза находят мои, и взгляды, которыми она одаривает меня, сдавливают мою грудь, сжимая мое черное сердце до тех пор, пока единственное, ради чего оно бьется, — это Сирша Райан.

Наконец, когда я больше не могу быть нигде, кроме как внутри нее, я толкаюсь вперед, медленно и болезненно вводя свой член дюйм за дюймом в нее. Ее стенки сжимаются вокруг моего члена, когда за моими веками вспыхивают искры. Моя голова запрокидывается к потолку, когда я вхожу и выхожу из нее глубокими, продолжительными толчками.

Впервые в жизни я не тороплю свое освобождение. Вместо этого я наслаждаюсь каждым гребаным стоном, который она мне дарит.

Сжимая ее бедро свободной рукой, мои пальцы погружаются в ее мягкую плоть, пока я впитываю каждое проклятие, срывающееся с ее губ.

— Роуэн. — Мое имя звучит умоляющим шепотом, когда она наслаждается нарастанием. Нуждаясь в ее губах на моих, я продвигаюсь вперед.

— Подними руки над головой, любимая.

Она делает, как я прошу, и я хватаю ее запястья одной рукой, вдавливая их в матрас, одновременно двигая бедрами вперед, ударяя ее прямо туда, где она нуждается во мне.

— Хорошая девочка, — хвалю я, прежде чем завладеть ее ртом. Этот поцелуй начинается медленно и требовательно, в соответствии с ритмом моих толчков.

Ее глаза удерживают мой взгляд, пока я говорю ей все то, для чего не могу подобрать слов. Я потерялся в ней. Я ушел ради нее. Она моя.

Охваченный шквалом эмоций, я отрываю от нее взгляд и выхожу из нее, прежде чем перевернуть ее на живот. Мои пальцы сжимаются вокруг ее бедер, и я приподнимаю ее задницу, когда она приподнимается на локтях, прежде чем оглянуться на меня через плечо.

— Трахни меня так, как ты этого хочешь, Кинг.

Схватив ее волосы рукой, я собираю их в хвост, зажатый в кулаке, прежде чем потянуть за него. Ее голова откидывается назад, и ее спина прогибается под моей рукой, когда я с силой вонзаю свой член в ее киску. Свободной рукой я сжимаю ее грудь, удерживая ее ровно, пока вонзаюсь в ее тугую киску снова и снова.

— Роуэн, да…О Боже. Прямо здесь, мой король.

Шесть букв — и мне, блядь, конец. Мой темп ускоряется, пока я гоняю эти буквы у себя в голове, молча умоляя ее снова назвать меня своим королем.

Отпуская ее грудь, я провожу рукой вниз по ее грудной клетке, мимо слегка изогнутого живота, пока, наконец, подушечками пальцев не пишу свое имя на ее клиторе.

Ее дыхание становится глубже, когда она отвечает мне толчком на толчок, пока вместе мы оба не становимся жертвами нашего освобождения.

Мы падаем на кровать в сплетении конечностей, оба тяжело дышащие и совершенно измотанные.

Наконец, я обнимаю ее и притягиваю к своей груди.

— Дай мне десять минут, и мы сделаем это снова.

Глава тридцать шестая

СИРША

Мое тело болит во всех нужных местах, когда я расправляю плечи, вытягиваясь ото сна. Тяжесть век не дает мне полностью открыть глаза, когда я протягиваю руку через матрас в поисках Роуэна. Моргая, прогоняя сон с глаз, мои ресницы, наконец, распахиваются, когда все, что я нахожу, — это пустое место рядом со мной, все еще теплое от тепла его тела.

Перекатываясь на спину, я прикрываю глаза от утреннего солнца, льющегося через окно от пола до потолка, поднося предплечье к лицу. Прошлая ночь была с лучшим сном, который у меня был за последние недели.

Как только мы, наконец, поднялись по лестнице в главную спальню, Роуэн провел ночь, исследуя каждый дюйм моего тела своим языком, прежде чем перевернуть меня и наполнить своим членом. Я даже не могу вспомнить, сколько раз он сталкивал меня со скалы желания прошлой ночью и снова рано утром, но если судить по боли, изматывающей мои мышцы, то это было много.

Любовь пьяная и совершенно пресыщенная, я поднимаюсь с кровати, прихватив с собой верхнюю простыню. Затем, подоткнув простыню под мышки, я прикрываю свое тело от прохладного воздуха и направляюсь к двери, позволяя белой простыне развеваться за мной при каждом шаге.

Наконец, я выхожу на длинную широкую лестничную площадку и не спеша рассматриваю произведения искусства, украшающие стены. Фанатик истории искусств внутри меня визжит от ликования, когда я узнаю несколько убедительных копий моих любимых произведений.

Наконец, мой тур по галерее заканчивается, когда я поднимаюсь по самой изысканной лестнице, которую я когда-либо видела. "Гранитный империал" — это что-то из фантастического романа, высоко поддерживаемое тремя каменными арками.

Держась за кованые перила, я чувствую себя благородной королевой, спускающейся по крутым ступеням.

Когда я спускаюсь вниз, я оглядываю просторный коридор, любуясь вневременной архитектурой, которая создает открытый коридор, сочетанием готического и средневекового дизайна, от которого просто захватывает дух.

Когда мы приехали вчера, я не позволила себе побродить или исследовать, слишком поглощенная мыслями, затуманивающими мою голову. Сделав мысленную заметку, я обещаю себе, что позже сегодня я исследую каждый уголок собственности, которая теперь является моим домом.

Эта мысль поражает меня до глубины души. Я все еще пытаюсь переварить все, что мы с Роуэном обсуждали прошлой ночью. Хотя я знаю, что мы едва коснулись айсберга секретов, ему все еще есть что раскрыть. Но он покоряет меня, выдавая информацию по крупицам за раз.

Наконец, после того, как я протискиваюсь через арки, ведущие на кухню, глубокий, хрипловатый утренний голос Роуэна эхом разносится в воздухе, ведя меня вперед. Я останавливаюсь, когда нахожу его прислонившимся к огромному столику для завтрака. Он стоит ко мне спиной, глядя через двойные двери в сад, обнесенный стеной, и прижимая телефон к уху.

Прислонившись к стойке, я подслушиваю односторонний разговор.

— Лучше, чем я думал…Да… Я не хочу оставлять ее одну… Верно, черт возьми. — Наконец, как будто почувствовав, что я жадно смотрю на его голую, покрытую татуировками спину, он поворачивается и одаривает меня своей дьявольской ухмылкой.

Все еще прижимая телефон к лицу, он крадется ко мне, его голодные глаза сияют от решимости.

— Хорошо, я буду там. — Он сокращает расстояние между нами, опускает рот к моей шее и покусывает мою кожу, посылая мурашки по моему позвоночнику. Я молчу, заглушая свой стон сжатыми губами. Наконец, он отстраняется, одними губами произнося доброе утро, прежде чем ответить тому, кто находится на другом конце провода. — Дай мне час…Ладно, этого хватит. Тогда увидимся, босс.