Ганс (ЛП) - Тилли С.

Когда вице-президент по продажам начинает встречу, я отключаю звук и небрежно откатываю стул в сторону на несколько дюймов, чтобы дотянуться до того места, где камера не будет замечена. Затем, просматривая свой собственный небольшой видеоквадрат — чтобы убедиться, что мои действия остаются за кадром — я наливаю свой кофе со льдом из одноразового стаканчика, в котором он был, в свою гигантскую термокружку. Мне не нужно, чтобы мои коллеги знали, что я потратила половину дня на шопинг и покупку латте.

Когда я заканчиваю переливать латте, я медленно откидываюсь назад и подношу розовую соломинку к губам. И мне приходится сдерживать себя, чтобы не закатить глаза от того, насколько это хорошо.

Босс болтает что-то о предстоящем обучении, но я его не слушаю. Как руководитель отдела кадров мирового производителя, я обычно много чем занята. Но сегодня утром я закончила оформление всех документов для нашего нового сотрудника и хотела немного себя побаловать. Ближайший Target находится в пятнадцати минутах езды, а рядом с моим любимым магазином находится BeanBag Coffee, моя любимая кофейня. Возможно, из-за того, что я там остановилась, я чуть не опоздала на эту встречу, но — я делаю еще один глоток — оно того стоило. И, видит бог, мне нужен весь кофеин, чтобы пережить то, что оказывается невероятно скучной встречей.

Я включаю микрофон, чтобы согласиться со всем, что говорят все, затем снова выключаю микрофон и позволяю своим мыслям блуждать.

И, конечно же, мои мысли сразу же устремляются к пустому стеклянному контейнеру, стоящему на углу моего маленького рабочего стола.

Мне хочется протянуть руку, провести пальцем по краю, провести по уголку, но я этого не делаю. Я держу руки вокруг чашки.

Но я вдыхаю.

Клянусь, его мужской сосновый аромат сохранился на стекле.

Я заметила, как он пах, когда я была достаточно близко, чтобы уловить это. Я не знаю, мыло это, дезодорант или слабый одеколон, но воспоминание об этом преследует меня.

Клянусь, я чувствую этот запах в самые неожиданные моменты, когда я нахожусь у себя дома. Когда я не рядом с ним.

И я всегда чувствую этот запах, когда он возвращает контейнеры.

Он всегда чистый. Он всегда на моем крыльце. И он всегда чистый на следующий день после того, как я оставляю его. Каждый раз. Каждый чертов раз.

Но записки так и нет.

Нет, спасибо. Нет, мне понравилось. Никаких запретов и протестов. И никаких заметок с описанием того, что внутри.

Всегда одно и то же. Этикетка снята, контейнер кристально чистый.

Я даже не знаю, ест ли он то, что я готовлю.

Перекладывает ли он печенье в другой контейнер? Выбрасывает ли он его прямо в мусор?

Не может быть, чтобы он съел все шесть из них между вчерашним вечером и сегодняшним днем. Так же, как я приносила целые буханки бананового или тыквенного хлеба. Так что он, должно быть, переводит их во что-то другое.

Может, это вопрос уважения? Типа, он хочет вернуть мне мои вещи как можно быстрее?

Я делаю еще один долгий затяжной глоток через соломинку.

Я изо всех сил стараюсь обратить внимание на слайд-шоу, которое только что появилось на экране. Все так взволнованы запуском этих новых продуктов, и я ценю, что они хотят включить меня в обсуждение, но на самом деле… Мне все равно. Я не уверена, что мне может быть не все равно.

Кадровые ресурсы — это моя работа, а не страсть, и изучение коммерческих строительных материалов меня совершенно не интересует. Это просто работа, в которую я попала и в которой я хороша. Так что… да.

Я глотаю еще латте, когда мое внимание привлекает какое-то движение снаружи.

Забыв о встрече, я поворачиваю голову и смотрю, как Ганс выезжает на своем пикапе из гаража.

ГЛАВА 7

Ганс

Я вытягиваю спину, когда наконец вылезаю из переднего сиденья и сдерживаю стон, который мне хочется испустить.

Шесть часов сидения в машине после кратковременного выброса адреналина от того, что меня чуть не обнаружила соседка, привели к тому, что мои мышцы напряглись.

Моя шея протестует, когда я поворачиваю ее в одну сторону, затем в другую, прежде чем обойти грузовик и подойти к задней части.

Парковка бара заполнена, но снаружи здания находится всего несколько человек, и никто не находится достаточно близко, чтобы наблюдать, как я опускаю крышку багажника.

Под светом желтого уличного фонаря я с помощью большого пальца открываю крошечную скрытую дверцу за задним сидением, а затем нажимаю подушечкой большого пальца на маленький черный квадрат под ней.

Nero Security делает довольно хорошие замки. И благодаря тому, что у меня было много времени и денег, я смог использовать эти замки с отпечатками пальцев, чтобы обезопасить несколько скрытых камер в кузове моего грузовика. В отсеках спрятано множество оружия, из-за которого я бы просидел в тюрьме всю оставшуюся жизнь, если бы кто-то был достаточно умен, чтобы его найти.

Но у меня есть запасной вариант на этот случай.

Замок щелкает, и после того, как я нажимаю на ближайшую секцию на спинке сиденья, на пружинном шарнире открывается створка шириной четыре фута.

Это мой наиболее используемый выбор. И это выбор.

Пистолеты, ножи разной длины, граната… как обычно.

Когда я тянусь за одним из ножей, у меня начинает болеть поясница, и я решаю, что сегодня вечером мне стоит расслабиться.

Я все еще беру нож, засовывая его в ножны на боку, но затем тянусь за Глоком. И глушителем. И тремя заранее заполненными обоймами патронов.

Закрывая крышку, я слышу, как замок снова защелкивается, затем опускаю маленькую дверцу, чтобы скрыть сканер отпечатков пальцев, и поднимаю крышку багажника.

Летний воздух насыщен влагой, но температура упала до терпимых градусов, а это значит, что никто не обратит на меня внимания в моих черных джинсах и неприметной темной фланелевой рубашке, которую я надеваю поверх футболки.

Фланель расстегнута, открытые края слегка развеваются, когда я шагаю по парковке, но мои опущенные руки не дают ткани слишком сильно оттянуться назад и обнажить наплечную кобуру, которая у меня под ней.

Я пробираюсь сквозь толпу пьяных людей, стоящих у входа в бар и курящих сигареты, и вхожу в плохо освещенное здание позади них.

Вышибала у двери скучающе смотрит в мою сторону, но я выгляжу на все свои тридцать девять лет, а может, и больше, поэтому он не спрашивает удостоверение личности.

Но если бы он это сделал, у меня есть одно. Это не мое фото и не мое имя, но это достаточно близко, чтобы сработало.

Из динамиков, установленных на потолке, ревет кантри-музыка, и я изо всех сил стараюсь не обращать на нее внимания, пробираясь между группами людей в дальний угол, к коридору, исчезающему в темноте.

Я вхожу в коридор.

И я прохожу мимо ванных комнат, мимо кладовки, мимо запертой холодильной камеры. И оказываюсь в самом конце коридора. И последняя дверь, скрывающая последнюю комнату.

Это комната, отведенная для частных вечеринок. Тех, которые представляют собой не более чем коксовые празднества и повод нанять стриптизерш и обращаться с ними как с дерьмом.

Это комната с еще одним вышибалой, который выглядит немного более внимательным, чем мужчина снаружи.

Это комната, о которой я знаю, но никогда в ней не был.

До сегодняшнего вечера.

Я замедляю шаги, пока не останавливаюсь перед человеком, охраняющим дверь.

Внутри этой комнаты трое мужчин ждут, когда другой мужчина прибудет с инструкциями. Потому что у них есть сумка с деньгами, а у человека, которого они ждут, есть груз, и им нужно знать, куда идти, чтобы забрать этот груз.

Только я не тот человек, которого они ожидают.

И люди — не груз.

Значит, они скоро умрут.

«Пароль?» — спрашивает меня вышибала.

«Конфета-трость», — отвечаю я.

Это правильный ответ, даже если он глупый. Но я знаю, что он правильный, потому что Кармина прислала мне его час назад после того, как получила его от настоящего продавца.