След упавшей звезды (СИ) - "Omega-in-exile"

Первую ночь вдвоем они провели в домике Лана. Это был очень скромный домик в пригороде Сеула. К тому же, Лан не был его владельцем, а всего лишь снимал этот дом. Обставлен он был хорошо, но не более того. Когда Ким переступил порог этого дома, на его холеном личике появилось сначала изумление, а затем презрение. Сейчас он походил на принца, который впервые в жизни оказался в коровнике. Ну, конечно, что еще ждать от такого неотесанного мужлана, которым, по убеждению Кима, являлся Лан. Впрочем, красавчик быстро спрятал презрение под маской нежности и страсти. Ким не собирался сейчас унижать Лана. Он позволил дрожавшему от вожделения Лану раздеть себя, повалить на кровать, которая для изнеженного тела Кима была слишком жесткой, а белье – слишком грубым. Но Ким мужественно собрался и отдался Лану со всей страстью, на которую был только способен. И эта страсть была вовсе не наигранной, она действительно шла из глубин пылающего сердца Кима, которое отчаянно пыталось вырваться из холодных, стальных пут его жестокого и циничного ума.

Ким млел от сумасшедших поцелуев и ласок парня с таким жестким и мускулистым телом, позволял ему покрывать свое нежное, ухоженное тельце поцелуями, исступленно шептал: «Люблю тебя, люблю!», получая в ответ неистовую бурю новых ласк, объятий и поцелуев. В этот миг Ким позабыл о своих коварных планах. Ему хотелось, чтобы этот парень всегда принадлежал ему, чтобы он ласкал только его, Кима, и больше никого, чтобы он всегда был рядом: сильный, неистовый, любящий. Никогда прежде коварный красавец не испытывал ничего подобного. В его постели перебывала куча партнеров: с одними он спал ради карьеры, с другими – ради престижа, с третьими – ради скандала, ибо сексуальные похождения восходящей поп-звезды делали ее ярче и ярче. Наконец, он спал с теми, чья внешность ему нравилась. Но всегда это был либо холодный секс, либо банальная похоть. Тело наслаждалось, а сердце оставалось холодным. Лан был первым (и, как потом оказалось, единственным), с кем у Кима был больше чем секс. И этот больше чем секс и захватывал и одновременно пугал Кима. Потому что Лан и его Blue Boys стояли у Кима на пути, а значит, они должны были быть устранены. Всё остальное исключалось.

Но тогда, в жесткой, скрипучей постели Лана, на грубом белье Ким был, наверное, впервые в жизни не просто счастлив, а утопал в бурных волнах не просто страсти, но… любви. Любви, вдруг забившей ослепительным фонтаном, взорвавшейся мириадами звезд, уносящей его в неведомые прежде миры…

Он хотел принадлежать Лану, принадлежать весь, без остатка. И он раздвинул стройные, крепкие ножки, подставив распаленному страстью парню свой хорошенький упругий задик. И буквально ошалел, когда Лан вошел в него – стремительно и в то же время удивительно плавно и нежно. И даже боль, неизбежная в этих случаях, нисколько не заставила страдать изнеженного Кима, наоборот, он испытал восторг, почувствовав в себе этого сильного, красивого, мужественного парня. Парня, влюбленного в него, и… любимого им.

Обычно Ким, просыпавшийся утром в постели с очередным своим партнером, испытывал нечто вроде брезгливости и желания поскорее расстаться. Каждый новый партнер был для него чем-то вроде выпитой рюмки. Редко с кем Ким бывал в постели больше двух-трех раз. Исключение составляли лишь те, кто нужен был Киму ради карьеры, новых контрактов, появления на экранах… Но Лан был первым, с которым Ким был счастлив проснуться рядом. Уткнуться в мускулистую жесткую грудь с темными сосками, почувствовать, как сильные руки сжимают его ягодицы, затрепетать, почувствовав вкус поцелуя и… снова ринуться в опьяняющий водоворот страсти.

После ночи, проведенной с Ланом, Ким почувствовал приступ депрессии. Внутри у него был полный раздрай. Ум и сердце рвали его на части. Ум твердил о славе, карьере, безраздельном царствовании на сцене, где никто больше не будет стоять у него на пути, где он станет самой яркой звездой. Сердце… сердце пылало мучительным огнем. Сердцу не нужна была слава. Сердцу нужен был Лан.

Ким дрожал, Ким понимал, что не может решиться ни на что. Ни остаться с Ланом. Ни отказаться от него. А решение нужно было принимать. Без промедления. Глаза Кима были полузакрыты, холеные ручки конвульсивно сжимались и разжимались, изнеженное тело было напряжено. Киму было плохо. Очень плохо. Потому что хорошего решения для него не существовало. Он должен был пожертвовать чем-то. Либо внезапно вспыхнувшей, но такой упоительной любовью. Либо карьерой и славой. Хотя, с другой стороны, почему карьерой и славой? Если он выберет Лана, это вовсе не будет концом его карьеры. У него уже есть масса поклонниц и поклонников, они никуда не денутся. Почему бы нет? Места на сцене должно хватить для всех. Мозг Кима пытался отбросить эти предательские мысли, мозг Кима твердил, что это исключено, все конкуренты должны быть безжалостно устранены. Но эти мысли не уходили. А главное, не уходило желание быть с Кимом. И Ким решился… почти решился. Решился выбрать Лана.

И в этот момент он включил телевизор. На экране он увидел Blue Boys и их основных солистов – Лана и Суна. И тут… тут Кима захлестнула черная волна зависти. Он смотрел на танцующих и поющих парней, он всей кожей чувствовал энергетику, которую излучал Лан, он чувствовал, как счастлив с ним рядом Сун и как захватывает, завораживает их композиция, в какой восторг она приводит зрителей… Ким хотел быть рядом с этими парнями. Нет, он хотел быть ВМЕСТО НИХ! Потому что он понимал: пока существуют Blue Boys, пока их сердцем является Лан, он, Ким, всегда будет вторым. Только вторым. При этой мысли Кима перекосило. Ухоженные ногти до боли вонзились в нежные ладошки, Ким до крови прикусил губу, застонал… Он понял, что умрет, если Лан и Сун не будут устранены. Умрет. Его задушит зависть. Он не вынесет этого! Для него это вопрос жизни и смерти. И это была минута, когда Ким сделал выбор. Участь Лана была решена.

У Кима с Ланом было еще несколько свиданий. Ким приводил Лана в места, отобранные им заранее. Лан ничего не подозревал. Любовь к Киму опьянила, ослепила его. Он, впрочем, пока скрывал это от Суна, который, конечно, стал замечать, что с его парнем творится что-то неладное. Но пока еще не понимал, какая ядовитая змея пригрелась на груди Лана.

Страсть Лана становилась все сильнее. Венцом этой страсти стала ночь в квартире Кима. Поп-идол тогда только шел к вершине славы и еще не построил свой эксцентричный до нелепости дом. Впрочем, у него уже была квартира в престижном районе Сеула, которую он обставил со всей возможной роскошью, к которой питал поистине патологическую страсть. Дорогое дерево, позолота, великолепные изысканные ткани, лепнина… Это было нагромождение всего и вся. Именно так, по мнению Кима, и должен был жить прекрасный принц – холодный бриллиант в сверкающей оправе.

Он видел скептическую ухмылку Лана, когда тот оказался в этой квартире. Похоже, парень не оценил ее великолепия, и это больно задело Кима, ожидавшего восхищения, восторга и зависти. Ну да, а чего он ожидал от этого грубого мужлана? Но «мужлан» притягивал к себе Кима. Черная зависть в груди красавца отчаянно боролась с искреннем влечением непокорного сердца, хотя холодный ум уже все решил и снова держал сердце в своих крепких тенетах.

Но Ким позволил себе утонуть напоследок в океане страсти. Эта ночь была поистине безумной. И дело было не только и не столько в сексе, хотя Ким и Лан упивались друг другом, терзали, рвали друг друга, сцепившись в один клубок. Ким сходил с ума от наслаждения, он позволял Лану делать с собой то, что никогда прежде не позволял никому из своих любовников, даже самых страстных. Лан сжимал в объятиях своих сильных, мускулистых рук изнеженное, хрупкое тело любовника, на котором наутро точно должны были появиться синяки, а Ким царапал поджарое, смуглое тело Лана своими холеными, лакированными ноготками, кусал его жемчужными зубками, урча от восторга как котенок. Он взял в рот большой член Лана и буквально упивался им, исступленно засасывая, играя языком и покрывая поцелуями. Ким не хотел думать о том, что будет завтра, не хотел… Но ум теперь стоял на страже. Ум помнил, что надо делать.